Эллинские поэты

Рыдать…

К умершему никто у нас не знает благодарности.

471

Сын Кронида, владыка, рожденный Лето! Ни в начале

Песни моей, ни в конце я не забуду тебя.

Первого буду тебя и последнего и в середине

Петь я, а ты преклони слух свой и благо мне дай!

5 Феб-Аполлон — повелитель, прекраснейший между богами!

Только лишь на свет тебя матерь-Лето родила

Близ круговидного озера, пальму обнявши руками, —

Как амвросический вдруг запах широко залил

Делос бескрайний. Земля-великанша светло засмеялась,

10 Радостный трепет объял море до самых глубин. 472

Зевсова дочь, Артемида-охотница! Ты, что Атридом

Жертвой была почтена 473в час, как на Трою он шел, —

Жарким моленьям внемли, охрани от напастей! Тебе ведь

Это легко, для меня ж очень немалая вещь.

15 Зевсовы дщери, Хариты и Музы! На Кадмовой свадьбе 474

Слово прекрасное вы некогда спели ему:

«Все, что прекрасно, то мило, а что не прекрасно — немило».

Не человечьи уста эти слова изрекли.

Кирн! Мои поученья тебе да отмечены будут

20 Прочно печатью моей. Их не украдет никто,

Худшим никто не подменит хорошего, что написал я,

Буду везде говорить: «Это сказал Феогнид,

Славный повсюду меж всеми людьми, Феогнид из Мегары». 475

Но не могу я никак гражданам нравиться всем.

25 Этому, Полипаид, не дивись: и владыка Кронион,

Вёдро давая иль дождь, может ли всем угодить?

С умыслом добрым тебя обучу я тому, что и сам я,

Кирн, от хороших людей 476малым ребенком узнал.

Будь благомыслен, достоинств, почета себе и богатства

30 Не добивайся кривым или позорным путем.

Вот что заметь хорошенько себе: не завязывай дружбы

С злыми людьми, но всегда ближе к хорошим держись.

С этими пищу дели и питье, и сиди только с ними,

И одобренья ищи тех, кто душою велик.

35 От благородных и сам благородные вещи узнаешь,

С злыми погубишь и тот разум, что есть у тебя.

Помни же это и с добрыми знайся, — когда-нибудь сам ты

Скажешь: «Советы друзьям были не плохи его!»

Город беременен наш, но боюсь я, чтоб им порожденный

40 Муж дерзновенный 477не стал грозных восстаний вождем,

Благоразумны пока еще граждане эти, но очень

Близки к тому их вожди, чтобы в разнузданность впасть.

Люди хорошие, Кирн, никогда государств не губили.

То негодяи, простор наглости давши своей,

45 Дух развращают народа и судьями самых бесчестных

Делают, лишь бы самим пользу и власть получить.

Пусть еще в полной пока тишине наш покоится город, —

Верь мне, недолго она в городе может парить,

Где нехорошие люди к тому начинают стремиться,

Чтоб из народных страстей пользу себе извлекать.

Ибо отсюда — восстанья, гражданские войны, убийства,

Также монархи, — от них обереги нас, судьба!

Город наш все еще город, о Кирн, но уж люди другие.

Кто ни законов досель, ни правосудья не знал,

55 Кто одевал себе тело изношенным мехом козлиным

И за стеной городской пасся, как дикий олень, —

Сделался знатным отныне. А люди, что знатными были,

Низкими стали. Ну, кто б все это вытерпеть мог?

Лжет гражданин гражданину, и все друг над другом смеются,

60 Знаться не хочет никто с мненьем ни добрых, ни злых.

Кирн, не завязывай искренней дружбы ни с кем из тех граждан,

Сколько бы выгод тебе этот союз ни сулил.

Всячески всем на словах им старайся представиться другом,

Важных же дел никаких не начинай ни с одним.

65 Ибо, начавши, узнаешь ты душу людей этих жалких,

Как ненадежны они в деле бывают любом.

По сердцу им только ложь, да обманы, да хитрые козни,

Как для людей, что не ждут больше спасенья себе.

К низким людям, о Кирн, никогда не иди за советом,

70 Раз собираешься ты важное дело начать.

Лишь к благородным иди, если даже для этого нужно

Много трудов перенестъ и издалека прийти.

Также не всякого друга в свои посвящай начинанья:

Много друзей, но из них мало кто верен душой.

75 Дело задумав большое, умей доверяться немногим,

Иначе будет, о Кирн, непоправима беда.

Не дорожи серебром или золотом. Верные люди

Стоят дороже, о Кирн, в жизненной тяжкой борьбе.

Полипаид мой! Немного найдешь ты товарищей в мире,

Кто бы в труднейших делах верен остался тебе,

Кто беззаветно и смело, душою душе откликаясь,

Счастье и горе с тобой был бы готов разделить.

Если бы даже весь мир обыскать, то легко и свободно

Лишь на одном корабле все уместиться б могли

85 Люди, которых глаза и язык о стыде не забыли,

Кто бы, где выгода ждет, подлостей делать не стал.

Что мне в любви на словах, если в сердце и в мыслях иное!

Любишь ли, друг мой, меня? Верно ли сердце твое?

Или люби меня с чистой душою, иль, честно отрекшись,

90 Стань мне врагом и вражду выкажи прямо свою.

Кто ж, при одном языке, два сердца имеет, товарищ

Страшный, о Кирн мой! Таких лучше врагами иметь.

Если тебя человек восхваляет, пока на глазах он,

А удалясь, о тебе речи дурные ведет, —

95 Неблагородный тот друг и товарищ: приятное слово

Только язык говорит, — мысли ж иные в уме.

Другом да будет мне тот, кто характер товарища знает

И переносит его, как бы он ни был тяжел,

С братской любовью. Мой друг, хорошенько все это обдумай,

100 Вспомнишь ты позже не раз эти советы мои.

Кто тебе стал бы советовать с низким дружить человеком?

Выгоды нет никакой в дружбе с плохими людьми.

В тяжких страданьях, в несчастье к тебе не придет он на помощь

И не захочет ничем добрым делиться с тобой.

105 Низкому сделав добро, благодарности ждать за услугу

То же, что семя бросать в белые борозды волн.

Если глубокое море засеешь, посева не снимешь;

Делая доброе злым, сам не дождешься добра.

Ибо душа ненасытна у них. Хоть разок их обидел,

110 Прежнюю дружбу тотчас всю забывают они.

Добрые ж все принимают от нас как великое благо,

Добрые помнят дела и благодарны за них.

Между дурными людьми никогда не ищи себе друга.

Гавань плохая они. Мимо свой путь направляй.

115 Милых товарищей много найдешь за питьем и едою.

Важное дело начнешь — где они? Нет никого!

Самое трудное в мире, о Кирн мой, узнать человека

Лживого. Больше всего здесь осторожность нужна.

Золото ль, Кирн, серебро ли фальшиво — беда небольшая,

120 Да и сумеет всегда умный подделку узнать.

Если ж душа человека, которого другом зовем мы,

Лжива и прячет в груди сердце коварное он, —

Самым обманчивым это соделали боги для смертных,

И убеждаться в такой лжи нам всего тяжелей.

125 Душу узнаешь — мужчины ли, женщины ль — только тогда ты,