Автор неизвестен Древневосточная литература - Предания о дзэнском монахе Иккю по прозвищу «Безумное Облако»

Отшельник отвечал:

— Только что съел!

— Да нет, я сказал «есть ли сюсэки»!

— Спасибо, я, пожалуй, откажусь! — сказал тот монах.

Недалеко от того места, где жил Иккю, жили люди, проводившие церемонию «ожидания солнца» [281] Согласно древнему китайскому поверью, в 57-ю ночь шестидесятеричного цикла, когда соединяются циклические знаки Обезьяны и «старшего брата металла», три червя, живущие в теле человека, во время сна выползают из него и докладывают о грехах человека Небесному владыке, который соответственно тяжести грехов укорачивает жизнь. Чтобы избежать этого, в такую ночь до утра предавались увеселениям, чтобы не уснуть. В «Записках у изголовья» Сэй-Сёнагон также упоминаются «увеселения для ночи Обезьяны», проводимые при дворе. . Как смеркалось, развлекались они играми в го, сугороку, сёги, а потом пели песни имаё и маи, шумно танцевали.

Кто-то из них предложил:

— Вот что, а давайте-ка сыграем в «передачу огня»! [282] Игра, при которой зажжённую палочку благовоний или лучину передают друг другу, говоря слово, которое начинается со слога хи — «огонь».

— Давайте! — согласились все, и тот, кто был с краю, начал:

— Хи-дзиримэн! [283] Хи-дзиримэн, хи-дзая, хи-дансу — названия видов тканей с указанием цвета — хи, «алый». Хабутай — ткань, которую делали только белого и чёрного цвета, поэтому слово хи-хабутай для игравших звучало бессмыслицей.

Другие продолжили:

— Хи-дзая!

— Хи-дансу!

Так они играли, а один из них, который умом не блистал, сказал:

— Хи-хабутай!

Иккю тоже был среди игравших, и он сказал:

— Слово «хи-хабутай» я не знаю!

Тогда тот недотёпа обиделся:

— Как же это, «хи-дзиримэн», «хи-дзая», «хи-дансу» вы говорить можете, а мне нельзя сказать «хи-хабутай»?

На том это и замяли.

Тот глупец, которого Иккю осадил, разозлился, всё думал, как бы ему поддеть того в ответ. Когда дошла очередь до Иккю, он сказал:

— Хикокуро! [284] Хикокуро — мужское имя. В игре, похоже, не существовало ограничений на имена собственные.

Тогда недотёпа встрял:

— Да разве бывает «хикокуро»?

Иккю на это ответил:

— Как же не бывать, бывает, вон в моём храме привратника зовут Хикокуро!

Непонятно, что там творилось в голове у этого человека, но в свою очередь он сказал:

— Куросукэ!

Ему говорили:

— Что это такое, мы же в «передачу огня» играем, откуда тут взялся Куросукэ?

— Если в его храме бывает Хикокуро, то в моём привратником служит Куросукэ! — отвечал он.

О происхождении Иккю уже сказано в предыдущих сборниках, так что здесь мы об этом писать не будем [285] В «Рассказах об Иккю» сообщается, что Иккю был сыном императора Го-Комацу. .

Как-то господин Коноэ зашёл проведать Иккю и увидел в нише токонома каллиграфический свиток с именами Трёх божеств и прорицаниями [286] Три божества — Аматэрасу, Хатиман и Касуга, свитки с прорицаниями из их храмов распространились в Японии начиная с периода Муромати. . Хорошенько присмотревшись, он увидел, что в «прорицаниях», оказывается, написано: «Вовек не утолишь горести свои, снедающие тебя дни и месяцы».

Удивился господин Коноэ, вернулся во дворец и донёс это до высочайшего слуха. «Может быть, ему чего-то не хватает?» — было сказано ему, и Иккю послали множество разных вещей.

После того снова зашёл господин Коноэ к Иккю, и видит — рядом с «не утолишь горести свои, снедающие тебя дни и месяцы» приписано: «Немного утолил». «Неужто не хватило?» — подумал он, и послали ещё всякого золота и серебра. И опять зашёл господин Коноэ к Иккю, смотрит, а рядом с «немного утолил» приписано: «И снова утолил».

Конец второго свитка

Когда Иккю заболел и ел жидкую кашу «каю», чтобы поддержать здоровье, к нему пришёл человек по имени Хасэгава Ёкити, который гордился своей учёностью, разделил с ним еду и говорил:

— Есть, наверное, какой-то смысл в том, что в иероглифе «каю», «каша», справа и слева пишут знак «лук», а между ними — «рис». Совершенно непонятно. Ведь эта каша готовится так: кладут рис в воду и разваривают, пока не станет совсем мягким. Написали бы «вода» и «рис» или же к знаку «еда» добавили бы знак «кипяток», а по какой же такой причине написали так, как есть?

Так он спрашивал Иккю, а тот отвечал:

— У этого иероглифа есть свой смысл. В старину в Великой Тан были святые владыки Шэнь-нун [287] Китайский культурный герой, покровитель земледелия и медицины, которому приписывают создание сельскохозяйственного календаря и древнего фармакологического справочника. «В Великой Тан» в данном случае является не указанием на период, а общим названием Китая, достигшего расцвета в Танскую эпоху. и Фу Си [288] Также культурный герой, покровитель восточного направления, научивший людей готовить пищу на огне и ловить рыбу. . Тогда ещё иероглифы не установились, были иероглифы «рис» и «еда», а вот знака «каша» не было. Тогда Фу Си и Шэнь-нун собрали множество мудрецов и сказали им:

— Когда кладут рис в воду и разваривают, пока не станет совсем мягким, это хорошо для желудка и легко переваривается. Однако же иероглифа для этого у нас нет. Давайте сделаем! Подумайте над этим.

Думали они и так и эдак, да ничего в голову не приходило. Надоело им думать, тогда они сварили каши и раздали всем. Всё равно ничего им не придумалось, когда Шэнь-нун положил палочки на чашку с кашей, и выглядело это вот так . И вот поэтому-то и стали писать иероглиф «каша» как два ненатянутых лука, между которыми рис.

Ёкити всплеснул руками:

— Вот это да, прекрасно придумано! Надо же, в таком написании и особой причины никакой не было, наверное, а вы, о чём ни скажи, всё разъясните! — расхохотался он и сказал: — Раз уж так, непонятно мне ещё вот что. Вы меня рассмешили только что, — а ведь иероглиф «смеяться», насколько я знаю, пишется как «бамбук» вверху, а под ним «собака». Если уж придумывать знак «смеяться», то сделали бы как «рот» и «широкий» или «глаза» и «сужаться». Так по какой же причине сверху «бамбук», а внизу «собака»?

Иккю выслушал его и ответил:

— А это было тогда же, когда придумывали иероглиф «каша». Хотели придумать иероглиф «смеяться», и туда, где собрались те мудрецы, прибежала маленькая собачка с бамбуковой корзинкой на голове, всячески прыгала и развлекала их, и все они смеялись. Именно поэтому этот иероглиф пишется таким образом!

Может, это просто придуманная история, а может, такое и было. Очень хорошо он ответил.