Камо Мабути - Осенние цикады

Если ты и вправду любишь,
вырви ноготь с мясом,
а я себе готов отрезать
на руке все пальцы!

Та, о ком забыл я думать,
как об ирисах вчерашних,
нынче в дом ко мне приходит
мужнею женою!..

Навещать почаще чадо
родители рады —
только их уж больно редко
навещает чадо!

В Эдо цвет вишнёвый буен,
в Суруга [167] Суруга — провинция в центральной части о-ва Хонсю, выходившая к восточному побережью. — бутоны.
Знаменит и славен Эдо
вешними цветами…

В недрах той горы Асама, [168] В недрах той горы Асама… — Вулкан Асама был излюбленным местом двойных самоубийств.
в кратере вулкана
дно пылающее видно,
душ людских глубины…

На людские рты, мой милый,
двери не навесишь —
сплетен бурное теченье
не перегородишь…

Не достану я до ветки
с дивными цветами.
Может, здесь пожить, под вишней, —
всласть налюбоваться?..

Коли ты и вправду любишь,
будь со мною, милый!
Трёх основ круговращенье [169] …Трёх основ круговращенье… (санрин) — подразумевается извечная причинно-следственная связь кармы: вожделение — деяние — страдание.
вместе одолеем…

Кто же, кто ступил впервые
на Тропу любви?
Столько душ по ней блуждает,
потеряв покой!
Долог путь от лета к лету,
от зимы к зиме.
Четырёх сезонов звенья
составляют год.
По весне цветами вишни
Ёсино манит,
будоражит ожиданьем
первых лепестков.
Прилетел к Душистой Сливе
в гости соловей.
Раздаётся в Первой Трели
радостный призыв.
По теченью разметались,
к мягкой пряди прядь,
волосы Плакучей Ивы
в быстролётном сне.
На Прохладные Одежды
вешний цвет сменив,
Ёсино благоухает
летнею порой.
Хорошо у горной речки
помечтать в тиши.
Как не выбрать Аисомэ .
Первый Миг Любви !
В ясном зеркале потока
отраженье грёз.
Чуть безоблачное небо
осенью дохнёт —
одевается багрянцем
горная гряда.
В дни, когда осенний ветер
рвёт с дерев листву,
всех прекраснее Такао
из окрестных тор.
А потом — то снег, то слякоть,
ливни по ночам.
Ах, тоскливо, одиноко
зимнею порой!
Видом Фудзи из Суруга
славится зима…
Стать мне, что ли, Белым Снегом —
пусть растает плоть!
Может, это и зазорно,
да терпеть невмочь —
о желанье сокровенном
в песне расскажу:
ласки я давно не знаю,
чахну без любви, —
кто утешит, приголубит,
утолит печаль?..

Ветер над увядшим лугом
навевает грусть.
Льётся в сумраке осеннем
тихий перезвон —
это поздние цикады
голос подают.
Вот затеял перекличку
со сверчком сверчок,
и с кузнечиком кузнечик
разговор ведёт.
Верещанье узорчатки
слышится в траве.
Отвечает судзумуси: [171] узорчатка — мраморный сверчок. судзумуси — японский сверчок.
«Тири-тири-рин» —
будто листья, опадая,
в воздухе шуршат.
Будто ива и багряник
стонут на ветру:
«Тири-тири-тири-титтэ», —
сетуют они.
Скоро, скоро зимней стужей
сменятся дожди.
Отпоют в листве цикады
и сверчки в полях.
Лишь печаль поры осенней
в сердце будет жить.

Вдоль реки Ёсиногава горная тропинка.
Грустно над рекой склонились
розы ямабуки,
будто дум тяжёлых бремя
ветки их пригнуло.

Вот уже благоухает
дикий померанец.
Раскрываются бутоны
на кустах уцуги. [172] уцуги — дейция зубчатая (Deutzia crenata), декоративный кустарник.
Нотой звонкою кукушка
возвещает лето.
Я бреду в чаду любовном
через мост Навета.
Пояс-оби повязала, [173] …пояс-оби повязала… — Повязывая пояс оби, героиня по ассоциации вспоминает об узах любви и с горечью отмечает, что пояс (а оби иногда бывали длиной свыше 5 м) оказался «длиннее» недолговечной любовной связи.
что любви длиннее.
Соткан пояс мой в Хитати, [174] Хитати — провинция на востоке о-ва Хонсю, входившая в понятие Восточного края (Адзума).
в стороне восточной…

Листья жёлтые с павлоний
ветер обрывает,
над Мияги [175] Мияги — равнина в центральной Японии. завывает,
осень накликает.
В сумерках туман холодный
над лугами бродит.
Нелегка Любви дорога —
вечная тревога.
На зиму и дуб могучий
с листвой расстаётся —
милый больше не вернётся,
больше не вернётся…

Хвоя с сосен облетает.
Вечер наступает.
В полутьме за дымкой скрылся
склон горы Мацути. [177] Мацути — гора неподалёку от г. Нара на берегу р. Ёсино. В этих местах и разворачивается митиюки.
Будто в иней превратился
на ветру осеннем
над дорогою Хигата
крик утиной стаи.
За холмом Эмон ударил
колокол в часовне.
Ясная луна восходит
в небе над полями.
Разум от тоски мутится.
Как слезам не литься!
В зарослях поблекших хаги
злобный вихрь ярится,
буйствует в хмельном задоре,
клёны оголяет,
то утихнет, то взметнётся —
покоя не знает.

В рукавах озябли руки,
промокают ноги.
Я с фонариком зажжённым
бреду по дороге.
Мне места эти знакомы.
Всё-то здесь я знаю.
Песенку о бедной дзёро
тихо напеваю:
«Хороши порой осенней
пурпурные склоны,
где сквозь дымку на закате
проступают клёны.
Радуга мостом прозрачным
тянется за горы,
и спешит к мосту добраться
молодая дзёро».

Поздние побеги риса
полегли под градом.
Сотрясают ураганы
мыс Касивадзаки…
Долго ль тешиться сравненьем
цветов запоздалых?
Долго ли с Восточным краем [178] Восточный край (Адзума) — в данном случае восточные провинции в г. Эдо.
сравнивать столицу?
Я в скитаньях бесконечных
до смерти устала.
Ах, куда бы мне прибиться,
где остановиться?
Та, что украшеньем Тика [179] Тика — один из «чайных домов» квартала Симабара, в Киото.
столько лет считалась,
ныне странствует по свету
перекати-полем,
позабыта, одинока —
как судьба жестока!
Вот бреду неверным шагом
к придорожной чайной.
«Эй, ворота отворите,
странницу впустите!
На минутку подойдите,
в оконце взгляните!..»
Прибежал на зов хозяин
халат поправляет.
Видит, что явилась дзёро —
сразу уговоры…
С ним ли на ночлег остаться,
с жизнью ли расстаться?
Может лучше заколоться,
чем ему отдаться?
Ах, не знаю, то ль заплакать,
то ли рассмеяться…