Ольга Петерсон - Наследники Вюльфингов [предания германских народов средневековой Европы в пересказах Е. Балобановой, О. Петерсон]

Слишком долго засиделся ты тут, брат Гаген, — крикнул Данкварт, появляясь весь в крови, с мечом в руках, — я с жалобой пришел к тебе и к Богу перебиты все рыцари и кнехты, пировавшие в покоях для гостей.

— Кто же это сделал? — крикнул Гаген.

— Сделал это Бледелин со своими воинами, и за то сам поплатился своею головой.

— Но скажи же теперь, брат мой, отчего ты так красен? Или тяжко приходится тебе от ран?

— Я цел и невредим, — отвечал Данкварт, — кровь же, что на моем платье, пролили враги под ударами моего меча.

— Ну, так, брат Данкварт, стань у двери и не выпускай отсюда никого из гуннов! Теперь же выпьем чашу в честь короля и скажем ему спасибо за вино! Пусть будет первым молодой король! — С этими словами Гаген одним ударом отсекает Ортлибу голову, которая скатывается на колена Кримгильде.

За Ортлибом убивает он его дядьку и шпильмана Вербелина, приходившего приглашать бургундов в землю гуннов, а потом, закинув за спину щит, неистово носится он по залу, нанося удары направо и налево. Друг и товарищ его Фолькер ни на шаг не отстает от него: громко звучит смычок в его руке и грозно гремит его песня. Много врагов нажил он тогда себе среди гуннов.

В самый разгар ужасного боя Кримгильда, найдя Дитриха, просит вывести ее из зала. Трудно казалось Дитриху остановить бойцов, но все же обещал он попробовать. Вскочил он на стол и, размахивая рукою, стал кричать: «Остановитесь!» Могучий голос его звучал, как рог. Услыхал его Гунтер и, думая, что потерял Дитрих кого-нибудь из своих воинов или родичей, остановил резню.

— Что случилось, Дитрих? Если кто-нибудь из наших причинил тебе ущерб, готов я повиниться и вознаградить тебя за все.

— Никто не причинил мне никакого ущерба, — отвечал Дитрих, — но хотелось бы мне уйти со своею свитою из зала, не вступая в битву. За то обещаю я служить тебе верой и правдой.

— Хорошо, — сказал Гунтер, — уходи сам и уводи с собою сколько хочешь своих людей. Одни только враги мои должны остаться здесь. Много зла причинили они мне в Гуннской земле.

Тогда Дитрих подал одну руку королеве, а другую королю Этцелю и вывел их из зала; за ним последовало шестьсот его витязей. Потом пропустили и Рюдигера и с ним пятьсот его воинов, а затем резня возобновилась. Все гунны, оставшиеся в зале, были перебиты.

Недолго отдыхали Нибелунги. После боя собрали они всех убитых и раненых гуннов, всего числом до двух тысяч, и выкинули их из зала, спустив с лестницы: при этом даже легко раненые должны были убиться насмерть. Потом Гаген выступил вперед и стал громко издеваться над гуннскими воинами и порочить короля Этцеля за то, что ушел он из битвы, а Кримгильду за ее второе супружество. Не выдержала королева и в гневе воскликнула:

— Тому, кто убьет Гагена и принесет мне его голову, я до краев наполню золотом щит короля и щедро наделю его бургами и землями!

Маркграф датский Иринг услыхал ее слова и взялся убить Гагена. Прикрывшись щитом, пускает он в него копье; Гаген отвечает ему тем же. Копья разбиваются, и витязи хватаются за мечи. Но тщетно нападает Иринг на Гагена: противник ему не по силам; тогда нападает он на Фолькера, потом на Гунтера, на Гернота, на Гизельгера. Гизельгер сшибает его с ног с такой силой, что Иринг падает без памяти. Но придя в себя, вскакивает он на ноги, снова нападает на Гагена и наносит ему мечом глубокую рану. Но раненый поднимает свой меч и могучими ударами гонит врага с лестницы.

Кримгильда благодарит Иринга и сама принимает от него щит. Иринг опускает завязки своего шлема и дает своей разгоряченной кольчуге простыть на вечернем ветре. Потом он снова вооружается и опять нападает на Гагена. Искры дождем сыплются из их мечей. Наконец Гаген ранит его мечом и вдобавок пускает ему в голову копье и тем кладет его на месте. Чтобы отомстить за Иринга, выступают со своими воинами его спутники: Гавард Датский и ландграф Ирнфрид Тюрингенский, но и они все до последнего перебиты бургундами.

Отвяжите свои шлемы и отдохните, — сказал Гаген, — мы перебили столько гуннов, что Кримгильда долго не забудет этого пира.

Рыцари сняли шлемы и присели на тела убитых. Только Гаген и Фолькер не снимают оружия и охраняют вход в зал.

Но до наступления ночи король и королева успели собрать новые толпы воинов и послали их против Нибелунгов. Отчаянная борьба продолжалась до ночи. Наконец гордые рыцари, умирая от усталости, решились начать переговоры о мире и просили привести к ним короля Этцеля. Гунтер с братьями, все в крови и черные от панцирей, вышли во двор: не знали они, кому пожаловаться на причиненные им беды.

— Чего вы хотите? — спросил король Этцель, выйдя к ним с королевою Кримгильдой. — Вы убили моего сына, и за то никто из вас не уйдет отсюда живым.

— Нужда заставила нас сделать это, — отвечал ему Гунтер, — вся моя свита была перебита твоими воинами. Я приехал к тебе, веря, что не встречу здесь вероломства.

— А вы, воины Этцеля, оставшиеся в живых, — заговорил Гизельгер, — какую вину знаете вы за мною? Что я вам сделал? Дружелюбно ехал я в вашу страну.

— От вашей доброты весь бург полон воплей и рыданий, — отвечали воины, — лучше бы никогда не переправлялись вы сюда из-за Рейна!

— Всем нам будет лучше, если согласитесь вы покончить миром эту вражду, — сказал Гунтер, — мы ничем не заслужили, чтобы Этцель так обращался с нами.

— Не равно потерпели мы с этом деле, — отвечал король Этцель, — за мои утраты и за причиненный мне позор вы должны заплатить жизнью.

— Ну, так дайте нам выйти из дому, и будем сражаться. У вас много воинов, не бывших еще в битве, и им нетрудно будет нас одолеть!

Так сказал им король Гернот, и витязи Этцеля уже готовы были согласиться на его предложение, но Кримгильда услыхала и воспротивилась.

— Послушайте моего совета, — сказала она, — не выпускайте их из зала: будь у них в живых всего лишь три моих брата, и то, если бы прохладил ветер их панцири, они наделали бы много бед! На свете не бывало еще более отважных бойцов!