Коллектив авторов - Книга дворцовых интриг. Евнухи у кормила власти в Китае

На окрестном пустыре он как-то заметил полуразрушенную кумирню, огороженную ветхим забором. Вокруг валялась битая черепица, ступени лестницы, ведущей в храм, заросли дикой травой. Вэй Цзиньчжун вошел внутрь и огляделся по сторонам: окна и двери заколочены, кругом ни столов, ни скамей. По всей видимости, в святилище давно никто не появлялся. «Какая удача! — подумал Вэй. — Место глухое, никто вокруг не живет. Я спокойно могу здесь остановиться и выполнить то, что задумал!» У него оставались небольшие деньги, на которые он купил вина и крепко напился. Низко поклонившись Небу и повернувшись в сторону кумира, что стоял в обители, он промолвил: «Ничтожный Вэй Цзиньчжун дошел до крайней черты, и выхода для себя я более не вижу. Я живу впроголодь и испытываю во всем своем теле боли. В свое время в храме на горе Тайшань я трижды искал смерти, но духи меня от нее отвратили. Нынче жизнь моя стала нестерпимой, и я решил себя оскопить, дабы вступить в круг подобных. Если в будущем мне суждено будет прославиться, нож не окажет мне никакого вреда, наоборот, сохранит, быть может, мне жизнь. Если же светлого будущего у меня нет, я готов немедленно принять смерть. О, всесильные духи, прошу вас, защитите меня и помогите». Он сделал еще один низкий поклон, после чего из ветхой сумы извлек короткий нож и принялся его точить на черепице, которую поднял с пола, пока не заточил оружие до блеска. Нож стал необычайно острым. Вэй распахнул прореху на рваных штанах и с тоской взглянул на свои мужские причиндалы, которые за это время успели сгнить едва ли не наполовину — остался лишь жалкий корешок, обрамленный венчиком жидких волос. На глаза Вэю навернулись слезы, крупные, как желтый боб. С уст сорвался горестный стон. Он подумал: «А может быть, я все-таки не умру? Если будет у меня жизнь впереди, то, возможно, у меня еще появится сын, и я не останусь без наследства. Кто знает? Если же мне суждено умереть, то, по крайней мере, я избавлюсь от дальнейших мучений. Словом, куда ни кинь, всюду клин. Так чего же мне убиваться и понапрасну лить слезы?» И он, собравшись с духом, одним махом отхватил ножом «суму с причиндалами», потом посыпал рану холодной золой из курильницы и перевязал свежей тряпицей, которую быстро прикрыл куском своего рваного платья, а еще два конца заправил за пояс. Боли он пока особой не чувствовал, однако, когда кончил свою операцию, тут же ощутил сильное недомогание. Но как всякий злодей, коварный и мерзкий, он обладал нравом решительным и терпеливым, а потому собрал все свои силы, чтобы перетерпеть мученья. Очистив от грязи поминальный столик, он улегся на него, а под голову подложил небольшую фигурку чертенка, слепленную из глины.

— Бог Туди [90] «Туди» — буквально «Земля» — так называли бога — покровителя данных мест. , — обратился он к божеству этих мест. — Перед тобой сейчас находится Вэй Цзиньчжун. Я лежу на этом столе и жду своей участи!

Надо вам знать, что оскопление происходит не только в младенческом возрасте, о чем свидетельствует и «дворцовая казнь» в эпоху Хань, когда нож коснулся «великого историографа» [91] «Великий историограф», то есть великий историк древности Сыма Цянь, живший во II в. до н. э. Сыма Цяня. Эта операция может не иметь никаких последствий, если не появится кровотечение, и тогда удастся избежать разных осложнений. Заживлению раны особенно помогает старый пепел, наоборот, свежая зола, из коей еще не ушел жар, может вызвать раздражение. Зола из курильницы для благовоний, которую использовал Вэй, лежала здесь, по всей видимости, уже много лет, а потому вполне подходила для сего противного закону действа, то бишь оскопления.

Увы, с этого самого момента судьбу Словесности осветила Злая звезда [92] Звезды на небе могли покровительствовать людям на земле, а также наукам, ученьям, ремеслам, но могли и вредить. Здесь под «звездой» имеется в виду евнух Вэй — носитель злого начала. . Целых семь лет правление монархии пребывало в состоянии беспорядков и смуты. А сколько верных и преданных подданных за эти годы сложили свои головы! Это даже трудно представить!

Но вернемся снова к Вэй Цзиньчжуну. Наконец, он уснул. Его храп, подобный раскатам грома, сотрясал стены ветхого храма. Наступила пятая стража [93] В старом Китае ночное время делилось на пять отрезков — страж по два часа каждая, начиная с семи часов вечера. Пятая стража — это время с трех до пяти утра. , а он все продолжал спать. И привиделся ему сон, а может быть, это был вовсе не сон. Словом, ему пригрезился седобородый старец, который вдруг возник возле ложа. Облик его можно описать такими словами:

Итак, Вэй в своем сновидении, полном тревог и сомнений, увидел некоего старца, который ему сказал: «Я, мелкий божок, являюсь покровителем этих мест. Когда вчера ваше степенство появилось в этом храме, я сразу же посчитал необходимым оказать всяческое покровительство и поддержку. Господин, вас ждет широкий и долгий путь жизни, а потому вам не следует беспокоить меня лишними заботами и печалями. Вот этот мелкий демон, что находится здесь перед вами, будет молить духов о вашем прощении!»

Вэй Цзиньчжун проснулся и протер глаза: никакого старца в храме он не увидел. Повернувшись, он поглядел на кумира, что восседал на возвышении. Ну, конечно, это и есть тот самый дух, который явился ему во сне. Вэя охватило ликование. «Дух подсказал мне путь жизни, хотя и не ответил, что я должен сделать, чтобы этот счастливый день наступил». Поспешно вскочив на ноги, он схватил изваяние беса, служившего ему изголовьем, и водрузил его на алтарь подле божества.

— Если я, Вэй Цзиньчжун, доберусь до столицы и дождусь того дня, когда мне подвернется удача, я перво-наперво построю новый храм! — он поклонился божествам в пояс. — Я воздвигну молельный алтарь, возле коего в течение четырех времен года буду устраивать молебны в честь высоких духов, дабы возблагодарить их за нынешние наставления! — вот такие он дал обещания.