Ма Чжэнь - Мифы и легенды Китая

Так уж устроен мир божеств.

Изначально порядок в царстве богов был далек от совершенства: не было верховного императора Вселенной, лишь Фуси на Востоке царствовал в созданной им прекрасной стране духов. Все потому, что не находилось среди божеств того, кто далеко превосходил бы их в своих устремлениях и амбициях. Большинство богов ни за что не отвечали и действовали в зависимости от своих желаний и настроения – то гневно, то милостиво. Как же нуждался сонм бессмертных во властителе, который объединил бы их умы и сердца! Император Вселенной ждал лишь зова, чтобы появиться.

Никто и не подумал бы прочить эту роль Шаодяню: он не был старшим божеством, не обладал внушающей трепет мощью и не имел за плечами каких-либо знаменитых свершений. Однако семье его завидовали все боги: он взял в жены двух прелестных девушек, Жэньсы и Фубао, принадлежавших к прославленному божественному роду.

Рождение большинства великих богов можно предвидеть еще в момент зачатия: оно сопровождается ощущением, что будущий бог покроет себя неувядаемой славой. Именно так и был рожден небесный владыка Фуси: его мать отправилась гулять на берег озера Лэйцзэ, наткнулась на след великана и из любопытства наступила в него. Тотчас же она почувствовала, что на нее снизошла благодать бога грома Лэй-шэня и что она понесла сына.

Шаодянь, конечно, тоже лелеял такую надежду и возносил молитвы о том, чтобы его жене была ниспослана великая благость. Да и какая мать не желает родить сына, чья доблесть прогремит на все царство богов? Жэньсы очень надеялась, что ей будет дарован отклик на ее мольбы.

Великие знамения нельзя предсказать заранее, иначе у мира божеств уже давно появился бы господин. В мучительном ожидании Жэньсы уже утратила всякую надежду. Богиня не находила себе места и, чтобы развеять тоску в сердце, отправилась на землю поразвлечься.

Глиняная статуэтка беременной женщины (неолит)

На небесах не было прекрасных крутых гор, подобных тем, которые Паньгу сотворил на земле, и богине тотчас же приглянулась величественная скалистая гряда. В тот день Жэньсы воспарила на гору Хуашань и стала прогуливаться по солнечному южному склону. Там, наверху, утесы громоздились один за другим, перемежаясь водопадами. Повсюду зеленели кипарисы и сосны, резвились обезьяны, щебетали птицы. Изумительный пейзаж пленил разум Жэньсы, она позабыла о небесных тревогах и даже о самом существовании Шаодяня и, отдавшись ощущению свободы, с пением помчалась по горной тропинке.

Вдруг воздух помутнел, вихрем принесло мрачные тучи, солнечный свет померк. По всему было похоже, что надвигается жестокая гроза.

– Кто из старших божеств наслал эти отвратительные тучи? – сердито прокричала Жэньсы в пустоту. – Я Жэньсы, жена Шаодяня, отдыхаю здесь. Уберите эту мглу, не портьте мне настроение!

Молчание было ей ответом.

– Я в гневе! – возопила Жэньсы.

Внезапно сквозь тучи пробился луч света, и в воздухе появился золотистый дракон. Источая ослепительный блеск, взмыл он на самый пик горы Хуашань. Пораженная этим зрелищем, Жэньсы почувствовала, как какая-то неведомая сила прилила к ее телу и растеклась внутри, и тотчас обмякла. Еще миг – и дракон исчез в небесах, тучи рассеялись, и солнце вновь засияло над горами.

– Этот появившийся из ниоткуда дракон и был откликом на мои мольбы? – засмеялась Жэньсы. Нежданное чудо, конечно же, было самым что ни на есть настоящим. Девушка оторвалась от красот Хуашани и полетела обратно на небеса.

Двадцать месяцев спустя Жэньсы родила сына. Удивительный мальчик уже трех дней от роду умел разговаривать, пяти дней от роду – ходить, а на девятый день у него уже прорезались все зубы.

Так явился в мир небесный владыка – бог солнца, огненный император Шэньнун.

Когда Шэньнун подрос, Шаодянь взял в жены еще одну девушку божественного происхождения – Фубао.

Семейным женщинам свойственно лелеять амбициозные цели, и Фубао надеялась, подобно Жэньсы, произвести на свет ребенка, которому суждено было бы стать великим божеством. Она знала, что беременность непредсказуема, но все равно продолжала, следуя примеру Жэньсы, ежедневно подмечать окружающие ее чудеса. Проносившиеся перед глазами Фубао небесные драконы, похоже, не удивляли ее и уж конечно не могли служить предвестьем беременности. Удивительные вещи вокруг Фубао будто нарочно никак не были связаны с тем, что она супруга Шаодяня, и это угнетало ее все сильнее.

Наконец однажды Фубао не выдержала.

– Почему я не могу забеременеть, как Жэньсы? – спросила она Шаодяня. – Неужели я не гожусь тебе в жены?

Шаодянь был добрым и человечным божеством, он понял беспокойство жены – тем более, что он и сам надеялся обзавестись еще одним сыном, которому уготована судьба могущественного бога.

– Нет, это просто счастливый случай пока не посетил тебя, – утешил он Фубао.

Портрет Шэньнуна

– Но почему? Разве я хуже Жэньсы?

– Нет, все жены великолепны.

От этих слов Фубао загоревала еще крепче.

– Что же мне делать? – попросила она у мужа какого-нибудь обнадеживающего совета.

– Я не обладаю даром прорицания, – ответил Шаодянь, – но я знаю, что рождению великих богов обязательно предшествуют знамения. Попробуй, как Жэньсы, отправиться на землю. Мир, созданный Паньгу, порождает все сущее, жизнь в нем так и бурлит. Может быть, там окажется больше чудес, чем в царстве небожителей.

– Ты думаешь, что мне тоже удастся повстречать на земле дракона? – воспряла духом Фубао, вдохновившись словами Шаодяня.

– Почему именно дракона?

– Наш ребенок должен стать великим божеством.

– Тогда знамение должно быть еще более значительным, чем дракон.

Макет жилища (неолит)

От наставлений Шаодяня Фубао возликовала. Она не только желала забеременеть – увидеть необыкновенный мир людей также было ее страстной мечтой. А мир этот уже не был таким же, как в те времена, когда Жэньсы на горе Хуашань ощутила себя беременной. Тогда люди только-только появились и еще не привлекли внимания богов, и Жэньсы, прибыв на землю, одиноко бродила меж гор и рек. Но благодаря усердию, с которым Нюйва создавала людей, человечество развивалось не по дням, а по часам, и на небесах уже не просто наблюдали за людьми, но и делились множеством слухов и рассказов об их делах. Фубао, конечно, была ими очень увлечена.