Ёсида Кэнко-хоси - Записки на досуге

5. Когда святой Догэн читал проповедь в храме Наранда, он вдруг позабыл, что относится к «восьми несчастиям», препятствую щим просветлению. Он спросил: «Может, кто-нибудь вспомнит?» Только никто из слушателей вспомнить не мог, и тогда я подал голос и все несчастия перечислил. Все были поражены.

6. Вместе с настоятелем Кэндзё я отправился посмотреть, как освящают воду в храме. Кэндзё не дождался конца службы, и мы вышли на воздух, но сопровождающий Кэндзё куда-то подевался. Тогда он послал в храм каких-то монахов, но они сказали, мол, молящихся так много, что они не могут найти в толпе нужного человека. Прошло не так мало времени, пока Кэндзё не сказал мне: «Ждать надоело! Сходи-ка ты за ним». Я вошёл в храм и тут же обнаружил его.

7. В ясную ночь полнолуния, пятнадцатого дня второго месяца отправился я на поклонение в храм Сэнбон. Вошёл через боковую дверь, сел в сторонке, уткнулся в одежды, стал слушать службу. Тут появилась некая прелестная особа, она явно выделялась своим обликом и надушёнными одеждами. Протиснувшись среди молящихся, она уселась рядом со мной — да так близко, что мои одежды впитали её аромат. Мне это не понравилось, и я отодвинулся, но она снова оказалась рядом. Тогда мне пришлось встать и уйти.

Позднее мне довелось повстречать некую даму, которая уже многие годы находилась на придворной службе. Посреди своей бесконечной болтовни она вдруг произнесла: «Между прочим, тут о вас отзывались весьма нелестно — будто бы вы никчёмная личность, которой неведомо, что такое любовь. Есть человек, который не одобряет ваше бессердечие». Я же замял разговор, сказав, что не имею понятия, о чём она говорит.

Ещё позднее мне стало известно, что в ту ночь некий знатный человек, который присутствовал на службе, приметил меня и велел даме из своей свиты устроиться рядом со мной. Он сказал ей: «Если получится, попробуй заговорить с ним. А потом всё мне расскажешь. Может, что интересненькое выйдет». Такую вот шутку хотели со мной сыграть, но не вышло.

Пятнадцатый день восьмой луны и тринадцатый день девятой луны соответствуют созвездию Овна. Небо бывает ясным и чистым, а потому эти ночи хороши для любования луной.

Отправишься на берег залива Синобу — там тебя увидят рыбачки; спрячешься в чаще на горе Курабу — приметят тебя лесники… И всё же в любви, что глаз людских не стыдится, есть благородное очарование, и позабыть её ты не в силах. Когда же родители и братья согласны на твой брак, когда вопрос решён за чинной беседой… Неинтересно.

Вот стеснённая в средствах и падкая на богатства девица соглашается выйти замуж за любого — хоть за священника лысого, хоть за дурака из восточной провинции. Сват же поёт, что всё будет хорошо — вот и соединяются чужие друг другу люди. Ужасно — ими поговорить-то не о чем. Вот если бы они стали вспоминать о долгой разлуке и горных тропах, что пришлось им вместе пройти… Тогда и разговору их не было бы конца.

Когда же за тебя всё решают другие, неприятностей не избежать. Пусть девушка всем хороша, а муж её рождением низок, безобразен лицом и стар годами, но скажет он с презрением: и что это за женщина, которой жизни не жаль ради такого ничтожества, как я? Когда же сядут они друг против друга, станет стыдно ему за свою безобразность. И что в том хорошего?

Тому, кто не замирал от восхищения перед сокрытой облаками луной в благоуханную пору цветения сливы, тому, кому не вспоминается с тоскою предрассветное небо в тотчас, когда ступаешь по росистой траве государева сада, — никогда не узнать, что такое любовь.

Полная луна своей полноты ни на миг не удержит — пойдёт на ущерб. Человек нечувствительный не заметит, как меняется луна даже за одну ночь. И недуг не стоит на месте ни мига, приближая твой смертный час. Пока тебя не поразили хвори и смерть кажется далека, ты приучаешься к мысли, что жизнь твоя будет такой же покойной всегда, ты рассчитываешь на то, что, переделав все дела, ты с умиротворённым сердцем вступишь на Путь. Но выходит так, что болезнь настигает тебя, ты предстаёшь перед вратами смерти, ни одного заветного дела не сделав. И тогда каешься в своей глупости, сожалеешь о годах, проведённых в лености, желаешь того, чтобы дали тебе жизнь новую, и тогда, мол, днём и ночью станешь ты без отдыха предназначение своё исполнять. А недуг твой между тем становится всё хуже, рассудок мутится, и ты умираешь в мучениях. И ничего другого ожидать не стоит. И чем скорее это поймёшь, тем лучше.

Ты рассчитываешь на то, что после исполнения желаний у тебя появится время, чтобы вступить на Путь, но желаний исчерпать нельзя. В мире обманок что станешь делать ты? Все твои желания — пустой обман. Если желания приходят к тебе, сердце твоё будет смущено и заблудится. Познай это, и никакого дела не делай. Но если забросишь все дела и вступишь на Путь, не будет тебе ущерба от собственного тела, речей и ума, тело и сердце твои пребудут в вечном покое.

Человек занимает себя мыслями о приятном и неприятном, оттого что желает прилепиться он к счастью. Счастье — это исполнение желаний, мы хотим того всегда. Во-первых, более всего желает человек славы. Слава же бывает двух видов: похвалы за поступки и похвалы за искусность. Во-вторых, человек желает чувственных удовольствий. В-третьих, он желает наслаждаться едой. Эти три желания превосходят все остальные. Они происходят от ложного понимания и приносят бесчисленные несчастья. Не следует потакать им.

Когда мне исполнилось восемь лет, я спросил отца: «А что это такое — Будда?» Он ответил: «Будда — это то, чем станет человек». Я спросил ещё: «А как человек становится Буддой?» На что отец сказал: «Надо следовать учению Будды — тогда и станешь им». — «А кто научил Будду его учению?» — «Будда, который был до него». — «А откуда он вообще взялся — этот самый первый Будда?» Отец засмеялся: «Может, с неба свалился, а может, из земли выполз».

Впоследствии отец с воодушевлением рассказывал людям о нашем разговоре: «Мальчишка в угол меня загнал — не знал, что ему и ответить».

Абэ Ёсихира — жил в XI веке, представитель дома потомственных гадателей.

Адати Ёсикагэ (1210–1253).

Адати Ясумори (1231–1285) — младший брат Адати Ёсикагэ, казнён.

Анраку (? — 1207) — проповедник амидаизма.

Аривара Нарихира (825–880) — знаменитый поэт.

Асикага Ёсиудзи (1177–1242) — племянник Ходзё Ясутоки.

Аянокодзи — принц, сын государя Камэяма (1249–1305, на троне 1260–1274).

Госага (1220–1272) — государь, на троне 1242–1246.

Готоба (1180–1239) — государь, на троне 1183–1198.