Марк Цицерон - Письма к Аттику, близким, брату Квинту, М. Бруту

4. Однако Цезарь, мне показалось, смеется над тем твоим «прошу», которое было и устаревшим и изысканным. Затем он велел тебе не тревожиться, так что, по крайней мере, у меня рассеял сомнения. Я огорчен, что Аттика так долго 2500; но раз у нее уже нет озноба, то положение, надеюсь, таково, какого мы хотим.

[Att., XII, 7]

Тускульская усадьба, дополнительный месяц 46 г.

1. Все, чего ты хочешь, я написал на табличках 2501и дал их Эроту; вкратце, но даже больше, чем ты спрашиваешь, на них — о Цицероне 2502, о первоначальном намерении которого ты мне сообщил. Я говорил с ним самым дружеским образом; пожалуйста, расспроси об этом его самого, если только это будет удобно тебе. Но зачем я откладываю? Я рассказал, что это ты сообщил мне, и чего он хочет, и чего ему недостает; что хочет он в Испанию, недостает ему щедрости. Что касается щедрости, то я сказал, что дам ему столько, сколько Публилий, сколько фламин Лентул сыну. Что касается Испании, то я привел два довода: во-первых, тот же, что и тебе, — что я опасаюсь порицания. «Разве не достаточно, что мы оставили эту воюющую сторону 2503. Еще и за противную 2504?». Во-вторых, он будет удручен, если брат 2505превзойдет его в отношении близости и всяческого расположения. Я предпочел бы, чтобы он пользовался моей щедростью больше, чем своей свободой. Я все-таки позволил; ведь я понял, что ты не особенно против этого. Еще и еще подумаю и прошу тебя сделать то же. Дело важное: остаться — просто, то — нечто обоюдоострое. Но увидим.

2. Насчет Бальба я и написал и на табличках и так думаю: как только он возвратится. Но если он проявит медлительность, то я все-таки три дня 2506, и — забыл упомянуть об этом — Долабелла также со мной.

[Att., XII, 8]

Тускульская усадьба, дополнительный месяц 46 г.

1. Что касается Цицерона, то многим дело нравится. Есть подходящий спутник 2507. Но раньше мне следует позаботиться о первом взносе 2508; ведь срок наступает, а он мчится 2509. Напиши, прошу, чт оЦелер 2510сообщает о решении Цезаря насчет кандидатов: думает ли он отправиться на Поле укропа или на Марсово 2511? Я бы очень хотел знать, неужели мне необходимо быть в Риме во время комиций. Ведь мне следует выполнить свой долг перед Пилией и обязательно перед Аттикой 2512.

[Att., XII, 11]

Тускульская усадьба, дополнительный месяц 46 г.

1. Дурно насчет Сея 2513! Но все человеческое следует считать выносимым. Ведь что представляем собой мы сами или как долго нам предстоит заботиться об этом? Обратим внимание на то, что важнее для нас, хотя и не намного: что нам делать насчет сената? И — чтобы не пропустить чего-нибудь — Цезонин прислал мне письмо: Постумия, жена Сульпиция, посетила его дома. Что касается дочери Помпея Великого, то я ответил тебе, что совсем не думаю в настоящее время 2514. Полагаю, что ты знаешь другую, о которой пишешь; я не видел ничего более скверного. Но я приезжаю. Итак, при встрече.

Запечатав письмо, я получил твое. Рад слышать о веселости Аттики; недомоганиям сочувствую .

[Fam., XIII, 67]

Рим, 46 г.

Марк Тулий Цицерон шлет привет пропретору Публию Сервилию.

1. Из всей моей провинции Киликии, к которой, как ты знаешь, было присоединено три азиатских диоцеса 2515, у меня ни с кем не было более дружеских отношений, нежели с Андроном, сыном Артемона, из Лаодикеи, и в этом городе я пользовался его гостеприимством 2516, и он вполне сошелся со мной в своем образе жизни и привычках. Я стал ценить его даже гораздо выше после своего отъезда, так как я убедился на основании многого в том, что он благодарный человек и помнит обо мне. Поэтому я очень охотно повидался с ним в Риме. Ведь тебе, облагодетельствовавшему в этой провинции множество людей, хорошо известно, как много находится благодарных.

2. Я написал это с той целью, чтобы ты и понял, что я беспокоюсь не без оснований, и сам признал его достойным своего гостеприимства. Поэтому ты сделаешь для меня чрезвычайно приятное, если покажешь ему, как высоко ты ценишь меня, то есть если ты примешь его под свое покровительство и поможешь ему, в чем только будешь в состоянии, с честью и без затруднений для себя. Это будет чрезвычайно приятно мне, и я еще и еще прошу тебя так и поступить.

[Fam., XIII, 69]

Рим, 46 г.

Марк Туллий Цицерон шлет привет коллеге 2517Публию Сервилию.

1. Гай Курций Митрет 2518, как ты знаешь, правда, вольноотпущенник моего близкого друга Постума, но он почитает и уважает меня так же, как своего патрона. Я бывал у него в Эфесе, как у себя дома, сколько бы раз я ни бывал, и произошло многое, позволившее мне оценить его расположение ко мне и верность. Поэтому, если мне или кому-нибудь из моих что-либо нужно в Азии, я обычно пишу ему и пользуюсь как его содействием и верностью, так и домом и имуществом, как своими. Пишу это тебе более подробно, чтобы ты понял, что я пишу тебе не так, как общепринято, без корыстной цели, но как пишут ради своего человека и очень близкого.

2. Итак, прошу тебя — из уважения ко мне, насколько это позволит твоя честность и насколько это будет удобно тебе, столько и сделать в его пользу в его спорном деле, которое он ведет из-за земельного участка с неким колофонцем, и в прочих делах. Впрочем, насколько я убедился в его скромности, он ни в чем не будет обременять тебя. Если, благодаря моей рекомендации и своей порядочности, он достигнет того, что ты высоко оценишь его, то он сочтет, что добился всего. Итак, еще и еще настоятельно прошу тебя принять и его под свое покровительство и в число своих. Я же буду ревностно и внимательно заботиться обо всем, чего ты, как я предвижу, захочешь и что будет иметь значение для тебя.

[Fam., XIII, 70]

Рим, 46 г.

Марк Туллий Цицерон шлет большой привет коллеге 2519Публию Сервилию.

Так как твое расположение ко мне вполне явно, то это приводит к тому, что многие хотят, чтобы я препоручил их тебе. Иногда я соглашаюсь на это без разбора, но большей частью — ради близких людей, как в настоящее время; ведь с Титом Ампием Бальбом 2520меня связывает глубокая дружба. Его вольноотпущенника Тита Ампия Менандра 2521, честного и скромного человека, пользующегося большим расположением своего патрона и моим, препоручаю тебе с наилучшей стороны. Ты сделаешь для меня чрезвычайно приятное, оказав ему содействие, чем только сможешь, не обременяя себя. Еще и еще настоятельно прошу тебя так и поступить.