Публий Назон - Элегии и малые поэмы

Плакал ты, уходя, — хоть от этого не отрекайся:

Надо не прежней тебе — новой стыдиться любви.

45 Плакал ты и смотрел, как из глаз моих катятся слезы.

Общими были они, общей была и печаль.

Не обвиваются так виноградные лозы вкруг вяза,

Как обвивались твои руки вкруг шеи моей.

Сколько раз, когда сетовал ты, что ветер мешает

50 Плыть, смеялись друзья: ветер попутный крепчал.

Сколько раз ты меня целовал перед этой разлукой,

Как было трудно губам вымолвить слово «прощай»!

Легкий ветер надул свисавший с поднятой мачты

Парус, и стала седой веслами взрытая гладь.

55 Я же, пока не исчез убегающий парус, следила

Взглядом за ним, и песок сделался мокрым от слез.

Чтоб воротился скорей, Нереид я зеленых молила,

Да, чтоб на горе мое ты воротился скорей.

Значит, вернувшись с другой, ты моими мольбами вернулся!

60 Всем угодила, увы, гнусной сопернице я!

Мол природный стоит, обращенный к просторам пучины;

Прежде гора, он теперь волн отражает напор.

Парус на мачте твоей я первой с него увидала

И бегом по волнам чуть не рванулась к тебе;

65 Вдруг на высокой корме в глаза мне бросился пурпур;

Я обмерла: не твоя это одежда была.

Ближе и ближе корабль, подгоняемый ветром проворным, —

Сердце трепещет: на нем женское вижу лицо.

Мало ли мне? Для чего я, безумная, медлю на месте?

70 Новая льнет без стыда телом подруга к тебе!

Тут уже в грудь я бить начала, разорвавши одежду,

Стала ногтями себе мокрые щеки терзать,

Жалобным воплем моим огласилась священная Ида,

Так и ушла я в слезах в мой каменистый приют.

75 Пусть Елена, как я, горюет, брошена мужем,

Мне причиненную боль пусть испытает сама!

Жены такие теперь под стать тебе, что готовы

С мужнина ложа бежать за море вслед за тобой;

А когда беден ты был и стада гонял с пастухами,

80 Кроме Эноны, бедняк, жен не имел ты других.

Пышный мне твой не нужен дворец, на богатства не зарюсь,

И не хочу пополнять царских невесток число,

Не потому что Приам в семью не примет наяду

Или Гекубе меня стыдно невесткой назвать.

85 Знатного мужа женой и хочу я стать, и достойна;

Разве этим рукам жезл не пристало держать?

Не презирай, что с тобой я лежала на буковых листьях,

Больше мне будет к лицу пурпур на ложе твоем.

Можешь к тому же меня ты любить без опаски: ни войны

90 Не загорятся, ни флот мстителей не приплывет,

Будут с оружьем в руках Тиндариду требовать греки, —

Этим приданым горда, в дом твой беглянка вошла.

Выдать ее или нет? Спроси у Полидаманта,

У Деифоба спроси или у Гектора ты,

95 Вызнай, что скажет Приам, каково Антенорово мненье, [106] Полидамант — троянский прорицатель, друг Гектора; подал однажды совет отступить перед ахейцами. Деифоб — брат Гектора и Париса. Антенор — знатный троянец, сторонник выдачи Елены Менелаю и мира с ахейцами.

Ибо недаром на них груз умудряющих лет.

Для новобранца позор предпочесть отчизне добычу!

Дело постыдно твое, праведно мужа копье.

Если ты в здравом уме, не мечтай, что верна тебе будет

100 Та, что в объятья твои пала с такой быстротой.

Так же, как младший Атрид, оскорбленный любовником пришлым,

Нынче кричит и клянет брак обесчещенный свой,

Будешь кричать и ты. Кто однажды нарушит стыдливость,

105 Больше ее не вернет: гибнет она навсегда.

Любит Елена тебя, — но любила она и Атрида;

Муж легковерный, теперь спит он в постели пустой.

Преданный муж лишь тебе, Андромаха, достался на счастье!

Брал бы ты с брата пример, — я бы осталась твоей.

Ты же — легче листка, где ни капли тяжелого сока,

110 Легче сухого листка, ветром гонимого вдаль,

Ты легковесней, Парис, чем в поле высоко торчащий

Колос, который весь день солнце усердно палит.

Помню, эту беду сестра мне твоя предрекала, [107] Сестра — Кассандра.

Так вещала она, пряди волос разметав:

115 «Что ты, Энона, творишь? В песок семена ты бросаешь,

Берег пашешь морской на бесполезных быках!

Телка из Спарты идет на погибель тебе и отчизне.

Боже, беду отврати! Телка из Спарты идет!

Море, корабль потопи непристойный, покуда не поздно!

120 Сколько крови на нем, крови фригийской, увы!»

Молвила — и на бегу схватили менаду служанки,

А у меня в тот же миг волосы дыбом встают…

Слишком правдиво ты мне, пророчица, все предсказала:

Телке досталося той пастбище наше теперь.

125 Пусть и прекрасна лицом, остается изменницей все же

Та, что, гостем пленясь, бросила прежних богов.

Ведь уж когда-то Тесей (если имя я правильно помню),

Ведь уж какой-то Тесей прежде ее похищал. [108] Тесей похитил Елену до ее брака с Менелаем, но братья Елены Кастор и Поллукс отбили ее.

Девственной мог ли ее возвратить молодой и влюбленный?

130 Спросишь, откуда мне знать? Знаю: сама я люблю!

Скажешь: насилье, — и грех прикрыть постараешься словом.

Ту и похитят не раз, кто похищать себя даст.

А Энона верна и чиста перед мужем неверным,

Хоть по законам твоим можно тебе изменять.

135 Буйных сатиров толпа гналась проворно за мною

(В эту пору в лесах пряталась я от людей),

Гнался и фавн, увенчавший рога колючей сосною,

Там, где над кряжами гор Ида вздымается ввысь.

Вашей строитель стены любил меня, лирою славный,

140 С бою добычей его девственность стала моя:

Много в руках у меня волос его пышных осталось.

Много на гладких щеках было следов от ногтей.

Золота я и камней не просила с него за бесчестье:

Ведь для свободной позор телом своим торговать.

145 Счел он достойной меня и сам обучил врачеванью,

Мне к благодатным своим дал прикоснуться дарам.

Корень любви и трава, наделенные силой целебной,

Где бы они ни взросли в мире широком, — мои.

Горе лишь в том, что любовь исцелить невозможно травою:

150 Лекарь умелый, себя я не умею лечить.

Есть преданье, что сам врачеванья бессмертный создатель

Пас ферейских коров, нашим огнем обожжен. [109] …пас ферейских коров… — Аполлон, влюбленный в царя Фер в Фессалии Адмета, пас у него коров.

Помощи мне ни земля, в изобилье родящая травы,

Ни божество не подаст, — можешь лишь ты мне помочь.

155 Можешь помочь ты, а я от тебя того заслужила:

Я не веду на Пергам греков с кровавым клинком.

Я твоя, и твоею была, когда мальчиком был ты,

И до конца моих дней жажду остаться твоей.

Слухи идут, что привел ты корабль к берегам фессалийским.

Шерсть овцы золотой — груз драгоценный — привез.

Если позволишь, тебя поздравляю с возвратом счастливым,