ПОВЕСТЬ О ДУПЛЕ УЦУХО-МОНОГАТАРИ часть 1

Из-за туч луна не выходит,

Льёт дождь непрерывный…

Но и его не сравнить

С бесконечной мукой моей».

Пришло письмо от младшего военачальника Минамото Накаёри, который был назначен императорским посланцем на праздник [493] Прим.57 гл. VII: Императорский посланец на праздник — имеется в виду празднество святилища Камо, которое справлялось в последний день курицы одиннадцатого месяца (первое празднество справлялось в четвёртом месяце), на которое от императора посылали специально назначенных посланцев (подробнее см. примеч. 1 к гл. VIII). :

«Мокрый рукав

Просохнуть не может никак.

Но выйти из дома

В разгар зимы я решился.

Что если увижу тебя?» [494] Прим.58 гл. VII: В разгар зимы — то есть в одиннадцатом месяце, когда проводился праздник Камо.

Юкимаса отправился на поклонение в храм ‹…›. Когда Юкимаса в рассветный час возвращался, он увидел, как над прудом перед домом поднимаются утки [495] Прим.59 гл. VII: Утки являются символом неразлучности. , и сложил:

— Одиноко бреду я домой.

О, утки, в пруду

Плавающие неразлучно!

Поплачьте и вы

Об участи горькой моей!

Фудзивара Суэфуса в течение шестидесяти с лишним дней готовил ответы на экзаменационные вопросы. Он работал без отдыха днём и ночью. Раньше ночью он читал книги при отблеске от снега, а сейчас благодаря Масаёри он стал жить роскошно: еды было с гору, масла для светильников с море. Но всё же он о чём-то сокрушался [496] Прим.60 гл. VII: Автор, по-видимому, имеет в виду, что Суэфуса страдает от безнадёжной любви к Атэмия. . Однажды, когда шёл снег, он сложил:

— Холодно. Падает снег.

Но жаром пылает

Сердце моё.

Разве наука избавит

От заблуждений любви?

Императорские посланцы на праздник в храм Камо [497] Прим.1 гл. VIII: Во второй день лошади четвёртого месяца открывался праздник храма Камо, который продолжался три дня. Он начинался с церемонии очищения жрицы в реке Камо, ритуальных танцев перед императорским дворцом Чистоты и Прохлады, пышной процессии из дворца в Нижний, а затем в Верхний храмы Камо, где исполнялись священные песни и пляски кагура , подносились дары от императора, оглашались указы. Для участия в процессии и для подношения даров от членов императорской семьи во время этого и ему подобных праздников назначались посланцы от императора. Действие главы относится к тому же году, что и действие предыдущей, с четвёртого по седьмой месяцы, и заполняет, таким образом, промежуток между шестой и седьмой главами. были избраны из дома Масаёри. Посланцем из состава Личной императорской охраны был второй военачальник Сукэдзуми, из Дворцовой сокровищницы — её глава Юкимаса, из Управления императорских конюшен — глава Управления, сын принца Сикибукё. Всё необходимое для посланцев было приготовлено тщательным образом. Когда они Должны были отправиться из дому, Масаёри сказал Сукэдзуми, чтобы он прикрепил листья багряника к головному убору, и добавил:

— Казалось,

Листочка лишь два

На дереве кацура,

Но вот уже ветка его

Шляпу украсила. [498] Прим.2 гл. VIII: Во время праздника Камо головные уборы участников и крыши карет украшались мальвой и багряником. Под этим последним в стихотворении подразумевается Сукэдзуми, а также само растение, ветка которого украшает шляпу. Стихотворение можно перефразировать следующим образом: «Казалось мне, что ты родился недавно, но вот уже вырос настолько, чтобы украсить шляпу (т. е. чтобы быть императорским посланцем в храм)».

Сукэдзуми на это ответил:

— Глядя на кацура ствол,

Высоко к небу поднявшийся,

Подумают все:

«Как этой ветке

До него далеко!» [499] Прим.3 гл. VIII: Под стволом подразумевается Масаёри, под ветками — сам Сукэдзуми.

После этого посланцы вышли из усадьбы.

Из Кацура правый генерал Канэмаса прислал Сукэдзуми [500] Прим.4 гл. VIII: Канэмаса поздравляет Сукэдзуми с тем, что он избран посланцем императора. двух прекрасных коней, на одном была богатая упряжь, второй был сменный. Тридцать телохранителей, разумеется, роскошно одетых, несли торимоно [501] Прим.5 гл. VIII: Торимоно — предметы, употреблявшиеся при исполнении священных песен и поясок кагура . . К веткам сделанного из золота багряника были подвешены маленькие кувшины с водой из реки Кацура.

По просьбе Канэмаса Накатада написал письмо:

«Листья срывая

На шляпу тебе,

Я все рукава замочил:

Ведь этот багряник с Кацура, реки,

Где белые волны встают.

Это удивительно!»

Сукэдзуми в ответ на это написал:

«Сколько людей до сих пор

Багряником с Кацура

Шляпы свои украшало!

Наконец-то сегодня

Черёд мой пришёл.

Сегодня, когда стемнеет…»

После этого Сукэдзуми отправился в храм. Мать его изъявила желание увидеть праздник и отправилась туда со свитой: в процессии было десять экипажей.

Когда, посмотрев на отъезд посланцев, Атэмия вернулась в свои покои, ей принесли письмо от наследника престола:

«В храме Камо

Грозных богов алтарь

Мальвой украшен.

Смогу ли в этом году

Сорвать я цветок?» [502] Прим.6 гл. VIII: Под мальвой подразумевается Атэмия.

Наступил третий месяц.

Советник Санэтада настойчиво просил даму, прислуживающую Атэмия:

— Пусть она не говорит со мной, но дайте мне послушать, по крайней мере, как она разговаривает с вами.

Та спрятала Санэтада недалеко от покоев Атэмия, и он слушал, как она играет на кото и беседует с дамами. Вернувшись к себе, Санэтада лёг в постель и погрузился в мысли о красавице, ничего не замечая вокруг. Потом написал:

«Из гнезда родового

В далёких горах

Умчалась кукушка.

Долго тянутся годы,

Что она в скитаньях проводит! [503] Прим.7 гл. VIII: Под кукушкой Санэтада подразумевает самого себя.

О, милая моя! Похоже, скоро меня не станет, и мне горько, что больше я не смогу посылать Вам писем».

Атэмия ответила:

«Приходит лето,

И странствий жажда

Вдаль манит кукушку.

Но не проходит года,

Чтоб она домой не вернулась».

Пришло письмо от принца Хёбукё:

«Рукой зачерпни:

В дощатом колодце

Вода потеплела.

И хоть на дне холодна она,

Может быть, всё же…» [504] Прим.8 гл. VIII: Стихотворение можно перефразировать следующим образом: «С наступлением лета вода в колодце теплеет. Хотя твоё сердце холодно, как вода на его дне, может быть, ты благосклонно примешь моё письмо».

Атэмия ответила:

«Что бы ни говорил

Человек легкомысленный,

Вижу насквозь

Сердце его, как накидка

Летняя, непрочное».

Пришло письмо от советника министра Масаакира:

«В ожиданье тоскливом