Вадим Черников - Чаша. Последний обряд

– Не стоит… Уже не стоит.

Грета напряглась и вцепилась в подлокотник кресла, но тут же обмякла.

– Да? Что ж, в таком случае… – она затянулась и отпила пару больших глотков из бокала, выпустила облачко дыма и острым взглядом обожгла магистра. Тот отвернулся к огню камина и ждал, когда Грета закончит. Услышав шорох, он повернулся, а Грета была уже рядом… Она села на подлокотник, он почувствовал тепло её бедра и шорох платья. Упала на мягкий ковёр туфелька, сброшенная явно нарочно. Магистр повернулся к ней и поднял взгляд…

Глаза Греты были совсем рядом. Лучистые огоньки желтоватого огня мерцали в глубине тёмных зрачков, как омут-водоворот посредине зелёного болота. Магистр почти утонул в нём, но в ту же секунду её глаза заволокло тёмным, без зелени, непроглядным мраком, внутри которого искорки света стали похожими на оранжевые языки огня из глубин преисподней… Он отшатнулся, но глаза приближались к нему, а где-то ниже этого мрака зашелестел глухой голос, дрожащий от ненависти, соврать которому было невозможно:

– Ложь, ложь… Он жив? Отвечайте мне! Немедленно!

– Хорошо, хорошо. – Магистр совладал с собою неожиданно быстро и отстранил Грету. – Извольте. Может быть и жив. Мы его потеряли, и поиски пока результатов не принесли.

– Просто потеряли? – Грета уже была в своём кресле и в обеих туфельках. И улыбалась иронично.

– И пару людей в придачу… Вы правы. Профессионал. Настоящий хищник. Таких людей всегда не хватает, – деловито закончил магистр, гордясь почти блестящим отражением атаки Греты. Он не знал, что последний удар всегда за ней:

– Такие, как он, вам не по зубам. Да и мне тоже, что уж скрывать. Никому. Его необходимо просто уничтожить, запомните это.

– Запомню…

– А когда это удастся, не забудьте рассказать мне. Это принесёт гораздо больше радости, чем публичная казнь четырёх недоносков.

– Да уж, не премину, – иронично закончил магистр под серьёзным взглядом Греты.

Грета докурила сигарету. Магистр отвернулся к окну. Паузу, образовавшуюся ожидаемо, оба использовали для своих мыслей. Первой озвучила свои Грета:

– Что же до наших искателей, которых вы сюда поселили… Вы, я вижу, уверены в их методах и приемах. На чем она основана, ваша вера в них?

– Другими словами, вы, фрау, думаете, что им просто повезло и звёзды так вот сошлись над ними? – задал встречный вопрос магистр и сам же на него ответил: – Могло быть и так, конечно. Случайности и погрешности, а также исключения из правил и даже законов именно что случаются. Но не в этом случае…

– Поясните. – Грета откинулась в кресле, положив ногу на ногу и целомудренно (нарочито, а получилось всё равно сексуально, подумал магистр) поправила складки, прикрыв колено.

Магистр кивнул и достал из кейса фотографии и ксерокопии, положил их на стол и подвинул к Грете.

– Смотрите, а я поясню.

Грета взяла бумаги и стала перебирать их, не особенно углубляясь в содержание. На фото её взгляд задерживался дольше. Как и у любой женщины, которые понимают и принимают прошлое да и настоящее в этих изображениях намного глубже, чем мужчины. Независимо от национальности или возраста. Фотографии для женщин – это конкретное направление их образного мышления, запечатлённое в живых когда-то людях. Для мужчины же это только реальность: лица, пейзажи, события. И ничего больше…

Магистр наблюдал за Гретой, но ничего особенного не заметил, кроме того, что карточка с изображением Скрынникова в другой реальности кожаной куртке и фуражке со звездой, привлекла её внимание дольше других. Впрочем, это было очевидно.

Грета перебрала документы и фото, сложив их в том же порядке, что и был изначально, и откинулась обратно на спинку кресла, явно ожидая пояснений.

– Судя по всему, этими документами вы хотите подтвердить, что господин Глинников и компания шли своим, логичным путём и умудрились всю эту мозаику так или иначе собрать? Не забывайте, что Хомутов и Белецкий для этого тоже сделали немало… Как бы там ни было, всё же это только одно расследование. Оно закончено. Где гарантии следующего успеха?

– Гарантий нет. И быть не может. – Магистр тоже перешёл на короткие, рубленые фразы, по примеру Греты. Они сейчас передавали суть как нельзя лучше. – Дело даже не в том… – продолжил он, – что все, так сказать, этапы подтвердились документально. От Бокия и Скрынникова, чья фотография в чекистской форме вас заинтересовала. Вы же его привезли сюда в русской офицерской? Даже это не суть важно. Шварц, Ворожцов, Брюс и Сухов с их башней… Даже Сталин и Гитлер не важны. Гораздо серьёзнее то, что изображено на той карточке, которую вы отложили, почти не посмотрев…

Магистр потянулся через стол и безошибочно вытянул из стопки фотографию с изображением большого камня, на котором был чётко виден отпечаток ноги. Он положил карточку на середину стола, как бы разграничивая его поверхность между ними.

Остальные документы магистр, резким движением руки, просто смёл со стола на ковёр. Листки и фотографии разлетелись, планируя на толстый ворс и покрывая замысловатый узор ковра своими ненужными бумажными телами-обрывками с жалостным шуршанием… Часы из Коломенского, Петропавловская крепость, Манеж Кадетского Корпуса, главное здание усадьбы Глинки и все остальные подтверждения поисков искателей лежали вокруг ножек стола и у ног Греты. Только камень со следом притягивал теперь к себе её взгляд. Грета откинула фотографию, прилипшую к её туфельке, нетерпеливым взмахом ноги, та спланировала чуть в сторону и уставилась на неё грустными глазами Хомутова. Она с усилием отвела взгляд от лица бывшего мужа и потянулась за сигаретой, пока магистр деловито наливал себе виски.

Щелчок зажигалки совпал со словами магистра:

– Всё это нам не нужно и не важно. Всё, кроме этого… – он показал рукой с бокалом на фото со следом.

– И что это за «Роман с камнем»? – иронично спросила Грета, взявшая себя в руки с первой сигаретной затяжкой.

Магистр усмехнулся несколько покровительственно:

– Нет. Всё остальное и впрямь подойдёт для романа, хотя и там действуют реальные и даже первой величины в мировой истории люди. Но всем им далеко до того, с кого эта история началась. Понимаете, о ком я?

– Судя по всему, о первом владельце Чаши? Раз уж мы здесь и говорим об этом, – мгновенно сориентировалась Грета.

– Конечно. Точнее, о её первых владельцах. Потому что назвать того, кто сделал её именно Чашей, владельцем – слишком упрощённо и даже вызывающе. Да и, в нашей ситуации, бесперспективно. Поэтому речь идёт скорее о её втором и последующих владельцах. Или даже распорядителях. Так будет понятнее, – терпеливо объяснил магистр.

– Хорошо. В сущности, это бесспорно. Но причём здесь события двухтысячелетней давности и наши искатели? Речь-то, насколько я понимаю, о них? – буркнула Грета и осеклась под пристальным, ироничным взглядом магистра. Она вновь на фото Хомутова и вспомнила, что такой взгляд был и у него, когда Грета не знала всего, а он знал, и быстро спросила: