Ольга Петерсон - Рыцари Круглого Стола [предания романских народов средневековой Европы в пересказах Е. Балобановой и О. Петерсон]

Бедный вассал Амура, разлученный со своим товарищем, остается совершенно одиноким: его покинули даже Надежда и Мечта.

Cжалилась дама Raison надо мной и пришла снова поговорить со мною и дать мне дружеский совет.

Дама Raison. Видишь ли, в каком ты теперь положении? Скажи же мне по совести, как находишь ты своего сюзерена? Добр он? Не лучше ли тебе отказаться от него и довольствоваться не сюзереном, а равным тебе товарищем в образе Дружбы? Если бы вообще люди были умнее, они сошлись бы с ней, и тогда показались бы им суетны и глупы все их стремления к могуществу и власти; не нужно было бы заискивать людям у Богатства, капризного и несправедливого; все довольствовались бы общим равенством, не было бы Бедности, не гонялись бы за фортуной. Знаешь ли ты кого-нибудь заносчивее и злее ее любимцев? Она часто награждает своими дарами тех, кто низок, подл и слаб духом. Все, что имеет человек на земле, не принадлежит ему — все дано ему или капризной фортуной или Природой. Но и Природа не всегда справедлива в раздаче своих даров. За них человек, конечно, должен быть благодарен, но они вещь случайная. Одно только неотъемлемо принадлежит ему — это его совесть. Будь же мужествен: верни себе власть над собою, разбей замо́к Амура, которым заперто твое сердце. Люби всех и не делай никому того, чего не хотел бы, чтобы сделали тебе. Ни за что не продавай своей свободы — это лучший дар, полученный тобою от Природы. Если же не свернешь ты с того пути, на котором стоишь теперь, ты дойдешь до действий, осуждаемых Правосудием.

Я. Очень приятно мне слушать вас, дама Raison, а потому я позволяю себе задать вам один вопрос. Кто нужнее и полезнее людям: Дружба или Правосудие?

Дама Raison. Разумеется, Дружба: если бы она воцарилась на земле, Правосудие стало бы бесполезно.

Я. Да, все это очень хорошо, и я рад вас слушать, но дело в том, что ведь я вассал Амура, — как же могу я изменить моему сюзерену? Никто не должен мешать мне повиноваться ему. Вероятно, и у вас много вассалов. Что бы сказали вы, если бы Амур стал учить их неповиновению вам?

Пожала плечами дама Raison и ушла, даже не оглянувшись на меня. Я старался ей противоречить, хотя слезы отчаяния душили меня; но вот прибежал мой веселый друг и начал меня утешать.

Ami. Не плачь, пожалуйста, далеко не все еще потеряно: последуй моим советам, и скоро мы освободим Bel-Accueil и достанем Розу. Прежде всего надо подкупить или задобрить стражу замка, только надо так пробраться к ней, чтобы подлый Malebouche не видал нас, а то он забьет тревогу. Но если уж наша несчастная судьба натолкнет нас на него, то старайся быть с ним как можно льстивее, осыпай его любезностями и комплиментами, скажи, что ты даже рад, что Bel-Accueil заперт, что у вас в последнее время выходили с ним разногласия. Льсти также старой ведьме, Jalousie. Не скупись на подарки, а особенно на обещания (они ничего не стоят). Постарайся поплакать о несправедливости к тебе — ничто не может так разжалобить, как слезы. Если уж не можешь выжать у себя слез, постарайся притвориться, что плачешь, только притворяйся искуснее, а то, если заметят, — все пропало! Постарайся с помощью старой ведьмы проникнуть к Bel-Accueil и смотри на него: если он смеется, и ты смейся, если он плачет, и ты плачь. Одним словом, льсти, ухаживай, наблюдай.

Я. Нет, я не могу лицемерить — это слишком противно. Нет ли другого пути? Если нет, то я останусь здесь и просижу в слезах до смерти, которая, верно, не заставит себя долго ждать.

Ami. Зачем умирать? Я могу показать тебе другой путь — вот тот, что направо: эта тропа называется тропою Щедрых Подарков, и она очень опасна бедным людям. Если ты богат, то путь этот очень недолог. Не успеешь ты пройти и двухсот шагов, как на твоих глазах стены замка затрясутся и падут, как от землетрясения, и весь гарнизон сложит перед тобою оружие. Но Бедность не может сделать ни шагу по этой дороге: все фурии древнего мира набросятся на нее и растерзают ее. Для богатого же это самый верный путь в настоящее время. В древности, когда люди не знали, что такое Богатство, они не знали также и что такое Бедность, и им открыты были все другие пути, но этой тропинки не существовало.

Я. Как могли они не знать, что такое Богатство и что такое Бедность?

Ami. Очень просто. Все были равны на свете. Никто не понимал нужды в Богатстве. Знаешь пословицу: «Любовь и Власть никогда не сопутствуют друг другу»? Эти качества никогда не вступали в брак между собою, никогда не роднились и не кумились, потому что господствовать значит разделять, а любить значит соединять. Понимаешь?

По зрелом размышлении решил я идти этою новой тропой. Весело пошел я по ней, мечтая уже о взятии замка, как вдруг заступила мне дорогу дама Richesse.

— Куда идешь ты по моим владениям? — спросила она.

— Иду в замок, где заключен Bel-Accueil, — я надеялся пройти тут с вашего позволения, тем более что мы знакомы, мы встречались с вами в саду Deduit.

Richesse. Разумеется, я тебя знаю, но этого далеко не достаточно. Путь твой лежит через мой сад, где живут в райском блаженстве мои вассалы и слуги; там у нас веселье, игры, танцы сменяют друг друга днем и ночью. Но ты вассал Амура, а не мой, и тебя впустить я решительно не могу. Найдется, правда, обход кругом моего сада, он ведет в жилище глупой Largesse, и ты можешь дойти до него. Но оттуда есть только один выход, который стережет Бедность со своим сыном Голодом, и они выведут тебя не на тропу Щедрых Подарков, а на тропинку Величайших Бедствий.

Я. Неужели вы не можете пропустить меня по дороге через ваш сад?

Richesse. Нет, возвращайся назад!

В полном отчаянии остался я у входа в сад дамы Richesse и сел на камень. Но вот прилетел ко мне Амур.

— Верен ли ты мне, вассал мой? Исполняешь ли ты мои заповеди? — спросил он меня.

Я. Разумеется, я верен своему сюзерену — я не изменник и не предатель, но мне приходится терпеть такие страдания, что, может быть, я и погрешаю против ваших заповедей, — мне не до них!

Амур. Несомненно погрешаешь, не веря, например, Надежде и Мечте, твоим спутницам!

Я. Где же эти мои спутницы?

Амур. Как где? Я ведь оставил их тебе?