Абулькасим Фирдоуси - Сказание о Бахраме Чубина из «Шахнаме»

За ним — его испытанные люди,
А впереди — погонщик на верблюде.

Когда растаял утренний туман,
Им повстречался новый караван,

И некий муж, богатый, светлоликий,
Сошел с коня и подошел к владыке:

«Откуда ты? — Хосров его спросил, —
Куда стремишься, не жалея сил?»

Тот молвил: «Я из рода Ардашира,
Купец я, познаю просторы мира».

«Какое имя дал тебе отец?»
«Михронситод», — ответствовал купец.

Тогда Хосров спросил купца о пище.
Воскликнул тот: «Вельможа, я — не нищий.

Найдешь питье и яства у купцов, —
Недаром есть богатства у купцов».

А царь: «Когда насытить гостя сможешь,
Тем самым ты богатства приумножишь».

Тогда купец раскрыл свои тюки,
Наполненные златом сундуки,

Еду перед Хосровом он поставил
И встречу с гостем радостно восславил.

Затем купец, не беспокоя слуг,
Принес сосуд для омовенья рук,

Но это бросилось в глаза Харроду
И отнял он горячую ту воду.

Потом пошел купец, вино принес
Благоуханное, как сок из роз.

Харрод и эту чашу отнял снова, —
Так от стыда избавил он Хосрова, —

И миродержцу сам ее поднес.
Хосров испил вина и произнес:

«Купец, ты заслужил почет по праву,
Ты Ардашира приумножил славу!»

Затем Хосров призвал к себе писца,
Чтоб имя записал того купца,

Того араба, что помог отряду, —
Да обретут впоследствии награду!

И отпустив араба и купцов,
К границам Рума двинулся Хосров.

Отряд скакал, дорогой утомленный,
Возник нежданно город укрепленный.

Была Кайсаром эта сторона
«Землей ремесленников» названа.

Увидели дружину христиане.
Их беспричинный страх объял заране:

Пешком пришла расстроенная рать,
На лошадей свою навьючив кладь.

Они закрыли накрепко ворота:
Мол, пусть минует жителей забота!

Три дня Хосров за городской стеной
Стоял с дружиной слабой и больной,

А на четвертый день гонца направил:
«Не бойтесь воинов, что я возглавил.

Немного нас, ослабил голод нас,
Не мучайте, впустите в город нас».

Как вдруг драконовидная, большая
Взметнулась туча, пламень изрыгая.

Песок и ветер дикий поднялись.
В кварталах стоны, крики поднялись.

Едва лишь ночь достигла половины,
Погибла под песком трава долины.

Затрепетали жителей сердца,
Епископ сжалиться просил творца.

Когда настало утро, взорам шаха
Предстали седовласых три монаха,

В подарок принесли парчу и мех
И молвили: «О царь, прости наш грех!»

Хосров простил их, позабыв про голод:
Великодушен царь, когда он молод.

Дворец был украшеньем той страны.
Заоблачной достиг он вышины.

Он местопребыванием недаром
В дни путешествий избран был кайсаром.

Там было множество земных даров.
Туда с дружиной двинулся Хосров.

Румийцы шахиншаха восхваляли,
Сапфир и яхонт под ноги бросали.

Когда вступил скиталец во дворец,
Вздохнул он с облегченьем, наконец.

Кайсару изложив рассказ подробный
О черной туче драконоподобной,

Хосров с письмом отправил в Рум гонца,
А сам в Монуй помчался из дворца.

Разумны были жители Монуя:
О благоденствии своем ревнуя,

Епископ и вельможи той земли
С подарками к властителю пришли,

И, расспросив его о черной туче,
О крае, где родился шах могучий,

Сказали: «Мы рабы твои. Для нас,
О царь, твое желание — приказ».

Был рад Хосров приему и ночлегу,
Поехал утром по пути к Аврегу.

Приветливы румийцы были там,
И храмы, и больницы были там,

Виднелся монастырь на бездорожье,
Отшельник славил в нем величье божье.

Хосров приблизился к монастырю.
Монахи вышли к юному царю.

Хосров воскликнул: «Чья это обитель?»
А те — в ответ: «Узнай, о повелитель,

Здесь обитает старый человек.
Он поседел от времени, как снег.

Он звездочет, в народе знаменитый,
Ему пути грядущего открыты.

Провидит он грядущие года,
Что скажет он, сбывается всегда».

Хосров сказал отшельнику с порога:
«Твоя молитва пусть дойдет до бога,

Да будет жизнь твоя стократ светлей,
Когда покинешь келью наших дней».

Святой отшельник из часовни вышел,
Едва Хосрова голос он услышал.

Сказал: «Хосров, ты потерял престол
И потому в отчаянье пришел.

Безбожник овладел твоей державой, —
Зловредный раб и праведник лукавый».

От этих бьющих в цель премудрых слов
Возрадовался всей душой Хосров

И, сидя на коне, пожал он руку
Тому, кто разгадал печаль и муку,

И сразу возлюбил отец святой
Властителя за нрав его простой.

Молитву он вознес к стопам Изеда.
Надолго затянулась их беседа.

Желая испытать святого ум,
Сказал Хосров: «Письмо везу я в Рум,

Кайсару в руки. Незаметный воин,
Я буду ли ответа удостоен?

Моей поездки предскажи конец!»
«Не лги», — сказал ему святой отец. —

Ты — не слуга, ты — властелин Ирана.
Не должен ты итти путем обмана.

Тебе меня испытывать нельзя:
Лукавство, хитрость — не твоя стезя.

Я вижу, много ты познал страданий
Из-за раба, что властвует в Иране!»

Шах покраснел, сгорая от стыда.
Оправдываться начал он тогда.

Но старец молвил: «Полно, бог с тобою.
Тебе я дни грядущие открою.

Ты обретешь венец и власть царя,
Добро и счастье на земле творя.

Ждет твоего врага господня кара.
Получишь рать, оружье от кайсара,

Тебе он в жены дочь отдаст свою,
Ты бой начнешь — и победишь в бою.