Томмазо Кампанелла - О чувстве, заключенном в вещах, и о магии

У некоторых получается [внушением] добиться, что мужчина не может совершить половой акт, потому что верит в это. Думает, что не может, вот и не может. Мысленный настрой побеждается, если обретёт мужчина веру в свои силы, которая берёт верх над внушённым чувством [210] В издании 1637 г. добавление: «[Делла] Порта снимает [заклятие] с помощью половых органов собаки или волка, согласно магии <���…> (tiantem?)». . А вот женщине заклинаньем помешать не получится. Да просто страстной силы такой не сыщется, которая бы её матку заперла на засов так же, как половой член сделала бессильно висящим. Дух [мужчины, под воздействием заклинания] лишённый равновесия, в страхе отступает назад. С женщиной так не получится, всё равно останется щель, годная не для того, чтобы действовать, а чтобы претерпевать чужое воздействие. Наведением сильного чувства препятствуют действиям, а не страстям. Мне даже кажется, что виной тому, что некоторые мужчины, во время полового акта объятые исключительной страстью, теряют силы, и член у них становится вялым, неуклюже выскальзывая [из влагалища] – никакая не порча, загодя наведённая. Дело в том, что дух их чует – столь ненасытно вожделение, что он может улетучиться без остатка и погибнуть. Отступает назад, укрываясь в глубинах души, [чтобы себя сохранить и набраться сил]. Или задыхается, весь отдаваясь взаимному порыву, а бывает и так, что просто стесняется – партнёршу [во время акта] боится и перед ней благоговеет. Ведь страх – естественное бегство от того, что причинят зло или тебе, или причинишь ты сам. О том, как порчу насылают, чтобы урожая не было, уже сказали мы выше [211] Кампанелла вспоминает о наведении порчи на урожай, которой коснулся в 3-й главе IV-й книги, в конце этой главы, так как она была посвящена силе заклинаний. . Добавим ещё, что считаем глупцами тех, кто думает – Орфей силой своей игры мог увлекать и сдвигать с места камни и растения [212] Согласно античному мифу, певец и музыкант Орфей был способен силой своей музыки двигать камни и деревья (ср.: Овидий. Метаморфозы. XI, 45). . Умеренной силе звука со значительным весом камней и деревьев делать нечего. Да и чувства в них нету столько, чтобы мотив музыкальный подхватить они могли. Так что злые и добрые духи то, чем маги пользуются, ловко подделать горазды. О чём подробнее в «Метафизике».

Магии, чудеса совершающей, можно следовать для рождения благородного потомства, ведь уже замечено, столь много роли играет сильное чувство в родителях, что выражают они его в своём порождении. Таким ведовством воспользовался некогда патриарх Иаков. Когда хотел, чтобы овцы рожали белых ягнят, то клал им в корыта для водопоя белые прутья [214] В книге Бытия описываются манёвры Иакова для того, чтобы его скот рождался более здоровым, чем у Лавана, отца двух его жён: «И взял Иаков свежих прутьев тополевых, миндальных и яворовых, и вырезал на них белые полосы, сняв кору до белизны, которая на прутьях, и положил прутья с нарезкою перед скотом в водопойных корытах, куда скот приходил пить, и где, приходя пить, зачинал пред прутьями. И зачинал скот пред прутьями, и рождался скот пёстрый, и с крапинами, и с пятнами. И отделял Иаков ягнят и ставил скот лицем к пёстрому и всему чёрному скоту Лаванову; и держал свои стада особо и не ставил их вместе со скотом Лавана» (Бытие 30: 37–40). . Овцы, как раз отдохнув от жары, обращались к делам любовным, а когда завершалось их совокупление, зачинали и рождали белых овец. Когда же нужно было ему, чтобы рождались чёрные, то и клал прутья чёрные – только диву даёшься мудрости этого мужа. Овцы ведь воду пили очень жадно – страшно жарко в Междуречье и Сирии, а воды немного, да и та колодезная.

Преисполненные любви к водам, которые они поглощали и которые текли рядом с прутиками, овцы жадно глядели на прутики и глазами поглощали, прямо впитывали в себя образы их. Мы вот тоже, когда от человека какого-нибудь чего-то очень хотим, образ его в душе сильнее храним, чем когда его видим в другой раз. Вот так вот овцы, оба родителя, и мужского и женского пола, обрадовавшись и удовлетворившись водой, и зачинали зародыша, находящегося под воздействием этого образа. Женский дух, также пребывающий под влиянием этого чувства, телесно действовал также, выражая его. Всякое бытие действует в полноте собственной природы [215] Во втором издании affectum, «отягощённое своим чувством». – горячее обжигает, холодное леденит, тот, кто охвачен гневом, гневится, а боязливый испытывает страх. Каждый объят любовью своей и в ней себя изливает таким, какой есть, ведь делать – значит изливать собственную природу и подобие. Обжигать – значит делать другое горячим, горячее и есть обжигающее. Писать – значит означивать в реальности то, что содержится в разуме пишущего, а изготовлять скамью – это в дереве воплощать отсылающую к скамье мысль, которая есть в уме её мастерящего. Тут и не надивишься на несуразности аристотелевы, который создание зародыша и одушевление его отдаёт на откуп движению, лишённому чувства, едва живому [216] Аристотель сравнивает фрикции мужчины при зачатии им ребёнка с движениями ремесленника при производстве искусственных предметов, вроде работы плотника по дереву (De generatione animalium. 22–23, 730b-73ia). , тогда как требуется здесь сила деятельная и отменно мыслящая образами, способная в зародыше их, отцу и матери вожделеющим принадлежащие, воплотить.

По словам Авиценны, одна царица, занимаясь любовью, глядела на изображение эфиопа и родила темнокожего, как эфиоп, ребёнка [217] Вероятно, Кампанелла случайно смешивает два эпизода, один из трактата «О териаке к Пизону» приписываемого Галену, и второй из «Естественной истории» Плиния (VII, 12), которые излагаются рядом в переводе Авиценны, выполненном Андреа Грациоли (1540?-1580) и дополненном им ссылками на Плиния и Галена: «Историю, о которой Гален там пишет, перескажу. “Старая легенда утверждает, что один мужчина, некрасивый, но состоятельный, желая породить красивого сына, изобразил на широком деревянном полотне мальчика изящной наружности и наказал партнёрше во время сношения смотреть на этот образ на полотне. Она, неотрывно на него глядя, и так скажу, душу всю в него вкладывая, ребёнка родила внешне похожего не на отца, а на того, кто был нарисован. Мне кажется, природа нематериальным путём передала этот образ”. Плиний в двенадцатой главе седьмой книги “Естественной истории”, [рассуждающей] о примерах внешнего сходства [родственников] говорит: “Бесспорен пример появления на свет знаменитого мастера [кулачного боя] из Византия, Никея, мать которого, родившись от внебрачной связи с эфиопом, цвет кожи имела самый обыкновенный, тогда как сам он выродился в дедушку эфиопа”» [Avicenna 1580: 173]. . Парацельс полагает, что столь велика сила материнского воображения, что может порождать и неразумных тварей, собак и уродов, потому что формирование потомства зависит от помыслов матери, вот почему многие женщины рождали чудовищ [218] Кампанелла вспоминает главу латинского «Парамирума» Парацельса [Paracelsus 1658: 122–125]. . Но мало этого, если нет ещё поддержанной такими помыслами предрасположенности [к уродствам] в семени, в процессе оплодотворения и питания зародыша, пока он в материнском чреве. Альберт добавляет положение небесных светил [в предсказания о потомстве], указывая, что помыслы [матери] образовывают и формируют то, что им подвластно, действуя на основе устойчивой разумной сущности, [звёздной] [219] В трактате Альберта Великого «О женских тайнах, а также свойствах трав, камней и животных», рассматривающем в том числе вопросы правильного зачатия [Albertus 1643: 13]. 9. Вот почему на [развалинах] картезианской церкви в Риме, где были термы, заводятся всевозможные растения, змеи и ежи, сами по себе, никто их не рождает [220].