Гомер - Илиада

Высокошеих коней, под стеной их гоняя без толку.

Внутрь же проникнуть за стены ему его дух не позволит,

Их не разрушит он. Быстрые псы его раньше изгложут!"

Грозно взглянув на него, отвечал шлемоблещущий Гектор:

285 "Пулидамант! Очень мало приятно мне, что говоришь ты!

Ты предлагаешь назад нам вернуться и в городе скрыться.

Или сидеть, запершися в стенах, вам еще не постыло?

Прежде Приамову Трою священную смертные люди

Все называли согласно богатою золотом, медью.

290 Нынче сокровища все из домов совершенно исчезли.

Сколько во Фригию, сколько в чарующий край меонийцев

Продано наших сокровищ, пока был разгневан Кронион!

Ныне ж, в то время как раз, как сын хитроумного Крона

Дал мне славу добыть и к морю отбросить ахейцев -

295 Мыслей подобных, глупец, не высказывай перед народом!

Их никто не посмеет послушаться. Я не позволю!

Нет уж! Давайте исполним-ка лучше все то, что скажу я!

Ужинать сядьте сейчас, рассадившись везде по отрядам.

Помните стражу ночную и бодрствуйте каждый на страже.

300 Кто ж из троянцев чрезмерно богатством своим тяготится,

Пусть соберет и отдаст для народного общего пира;

Лучше, чтоб радость такую он дал не ахейцам, а нашим.

Завтра же рано с зарей, в боевые облекшись доспехи,

Мы пред судами ахейцев возбудим свирепую сечу.

305 Если и впрямь близ судов поднялся Ахиллес богоравный,

Хуже придется ему же, раз так пожелал он. А я уж

Не побегу перед ним, а навстречу пойду, - и увидим,

Он ли меня одолеет, иль я его, если сойдемся.

Равен для всех Эниалий: и губящих также он губит".

310 Так говорил он. И криком его поддержали троянцы.

Глупые! Разума их лишила Паллада-Афина.

Гектора все одобряли, хоть он и плохое придумал,

Пулидаманта - никто, хоть совет он давал превосходный.

Ужинать сели троянцы всем войском. Меж тем мирмидонцы

315 Целую ночь провели над Патроклом в стенаньях и воплях.

Громкий плач между ними зачал Ахиллес быстроногий.

Другу на грудь положив к убийству привычные руки,

Тяжко стонал он, подобно тому как лев бородатый

Стонет, если охотник из зарослей леса похитит

320 Львят его малых, а он, опоздавши, жестоко тоскует,

Рыщет везде по ущельям, следов похитителя ищет,

Чтобы на путь набрести. И берет его ярая злоба.

Так же стонал Ахиллес, говоря меж своих мирмидонцев:

"Горе! Слово пустое я выронил в день злополучный,

325 Как успокоить старался героя Менетия в доме!

Я говорил, что в Опунт приведу к нему славного сына

Трою разрушившим, долю свою получившим в добыче.

Но ожидания наши не все исполняет Кронион.

Ту же нам землю обоим судьбой суждено окровавить

330 Здесь, в троянской стране. В отчизну и я не вернуся.

В доме отцовском не встретит меня ни Пелей престарелый,

Ни моя мать. Но земля меня здесь на чужбине покроет.

Ныне же, раз я, Патрокл, позднее спущуся под землю,

Не погребу тебя раньше, чем голову сына Приама,

335 Гордого смертью твоей, с доспехом сюда не доставлю.

Возле костра твоего обезглавлю двенадцать я пленных

Трои прекрасных сынов, за убийство твое отомщая.

А до того будешь так ты лежать близ судов изогнутых.

Здесь полногрудые жены троянских мужей и дарданских

340 Будут и ночи, и дни над тобой заливаться слезами, -

Жены, которых мы силой и длинною пикой добыли,

Как разрушали с тобой города богатейшие смертных".

Так он сказал и товарищам дал приказанье поставить

Медный треножник большой на огонь, чтоб как можно скорее

345 Тело Патрокла отмыли от пыли и сгустков кровавых.

Те, треногий котел на пылавшее пламя поставив,

Налили полный водою и дров под котел подложили.

Брюхо сосуда огонь охватил. Вода согревалась,

После того как она закипела в сверкающей меди,

350 Тело омыли они и обильно намазали маслом,

Девятилетнею мазью покрыли зиявшие раны

И, на кровать положив, полотном его мягким одели

От головы и до ног и белым покровом покрыли.

Ночь напролет, окружив Ахиллеса, Пелеева сына,

355 Плакали горько над телом Патрокла сыны мирмидонцев.

Зевс же к Гере, сестре и супруге своей, обратился:

"Ну, ты добилась, чего так желала, владычица Гера!

В бой быстроногого ты подняла Ахиллеса. Должно быть,

Длинноволосых ахейцев сама ты на свет народила!"

360 Зевсу на это в ответ волоокая Гера сказала:

"Как ты ужасен, Кронид! Ну, какие слова говоришь ты!

Может свободно любой человек замышлять на другого,

Хоть умереть обречен и такого ума не имеет.

Я же, которая в праве считать себя первой богиней

365 С честью двойною: за род и за то, что твоею супругой

Я называюсь, - а ты над бессмертными властвуешь всеми, -

Как же, гневясь на троянцев, для них не готовить мне бедствий?"

Так меж собою вели разговоры бессмертные боги.

Дома владыки Гефеста достигла богиня Фетида, -

370 Звездных, нетленных чертогов, прекраснейших меж остальными,

Медных, которые сам для себя кривоногий построил.

Потом весь обливаясь, Гефест пред мехами вертелся

В спешке горячей: готовил он двадцать треножников разом,

Чтоб их расставить вдоль стен своего благозданного дома.

375 К ножкам треножников он золотые приделал колеса,

Чтобы в собранье богов они сами собою катились

И чтобы сами домой возвращалися, взорам на диво.

В этом они уже были закончены. Не было только

Ручек красивых; готовил Гефест их и гвозди ковал к ним.

380 Полный творческих мыслей, трудился он. В это-то время

К дому его подошла среброногая мать Ахиллеса.

Вышла, увидев ее, в покрывале блестящем Харита,

Прелести полная: мужем ей был хромоногий искусник.

За руку гостью взяла, называла и так говорила:

385 "Что ты, длинноодеждная, в дом наш приходишь, Фетида,

Чтимая, нам дорогая? Не часто ты нас навещаешь!

Милости просим, войди, чтоб могла тебя угостить я".

Так говорила, вводя ее дальше во внутренность дома.

Там усадила Фетиду на кресле серебряногвоздном,

390 Сделанном очень искусно; была и для ног там скамейка;

Кликнула громко Гефеста и с речью к нему обратилась:

"Выйди сюда к нам, Гефест! Для чего-то ты нужен Фетиде".

Ей ответил тогда знаменитый хромец обеногий:

"Как? У меня, в нашем доме, достойная чести богиня,

395 Та, что спасла меня в час, как, сброшенный с неба, страдал я

Волею матери, Геры бесстыдной! Был хром я, и это

Скрыть захотелось ей. Много бы тут настрадался я, если б

В бухте меня не укрыли Фетида, а с ней Евринома, -

Дочь Океана, в себя же текущего кругообразно.

400 Девять годов украшенья различные я им готовил, -

Пряжки, застежки, витые запястья для рук, ожерелья,

Сидя в глубокой пещере; вокруг Океан бесконечный,

Пеной играя, шумел и бежал. Обо мне ни единый