Эллинские поэты

Скромные средства иметь, чтоб без лишений прожить.

1191 Я не желаю по смерти на ложе покоиться царском.

Только бы мне хорошо было, когда я живу.

Терн ли колючий, ковер ли подстилкою мертвому служит,

Твердо ли ложе тогда, мягко ль, — не все ли равно?

Ввек не пойду я к тирану, не стану к себе его звать я,

В горе не буду я лить слез над могилой его,

1205 И не хочу я, чтоб, если умру, обо мне горевал он,

Чтобы ронял обо мне жаркие слезы с ресниц!

Трудно заставить врага-ненавистника верить обману.

1220 Друга же очень легко другу, о Кирн, обмануть.

1255 Полно и радостно тот не живет, кто душой неспособен

Мальчиков юных любить, резвых коней и собак.

Непостоянному, мальчик, подобен ты коршуну нравом.

Нынче готов одного, завтра другого любить.

1386 О Киферея-Киприда, искусная в кознях, могучим

Даром тебя одарил Зевс, отличая тебя.

Ты покоряешь умнейших, и нет никого, кто настолько

Был бы могуч или мудр, чтобы тебя избежать.

488

Только весною цветут цветы

Яблонь кидонских, речной струей

Щедро питаемых, там, где сад

Дев необорванный. Лишь весною же

И плодоносные почки набухшие

На виноградных лозах распускаются.

Мне же никогда не дает вздохнуть

Эрос. Летит от Киприды он —

Темный, вселяющий ужас всем, —

словно сверкающий молнией северный ветер фракийский, и душу

Мощно до самого дна колышет

Жгучим безумием…

Эрос влажномерцающим взглядом очей своих черных глядит

из-под век на меня

И чарами разными в сети Киприды

Крепкие вновь меня ввергает.

Дрожу и боюсь я прихода его.

Так на бегах отличившийся конь неохотно под старость

С колесницами быстрыми на состязанье идет.

И горю, как долгою ночью горят

звезды блестящие в небе.

Сердце милое! Вечно меня, как пурпурница 489быстрая…

О Евриал, 490Харит лучезарных ветвь,

Ты, о питомец Муз пышнокудрых! Кипридою

И нежной Пейто ты под розами вскормлен, цветущими пышно.

Мирты, и яблоки, и златоцветы,

Нежные лавры, и розы, и фиалки.

И соловьев

полная звуков заря

будит, бессонная.

На дереве том,

на вершине его,

утки пестрые сидят

В темной листве; много еще

там яркозобых пурпурниц

И гальпион быстрокрылых…

Кассандра, Приама дочь,

Синеокая дева в пышных кудрях,

в памяти смертных живет.

Говорит Геракл:

Белоконных сыновей Молионы 491я убил, —

Сверстников, крепко сращенных друг с другом,

Храбрых. В яйце родилися серебряном

Вместе они…

…из камней

Гладких ту сушу создали руки людей,

Где лишь хищные стаи рыб

Раньше паслись среди улиток. 492

Боюсь, чтоб чести у людей

Не купить ценой нечестья пред богами.

Чья жизнь уж погасла, для тех

найти невозможно лекарства.

493

Бросил шар свой пурпуровый

Златовласый Эрот в меня

И зовет позабавиться

С девой пестрообутой.

Но, смеяся презрительно

Над седой головой моей,

Лесбиянка прекрасная

На другого глазеет.

Пирожком я позавтракал,

отломивши кусочек,

Выпил кружку вина, — и вот

за пектиду 494берусь я,

Чтобы нежные песни петь

нежной девушке милой.

Люблю, и словно не люблю.

И без ума, и в разуме.

…бросился я

вновь со скалы Левкадской 495

И безвольно ношусь

в волнах седых,

пьяный от жаркой страсти.

Ты, с кем Эрос властительный,

Афродита багряная,

Черноокие нимфы

Сообща забавляются

На вершинах высоких гор, —

На коленях молю тебя:

Появись и прими мою

Благосклонно молитву.

Будь хорошим советником Клеобулу!

Любовь мою

Не презри, о великий царь,

Дионис многославный!

Мальчик с видом девическим,

Просьб моих ты не слушаешь

И не знаешь, что душу ты

На вожжах мою держишь.

Я б хотел сойтись с тобою: ты имеешь нрав приятный…

Ибо мальчики за речи полюбить меня могли бы:

И приятно петь умею, говорить могу приятно.

…но стройность бедер

Покажи своих, о друг мой!

И спальня, — не женился он, а замуж вышел в спальне той.

Десять месяцев прошло уж, как Мегист наш благодушный,

Увенчав чело лозою, тянет сусло слаще меда.

Полные слез

он возлюбил сраженья.

А кто сражаться хочет, Их воля: пусть воюют!

Бросив щит свой на берегах

речки прекрасноструйной.

Умереть бы мне! Не вижу никакого

Я другого избавленья от страданий!

Мощный в сраженьях Тимокрит, — его пред тобою гробница.

Арес не храбрых мужей, трусов одних бережет. 496

497

К первой строке приступая, я Муз хоровод с Геликона

Сердце мое вдохновить умоляю на новую песню, —

С писчей доской 498на коленях ее сочинил я недавно, —

Песню о брани безмерной, неистовом деле Арея.

5 Я умоляю, да чуткие уши всех смертных услышат,

Как, на лягушек напавши с воинственной доблестью, мыши

В подвигах уподоблялись землею рожденным гигантам.

Дело, согласно сказанью, начало имело такое.

Раз как-то, мучимый жаждою, только что спасшись от кошки, 499

10 Вытянув жадную мордочку, в ближнем болоте мышонок

Сладкой водой упивался, — его на беду вдруг увидел

Житель болота болтливый и с речью к нему обратился:

«Странник, ты кто? Из какого ты роду? И прибыл откуда?

Всю ты мне правду поведай, да лживым тебя не признаю.

15 Если окажешься дружбы достойным, сведу тебя в дом свой

И, как любезного гостя, дарами почту торовато.

Сам я прославленный царь Вздуломорда и здесь на болоте

Искони всепочитаемый вождь и владыка лягушек.

Родом же я от Грязного, 500который с царевною Водной

20 На берегах Эридана в любви сочетался счастливо.

Впрочем, и ты, полагаю, из роду не вовсе простого:

Может быть, царь-скиптродержец и мощный в боях

предводитель?

Ну, не таи же, открой мне скорее свой род именитый».

Тут на расспросы лягушки мышонок пространно ответил:

25 «Что ты о роде моем все пытаешь? Он всюду известен:

Людям, бессмертным богам и под небом витающим птицам.

Имя мое — Крохобор, я горжусь быть достойным потомком

Храброго духом отца Хлебогрыза и матери милой,

Ситолизуньи, любезнейшей дочки царя Мясоеда.

30 А родился в шалаше я и пищей обильной взлелеян: