Гомер - Илиада

Ни из бессмертных богов, ни из смертных людей там не ведал,

405 Кроме одних только спасших меня Евриномы с Фетидой.

В дом наш сегодня приходит она! И обязан отдать я

Долг за спасение жизни прекрасноволосой Фетиде.

Ну-ка, поставь перед нею теперь угощенье получше,

Я же пока отложу и меха, и другие орудья".

410 Чудище чудищем, от наковальни, сопя, поднялся он,

Сильно хромая, шатаясь на слабых ногах. Отодвинул

В сторону, прочь от горнила, меха и заботливо спрятал

Все инструменты, какими работал, в серебряный ящик.

Губкою после того обтер запотевшие щеки,

415 Обе руки, волосатую грудь и могучую шею

И облачился в хитон, и с толстою палкой, хромая,

Двинулся к двери. Навстречу ему золотые служанки

Вмиг подбежали, подобные девам живым, у которых

Разум в груди заключен, и голос, и сила, - которых

420 Самым различным трудам обучили бессмертные боги.

Под руки взяли владыку служанки, и он, колыхаясь,

К месту побрел, где Фетида сидела в блистающем кресле.

За руку взял он ее, и по имени назвал, и молвил:

"Что ты, длинноодеждная, в дом наш приходишь, Фетида,

425 Чтимая, нам дорогая? Не часто ты нас навещаешь!

Что тебе нужно, скажи! Исполнить велит мое сердце,

Если исполнить могу я, и если исполнить возможно".

Слезы из глаз проливая, ему отвечала Фетида:

"Есть ли, Гефест, хоть одна из богинь, на Олимпе живущих,

430 Столько в сердце своем перенесшая горестей тяжких,

Сколько страданий меж всеми лишь мне ниспослал Громовержец!;

Только меня средь морских он богинь подчинил человеку -

Сыну Эака Пелею. И ложе терпела я мужа,

Вовсе того не желая. Охваченный старостью жалкой,

435 В доме лежит он, бессильный. Но скорбь у меня и другая.

Сына родить и взлелеять мне дал наш родитель Кронион,

Первого между героев. И рос он, подобно побегу.

Я воспитала его, как в саду деревцо молодое,

Я к Илиону послала его в кораблях изогнутых

440 Биться с сынами троянцев, - и он уж назад не вернется,

И уж навстречу ему я не выйду в пелеевом доме!

Раз на земле он живет и видит сияние солнца,

Должен страдать он. И как, хоть пришедши, ему помогу я?

Девушку ту, что ему присудили ахейцы в добычу,

445 Вырвал обратно из рук у него Агамемнон владыка.

Сердце себе сокрушил он, печалясь о ней. А данайцев

К самым судам оттеснили троянцы и выйти из стана

Им не давали. Молили старейшины воинств ахейских

Сына и много даров перед ним перечислили славных.

450 Сам он хотя защитить от беды их тогда отказался,

Но, одевши в доспех свой Патрокла, его на поддержку

В битву отправил, большое ему предоставивши войско.

День напролет неустанно у Скейских ворот они бились

И овладели бы Троей тогда ж, но героя Патрокла,

455 Много троянцам принесшего бед, Аполлон дальновержец

В первых рядах умертвил и Гектору славу доставил.

Вот почему я сегодня к коленям твоим припадаю:

Может быть, сжалишься ты над моим краткожизненным сыном,

Шлем ему дашь густогривый, и щит, и поножи, и панцырь.

460 Свой потерял он, отдав его другу, который врагами

Был умерщвлен. А сам он лежит на земле и тоскует".

Ей знаменитый хромец обеногий немедля ответил:

"Можешь, богиня, совсем не заботиться больше об этом.

О, если б сына Пелея, когда ему время настанет,

465 Мог бы от смерти ужасной избавить я так же успешно,

Как ему славные сделать могу я доспехи, которым

Многие смертные, кто б ни увидел их, будут дивиться".

Так он сказал, и оставил ее, и к мехам обратился.

Их на огонь он направил и действовать дал приказанье.

470 Сколько их было, все двадцать мехов задышали в горнило

Разнообразнейшим, сильно огонь раздувавшим дыханьем,

Те - помогая, когда он спешил, а другие - иначе,

Как желалось Гефесту, чтоб дело закончить получше.

Несокрушимой он меди и олова бросил в горнило,

475 Ценного золота и серебра. Наковальню большую

Прочно приладил к широкой подставке, и в правую руку

Молот огромнейший взял, а в левую - крепкие клещи.

В первую очередь выковал щит он огромный и крепкий,

Всюду его изукрасив; по краю же выковал обод

480 Яркий, тройной; и ремень к нему сзади серебряный сделал.

Пять на щите этом было слоев; на них он искусно

Много представил различных предметов, хитро их задумав.

Создал в средине щита он и землю, и небо, и море,

Неутомимое солнце и полный серебряный месяц,

485 Изобразил и созвездья, какими венчается небо;

Видимы были Плеяды, Гиады и мощь Ориона,

Также Медведица, - та, что еще называют Повозкой;

Ходит по небу она и украдкой следит Ориона,

И лишь одна непричастна к купанью в волнах Океана.

490 Сделал два города смертных людей потом на щите он,

Оба прекрасные. В первом и пиршества были, и свадьбы.

Из теремов там невест провожали чрез город при свете

Факелов ярких, и звучный кругом гименей распевали.

Юноши в плясках кружились, и громко средь них раздавались

495 Звуки веселые флейт и форминг. И дивились на пляски

Женщины, каждая стоя в жилище своем на пороге.

Множество граждан толпилось на площади города. Тяжба

Там меж двоих из-за пени была за убитого мужа.

Клялся один пред народом, что все уже отдал другому,

500 Тот отрицал, чтоб хоть что получил от убийцы в уплату.

Оба они обратились к судье за решением дела.

Криками каждый кругом своему приходил на поддержку.

Вестники их успокоить старались. На тесаных камнях

В круге священном сидели старейшины рядом друг с другом.

505 В руку жезлы принимали от вестников звонкоголосых,

Быстро вставали и суд свой один за другим изрекали.

Два золотые пред ними таланта лежали в средине,

Чтобы тому передать их, кого они правым признают.

Город второй с обеих сторон осаждали два войска,

510 Ярко блистая оружьем. В решенье они колебались:

Или весь город разрушить, иль, сколько богатства хранится

В городе этом прелестном, на две разделить половины.

Те не сдавались еще и готовились к тайной засаде.

Стену, стоя на ней, охраняли их милые жены,

515 Дети, также мужчины, которыми старость владела,

Сами ж пошли. Во главе их - Apec и Паллада-Афина,

Оба из золота и в золотые одеты одежды,

Оба в оружье, - большие, прекрасные; истинно - боги!

Ясно заметные, люди вокруг были ниже на много -

520 К месту пришли, где всего им удобней казалась засада:

На берегу у реки, где обычно скотину поили.

Там они сели на землю, блестящей одетые медью.

Двое лазутчиков спереди сели, отдельно от войска,

И выжидали прихода овец и коров тяжконогих.

525 Вскоре они показались; свирелью себя услаждая,

Гнали спокойно их два пастуха, не предвидя коварства.

Те же, едва увидав, устремились на них из засады,