Камо Мабути - Осенние цикады

Туч грохочущий строй
проходит над кручей Ниита — [15] Ниита — гора в центральной Японии.
под напором грозы
помутнело и взволновалось
лоно чистых вод Тонэгава. [16] Тонэгава — река, служившая границей провинций Кодзукэ и Хитати.

Прямо под облака,
навстречу осеннему ветру
улетая во мглу,
так бездумно и беззаботно
светлячки лесные резвятся!..

Внемля плачу цикад,
по лесистому склону Ооэ [17] Ооэ — гора неподалёку от Киото.
я бреду не спеша.
Над деревьями хмурое небо
вновь об осени напоминает.

Беспрерывно с утра
листья ропщут в бамбуковой роще
близ жилья моего, —
значит, снова с вершин повеял
неуёмный вихрь осенний…

Замерзает роса
под луной в предутренней дымке
на полях заливных…
Ночь за ночью по всей округе
Перелётные гуси кличут.

Ярко светит луна
безоблачной ночью осенней —
блики залили сад,
незаметно для глаз поравнявшись
с криптомерией у ограды.

Над приютом моим
пронеслась беспощадная буря,
всё круша на пути, —
никого теперь не заманишь
любоваться вместе луною!..

Сверчок верещит [18] Сверчок верещит… — Сверчки различных видов, цикады и прочие «поющие» насекомые ценились в Японии наряду с певчими птицами. Любители держали таких насекомых дома в специальных клетках. Голос сверчка — традиционный образ, передающий покой одиночества.
в убогом жилище моём.
Светла и чиста,
сияет луна с высоты —
ах, если бы друг навестил!

Осенью воет
в Сарасина ветер с вершин.
Гору Старухи [19] гора Старухи (Оба-сутэ-яма — букв. «гора Брошенной Старухи») — воспетая в поэзии и прозе гора в Сарасина (пров. Синано). Как гласит предание, некий человек оставил умирать на этой горе свою престарелую тётку, чтобы избавиться от лишнего рта в семействе. Однако ночью зрелище ясной луны смягчило сердце злодея, он раскаялся и успел спасти старуху.
освещает месяц вечерний,
проплывая но небосклону.

Поле хаги в цвету…
Сквозь неплотно прикрытую дверцу
незаметно скользнув,
из знакомых меня навещает
только первый осенний ветер…

С чем сравнить этот час,
когда, обещанье исполнив,
все друзья собрались
у меня в саду на веранде
любоваться вместе луною!..

Вот и сегодня,
должно быть, опять зарядит
дождь бесконечный —
поутру над горной грядою
вновь за тучами скрылось солнце…

Облетела листва,
и селенье для взора открыло
ряд соломенных крыш —
в зимний день на голых деревьях
собираются птичьи стаи…

На руке у меня,
словно снежное изваянье,
белый сокол застыл —
славно вместе с ловчими мчаться
зимним днём по равнине Мусаси! [20] Мусаси — большая равнина в центральной Японии (пров. Мусаси), на которой был расположен и г. Эдо.

Радость какая!
Запел долгожданный сверчок.
Ах, если б вечно
длилась прозрачная ночь,
не заходила луна!

Утром кажется мне,
что после вчерашней метели
вдруг исчезли дома —
только дым очагов сиротливо
над снегами в долине вьётся…

В час полночный, глухой,
когда под покровами мрака
сад едва различим,
белый иней в отсвете лунном
на деревьях смутно мерцает.

После вьюги ночной
созерцаю равнину Мусаси —
и просторы полей
представляются продолженьем
белоснежных отрогов Фудзи…

Как хорош поутру
в этом горном краю Тоотоми [21] Тоотоми — провинция в восточной части о-ва Хонсю.
неожиданный снег!
Опускаются редкие хлопья
на вершины прибрежных сосен.

Ясные звёзды
в водах Ёсано [22] Ёсано-уми — бухта, вписывающаяся в залив Миядзу неподалёку от Киото. и в небесах
невозмутимы.
Там, вдали, над бухтой дремотной
заунывно кличут тидори… [23] тидори — вид куликов.

Ожиданьем весны
жить где-нибудь в хижине ветхой
предоставлю другим, —
а моим уделом отныне
станет бремя прожитых вёсен…

На глазах у меня
под порывом осеннего вихря
взмыли ввысь светляки,
растворяясь в далях небесных, —
так я мы уходим из мира…

Ярко светит луна
в холодном безоблачном небе.
Прошуршав меж ветвей,
опадают последние листья
под порывами вихрей горных…

Слышу в саду
флейты напев прозвучал —
гости ко мне…
С ветки сорвавшись, кружит
сливовый цвет на ветру…

Ночью осенней
прозрачны глубины небес —
В лунном сиянье
мне прощальный привет посылают
перелётных гусей вереницы.

Снова в книгу гляжу,
провожая задумчивым взором
дольний суетный мир, —
чтенье книг старинных подобно
восхожденью в горние выси…

Показался вдали
берег бухты — безжизненный, дикий.
Навевая печаль,
вьётся дым одинокой струйкой
над случайным костром солеваров…

В минуту раздумья
доносится издалека
печальное эхо —
о приходе ночи вещает
гулкий колокол в храме горном…