Array Имруулькайс - Арабская поэзия средних веков

Бывали ведь советчики! И каждый был неправ.
Им ли понять достоинство и благородный прав?

Вино — отдохновение от бедствий и труда.
Я рядом с виночерпием уже с утра всегда.

И из кувшина тянется, прозрачна и темна,
Как бы цепочка жемчуга, святая нить вина.

Но в кубок наливается потом еще вода —
И пузыречки жемчуга со дна встают тогда!

И люди хвалят господа тогда на все лады,
Огонь вина смешавшие с огнем простой воды.

Вино старо, и кажется, что то густой туман:
То ль существует истинно, а то ль простой обман?..

Народом ад {177} 177 Ад. — См. прим. к стр. 137 (см. коммент. 102 — верстальщик) . из Ирема {178} 178 Ирем. — В Коране сообщается, что легендарный народ ад проживал в селении Ирем. Однажды один из князей этого народа, прослышав о рае, пожелал в своем государстве построить дворцы и сады, которые бы своим великолепием не уступали райским. Как повествует легенда, эти сады и дворцы были разрушены возгласом с неба в наказание за преступления народа ад. нам создано вино,
До наших дней хосроями оно сохранено.

В кувшине закупоренном, во мраке погребка,
На боль в ногах не сетуя, оно стоит века.

Такое одинокое, оно ведь неспроста
Средь нынешнего времени стоит, как сирота.

В нем мудрое раздумие, и шутка в нем. Лишь тот
Серьезным будет истинно, кто шуткою живет.

С утра играет мелкою резьбою тихий пруд.
Ему покоя ветры не дают.

То с севера, а то подует с юга.
И пруд под солнцем блещет, как кольчуга.

Вот зрелый апельсин: раскалена
Одна щека, а рядом желтизна,

Как лик у той, что страстно влюблена:
То вдруг красна, то вдруг бледна она.

Как тяжек путь туда, откуда нет возврата,
Как тяжко потерять товарища иль брата,

Как тяжко ложе тех, кто одинок,—
На нем шипы, и камни, и песок.

Развлеките меня, еще смерть не пришла ведь за мной,
Еще дом не построен для тела, чтоб в мир отправляться

Утешайте меня! Сколько раз утешаем я был,
Не добившись свидания с той, что любил…

Так утешьте меня, так утешьте, прошу еще раз,
Когда знаю, что смерти ничем не отсрочится час.

Погубило меня то, что губит, быть может, весь свет:
Смена алчных желаний, погоня за тем, чего нет.

Я дружил с хитрецом, что в груди своей злобу таил,
Что вредил мне, насколько хватало коварства и сил.

Только другом моим становился он день ото дня,
Хоть когда-то он злобствовал и ненавидел меня.

Много раз в своей жизни я добрые делал дела,
Много раз сторонился позорных деяний и зла.

Я видел, как они за дичью мчались мимо,
Как будто дикий ветр, влекли неудержимо,

И захотелось мне принять участье в лове,
И захотелось мне отведать тоже крови.

Могила красотой пестрела небывалой:
Тюльпан и мак сплетались с розой алой!

Спросил я: «Кто лежит?» Земля заговорила:
«Поплачь — перед тобой влюбленного могила».

Будь глупцом иль невеждой прикинься — и будешь спасен,
Ведь на этой земле предназначен лишь глупому трон.

Смотрит разум обиженный в этой юдоли земной,
Как с тоской на наследника смотрит смертельно больной.

Коль завидует враг, то терпи что есть силы, и вот
Терпеливость твоя непременно злодея убьет.

Так огонь пожирает себя с дикой алчностью. Вдруг
Он себя истребит, не найдя себе пищи вокруг.

Любишь ли ночь, озаренную ликом луны,
И небеса, что серебряным светом полны?

Любишь вино, что дает благодатный покой,
Кубки с которым — как будто бы с пеной морской?

О газель, искусившая душу газель,
Я поклялся, я был ведь спокоен досель!

Но явилась без спросу она и как в бой
Красоты своей войско ведет за собой.

Жизнь и смерть моя в том получили ответ:
Состоится ль свидание с ней или нет?

Мечет стрелы смертельные прямо в упор,
Как стрелок авангарда, безжалостный взор.

А над нею стоят, и святы и чисты,
Золотые знамена ее красоты.

Слева желтый цветок оттенил ее лоб,
Справа родинка черная, как эфиоп.

Как легко ты идешь, приносящая смерть! —
Надо бегством спастись благочестью успеть

Добродетель от ужаса вмиг умерла!
Это дьявол явился, исчадие зла!

Раньше я сомневался — сейчас убежден:
Пусть не дьявол она, но послал ее он!

Дьявол мне говорит, что нельзя обороть
Вожделений своих. Все прощает господь!

«Ты греха не страшись! И дела и слова —
Всё в руке милосердного божества!»

Невольником страстей мой разум стал.
Я, полюбив, ложь истиной считал.

Охотник, я попал в силки газели.
Вся жизнь моя лишь выкуп? Неужели?

Она уже познала в мире страсть:
Во взоре обещание и власть.

Себе простил безумство, но со зла
Любовь я проклял, — лишь она ушла.

Только ночью встречайся с любимой. Когда же с высот
Смотрит солнце, не надо встречаться: оно донесет!

Все влюбленные мира встречаются ведь неспроста
Только ночью, когда все уснут и вокруг темнота.