Камо Мабути - Осенние цикады

Много ри [155] ри — 3,927 км. проходит тигр
в страшных зарослях лесных —
а к тебе сегодня сёдзи [156] сёдзи — раздвижные бумажные перегородки на деревянной раме, в основном между внутренней частью дома и верандой.
преграждают путь…

Распрощались молча мы,
только слёзы на глазах…
Всё, что вымолвить не в силах, —
в сердце схороню!

В тихом омуте на дне
колыханье трав речных. —
Кто на дно души проникнет?
Разве, лунный луч…

Я всё жду на берегу,
не придёт ли милый друг, —
но лишь вербы отраженье
в зеркале ручья.

Днём ли вспомню о тебе —
и не в радость ясный день.
Ночью вспомню —
будто нет в небесах луны…

Кличет, кличет где-то птица,
как луна взойдёт, —
вот и я ночной птицей
плачу от любви.

Ах, увидеть бы скорей
ясную мою луну,
милую мою!
Ведь живу я без неё,
будто бы в кромешной мгле…

Заливают изголовье
слёзы, как прилив морской, —
да ведь милый не узнает,
не увидит слёз…

Вот возьму да и спрошу!
Ну, а вдруг ты скажешь «нет»?
Не решусь и не спрошу —
от тоски умру…

Если с милым я —
и зимою незаметно
настаёт рассвет,
а как сплю одна —
ночка летняя длинна!

Знаю, до зари
ты с неё не сводишь глаз —
и ещё милее мне
ясная луна…

Милый, милый, не сердись,
что цепляюсь за рукав —
куст шиповника в горах
к путнику прильнул…

Где бы мне найти цветы,
чтоб не вянули вовек,
где б мужчину отыскать,
чтоб не изменял!..

Бренный мир — всего лишь сон
и, увы, растает он,
миг один — и растворится,
сгинет без следа…

Вижу образ твой,
только удержать не в силах —
вот опять исчез…
От любви неразделённой
сердцу столько мук!

В сливе важен аромат,
а не ветки да листва, —
к человеке важно сердце,
а не стать да спесь!

В ладушки играем мы,
хлоп да хлоп — в ладоши бьём
Барабанчиком твоим
я побыть не прочь!

О тоске моей вовеки
милый не узнает,
только вы не выдавайте,
веерок и пояс!

Жить, цветами наслаждаясь,
радуясь луне…
Несравненное творенье
этот бренный мир!

Ах, одной, опять одной
коротать мне эту ночь!
То ли дождик, то ли слёзы
не дают уснуть…

Кличет поутру олень,
жалобно трубит, —
может быть, ушла подруга,
может, не пришла…

Вышел я за ворота,
а месяц из-за туч.
Месяц скрылся за горой,
а я — в твоём дому…

Спать одной — и то приятней,
чем встречать зарю,
зная, что разлука с милым
снова настаёт.

Хорошо послушать флейту —
пусть один напев.
Хорошо с тобой в постели —
пусть одну лишь ночь!..

Там, в заоблачных краях,
так ли горько без любви
или маются разлукой
только на земле?..

Кто же, кто же так взмахнул [157] Кто же, кто же так взмахнул… — классическое клише, передающее картину расставания влюблённых.
на прощанье рукавом?
Снежным вихрем закружились
лепестки цветов…

Всё мне кажется, что нынче
первый вечер наш…
Нет, последняя, шестая
наступает ночь!

Торопись полюбоваться
вешними цветами —
нынче в Ёсино повсюду
распустились вишни!

Утаить хотела я
безнадёжную любовь —
только слёзы выдают,
на рукав текут:
кап-кап-кап-кап-кап-кап-кап,
каплют на рукав…

Если даже душной ночью
милый не пришёл,
в ночь ненастную и вовсе
не дождусь его!

Хороши соцветья вишни —
тучи лепестков!
А у меня одно лишь сердце —
цветик полевой…

Как на прочих погляжу,
на бесчувственных мужчин, —
станет на душе светло
от твоей любви!

Те цветы, что попышнее,
и не пахнут вовсе, —
видно, от тебя, красотка,
толку не добьёшься!..

Над Асама и над Фудзи [158] Асама — гора в пров. Исэ. В период Токугава в кратере Асама, так же как и в кратере Фудзи , ещё продолжалась вулканическая деятельность, и над вершинами этих гор курился дым.
вьются струйки дыма —
из пылающего сердца
дым валит клубами…

До рассвета прождала —
не пришёл хороший мой.
Снег в ладонях, растопись,
милый, воротись!

К ночи колокол звонит, [159] К ночи колокол звонит… — Распространённый в классической поэзии в фольклоре «дилеммный» образ: что тяжелее — слышать звон вечернего колокола, когда милый не пришёл, или же петушиное пение поутру, когда милый уже должен уходить?
на заре кричит петух…
Вспомню о разлуке скорой —
к милому прильну.

Сердце тянется к тебе,
да пройти никак нельзя —
взоры кумушек досужих
дом твой стерегут!

Нынче свяжет нас вино
клятвой роковой —
за любовь в грядущем мире
чарку подниму!

Позвала меня под вечер
горная кукушка —
нам для песен не хватило
даже ночи лунной…

Чем иных перерождений
в бренном мире ждать,
лучше милого при жизни
до смерти любить!

Помнят путь к родным утёсам
гуси в небесах —
как же нам забыть столицу,
наш родимый край!..

Слышу шёпот в темноте,
а лица не различить —
ты мой маленький сверчок
в трещине скалы!

Опадут цветы весной,
чтобы вновь цвести, —
а у нас пора цветенья
в жизни только раз!

В шуме бури за окном
кулика призывный клич…
Ну, окликни же меня
из вечерней мглы!

Заливается кузнечик
под листом плюща —
так и я в тоске стенаю,
плачу от любви…