Эллинские поэты

Я так люблю красоту, благородство, — а ты против воли

Учишь насильно меня низость любить и позор!

653 Слишком в беде не горюй и не радуйся слишком при счастье:

То и другое умей доблестно в сердце нести.

687 Смертному против бессмертных богов невозможно бороться

Или же в тяжбу вступать: этого нам не дано.

695 Сердце! Не в силах тебе я доставить, чего ты желаешь.

Нужно терпеть: красоты хочешь не ты лишь одно.

Если дела у меня хороши, то друзей сколько хочешь;

Если случится беда, мало кто верность хранит.

Или еще, о владыка богов: справедливо ли это,

Что справедливейший муж, чуждый неправедных дел,

745 Не совершивший греха и обманчивых клятв не дававший,

Должен так часто терпеть незаслужённую скорбь?

Кто же, о, кто же из смертных, взирая на все это, сможет

Вечных богов почитать? Что перечувствует он,

Видя, как злой человек, человек, что не ведает страха

750 Ни перед гневом людей, ни перед гневом богов,

Гордый, кичится надменно богатством безмерным, а честный

В бедности жалкой влачит темные, тяжкие дни?

Это познавши, мой милый товарищ, живи справедливо,

Благоразумной душой дел нечестивых беги,

755 Не забывай никогда о словах моих. Время настанет,

Будешь ты рад, что внимал мудрым советам моим.

Благоволя к Алкофою, 480Пелопову славному сыну,

Сам ты, о Феб, укрепил город возвышенный наш.

775 Сам же от нас отрази и надменные полчища мидян,

Чтобы с приходом весны граждане наши могли

С радостным духом во славу тебе посылать гекатомбы

И, твой алтарь окружив, душу свою услаждать

Кликами, пеньем пеанов, пирами, кифарным бряцаньем.

780 Страх мою душу берет, как погляжу я кругом

На безрассудство и распри и войны гражданские греков.

Милостив будь, Аполлон, город от бед защити!

Некогда быть самому мне пришлось и в земле Сикелийской, 481

И виноградники я видел Евбейских равнин,

785 В Спарте блестящей я жил, над Евротом, заросшим осокой;

Люди любили меня всюду, где я ни бывал;

Радости мне ни малейшей, однако, они не давали:

Всюду рвался я душой к милой отчизне моей.

801 Не было, нет и не будет вовек человека такого,

Кто бы в Аид низошел, всем на земле угодив.

Даже и Зевс, повелитель бессмертных и смертных, не может

Действовать так, чтоб зараз людям понравиться всем.

825 Как же дерзаете вы распевать беззаботно под флейту?

Ведь уж граница страны с площади нашей видна! 482

Кормит плодами родная земля. Вы ж пируете праздно

В пурпурных ваших венках на волосах золотых!

Скиф! 483Пробудись, волоса остриги и покончи с пирами!

830 Пусть тебя болью пронзит гибель душистых полей!

К гибели, к воронам все наше дело идет! 484

Но пред нами, Кирн, из блаженных богов здесь не виновен никто:

835 В бедствия нас из великого счастья повергли — насилье,

Низкая жадность людей, гордость надменная их.

Крепко пятою топчи пустодушный народ, беспощадно

Острою палкой коли, тяжким ярмом придави!

Верно, народа с подобной любовью к тиранам ни разу

850 Не доводилось еще солнцу видать на земле.

Я уж давно это знал, а теперь еще лучше изведал,

Что благодарности нет в сердце у низких людей.

855 Как уже часто наш город, ведомый дурными вождями,

Словно разбитый корабль, к суше причалить спешил!

Ни восхвалять, о вино, я тебя не могу, ни порочить.

Я ни люблю целиком, ни ненавижу тебя.

875 Ты и прекрасно и дурно. Ну, кто порицать тебя сможет?

Знающий меру вещей, — кто тебя сможет хвалить?

Радуйся жизни, о дух мой! Появятся скоро другие

Люди, а я, умерев, черною стану землей.

Выпей вина, что под сенью высокой Тайгетской вершины

880 Мне виноградник принес. Вырастил лозы старик

В горных укромных долинах, любезный бессмертным Феотим, 485

С Платанистунта-реки 486влажную воду нося.

Выпьешь его — отряхнешь ты заботы тяжелые с сердца.

В голову вступит вино — станет легко на душе.

885 В городе мир и богатство да царствуют, чтоб с остальными

Мог пировать бы и я: злой не хочу я войны.

Ухом не слишком склоняйся к призывам глашатая громким:

Помни, — сражаемся мы не за родную страну. 487

943 Возле флейтиста вот так я по правую сторону стану,

Песню зачну и богам вечным мольбу вознесу.

Прежде, когда в роднике черноводном я брал себе воду,

960 Сладкой казалася мне и превосходной вода.

Ныне она замутилась, вода загрязнилася илом.

Буду я пить из другой речки или родника.

1007 Всем я советую людям: пока еще ярко цветешь ты

Юности цветом, пока дух благороден в тебе, —

Пользуйся тем, что имеешь. Не дважды бессмертные боги

Молодость людям дают, и не бывает от них

Нам избавленья от смерти. Придет невеселая старость,

И загрязнит нас она, и за макушку возьмет.

1041 Дайте сюда мне флейтиста! Бок о бок с рыдающим сядем,

Будем смеяться и пить, тешась печалью его!

1047 Будем теперь наслаждаться вином и прекрасной беседой.

Что же случится потом, — это забота богов.

1055 Но говорить перестанем об этом. Сыграй мне на флейте

Песню, и оба с тобой вспомним божественных Муз.

Нам они эти дары подарили, приятные сердцу, —

Мне и тебе, чтоб игрой души соседей пленять.

1063 В юности ночь проводить с молодою подругой иль другом,

Всею отдавшись душой пылу любовных утех,

Или же песни на пиршестве петь беззаботно под флейту, —

Радостней этого нет в жизни людской ничего

Ни для мужчин, ни для женщин. На что мне почет и богатство?

Лишь наслажденье одно важно и радостный дух!

Глупые мы, безрассудные люди! Ушедшую юность

Надо оплакивать нам, а не о мертвых тужить!

Не посмеюсь никогда над врагом, если он благороден.

1080 Друга не стану хвалить, если он низок душой.

Кастор и ты, Полидевк, что живете над светлоструистым

Быстрым Евротом-рекой в Лакедемоне святом!

Если я другу дурное советовал, пусть пострадаю!

Если советовал он, пусть пострадает вдвойне!

1090 Тяжесть, одну только тяжесть любовь мне твоя доставляет;

Ни ненавидеть тебя я не могу, ни любить.

Знаю я, как тяжело ненавидеть друзей своих прежних,

Но тяжело и любить тех, кто не хочет того.

1107 Горе, как я опустился! Посмешищем стал для врагов я,

Бременем стал для друзей, страшный удар претерпев!

1117 Всех бы божеств, о Богатство, желаннее, всех ты прекрасней!

Как бы кто ни был дурен, будет с тобою хорош.

Я не горюю за чашей о бедности, губящей душу,

1130 И злоязычье врагов мало печалит меня.

Юности милой приходит конец, — вот о чем я горюю!

Плачу о том, что идет трудная старость ко мне!

1155 Я не молюсь о богатстве, его не хочу. Но желал бы