Абулькасим Фирдоуси - Сказание о Бахраме Чубина из «Шахнаме»

Когда не дремлет бог на благо нам,
Нужны лишь сила и отвага нам».

Испытывая тяжкое страданье,
Хосров кайсару написал посланье.

Вскочил на скакуна гонец Тухвор,
К кайсару поскакал во весь опор.

Бездействовал Хосров, послав бумагу,
Не прибегая ни ко злу, ни к благу.

Был неожидан дела поворот.
Все мысли у царя пошли вразброд,

Когда ему вручил посланье воин.
Кайсар мобеду приказал, расстроен:

«Пусть вновь придут ученый и знаток,
Кому ясны основа и уток,

Пусть, погрузясь в неведомое снова,
Откроют тайну бытия Хосрова.

Поглубже вникнут пусть в его дела.
Коль дни его окутывает мгла,

То я Хосрову помогать не стану:
Пусть за лекарством едет он к хакану.

Но если вновь наденет он венец
И станет шахом, как его отец,

То лучше буду я с Хосровом вместе,
Чтоб против нас не затаил он мести».

Созвал мобед, услышав те слова,
Волхвов, постигших тайны естества;

Пришли седобородые румийцы,
Держа в руках и книги, и таблицы.

Всю ночь они трудились напролет,
А утром молвил главный звездочет:

«Кайсар! Прочли мы древних книг страницы,
Исследовали звездные таблицы,

Проникли мы, за Фалатуном вслед,
В таинственный круговорот планет.

Прочли мы в звездной книге величавой:
«Хосрову суждено владеть державой,

И тридцать восемь лет он проживет
Не ведая ни горя, ни забот».

Кайсар, взволнованный необычайно,
Сказал: «Открылась будущего тайна.

Теперь какое скажем слово мы?
Как будем исцелять больного мы?»

«Хосров получит помощь от хакана,
Достигнет цели, став царем Ирана, —

Сказал мобед, — но вспыхнет в нем тогда
К тебе, кайсар, смертельная вражда.

Ты всех мудрей, ты сам прими решенье, —
Послать ли войско и вооруженье».

Сказал кайсар: «Хотим иль не хотим, —
Судьба сильнее, рок неотвратим.

Оружье, рать Хосрову я отправлю,
Себя от пытки жертвою избавлю».

Он сразу же посланье написал,
Вознес Хосрову множество похвал,

Мол, выслушал я мудрого мобеда,
Шла о добре и зле у нас беседа.

Времен прошедших мы постигли суть,
Опять вступили мы на прежний путь.

Шла речь у нас о Руме, об Иране,
Достигла наша мысль конечной грани.

Теперь узнай, о венценосный шах,
Что все мои войска — на рубежах,

А здесь, вокруг дворца, в Кустантание,
Держу я лишь отряды небольшие.

Но воеводам отдал я приказ,
Со всех сторон идут войска сейчас,

Когда придут — к тебе направлю сразу,
Да подчинятся твоему приказу…

Сказали мы колючие слова,
Их шило мы вонзили в нёбо льва,

Затем, что мудрый помнит слезы мира.
Во времена Шапура, Ардашира

Не старились ли юношей сердца
От войн, которым не было конца,

От множества набегов и предательств,
Убийств, и грабежей, и надругательств?

Ормузда, Кай-Кобада вспомяни:
Не знали справедливости они.

Вот почему была черна, угрюма
Судьба многотоскующего Рума,

Великая, богатая страна
Иранцами была разорена,

По нивам разлились потоки крови,
Не молкли плач сирот и ропот вдовий,

Сады и рощи превращались в тлен,
Детей и женщин уводили в плен.

Поэтому не диво, что хранится
Доселе ненависть в груди румийца.

Но знай, что вера христиан чиста,
Что зла не делают рабы Христа,

Что правда мне милее всех обманов,
Что я далек от козней и капканов.

Защита угнетенных — наш завет,
Нас озаряет милосердья свет,

Мы победили вечной тьмы исчадье,
Мы превратили яд в противоядье.

Об этом я повел рассказ опять,
Чтоб старое забвению предать.

Мы договор с тобою заключаем,
Сердца друг другу мы в залог вручаем,

А если так, скажи мне: «Я клянусь,
Что буду я молчать про наш союз,

Пока я царь, скорей отдам я душу,
Но клятвы никогда я не нарушу.

Пусть в Руме процветают города.
От дани откажусь я навсегда, —

Трудом добыл я дружбу: на богатство
Ее менять — позор и святотатство!»

Когда ты мне такую клятву дашь, —
Поверю, что союз окрепнет наш.

Мы уничтожим тех, кто за поживой
Нагрянут к нам с войной несправедливой.

Страшиться мы не будем никого,
Мы нашу дружбу превратим в родство!

Но я боюсь: когда венец наденешь,
Ты к злу вернешься, клятве ты изменишь

Ты поведешь, нарушив договор,
О Сальме и о Туре разговор.

Былое зло хочу предать проклятью,
Наш договор хочу скрепить печатью.

Мы долго враждовали до сих пор, —
Да превратится в мир старинный спор,

Для распрей да не сыщутся причины,
Иран и Рум, да будем мы едины!

Ты девушку в моем дворце найдешь,
Что превзошла своим умом вельмож.

И если, нашей веры чтя законы,
Ту девушку ты взять захочешь в жены, —

Два рода превратятся в род один,
Кайсару внуком станет шахский сын.

Процарствует он много лет спокойных,
Не думая о мятежах и войнах.

Царил Пируз и правил Хушнавоз
Но где они? Их жизни вихрь унес.

Как будто длинный день пролег меж ними,
Наполненный страданьями одними!

Нас поучал Иисус: в источник бед
Вступает царь, нарушивший обет.

Кто видит в справедливости обузу, —
Тот глуп и жалок! Вспомни-ка: Пирузу

Не помогал ли честный Хушнавоз,
Укрыв его престол от бурь и гроз?

Но с другом поступил Пируз жестоко
И в битве стал добычей злого рока:

Он потерял и войско, и престол,
Когда путем бесчестья он пошел.

Ты молод, не постиг науку власти.
Когда тебя влекут покой и счастье,

Пойми: не терпят рать, народ и двор
Того, кто нарушает договор.