Автор неизвестен Европейская старинная литература - Робин Гуд

Разбойничали в Шервуде не только простолюдины, но и люди благородного происхождения. Так, в 1326 году сэр Джослин Денвилл (Jocelyn Denville), чей отец был казнен после баронского восстания 1322 года, возглавив шайку из двухсот (по другим данным — четырехсот) наемников и разбойников, совершил беспримерно дерзкий рейд по йоркширским и Шервудским деревням и монастырям. После того как йоркширский шериф привел в лес шестьсот вооруженных бойцов и состоялась отчаянная битва, унесшая жизни двухсот человек, сэр Джослин сдался. Однако разбойник-аристократ не понес никакого наказания, так как поспешно присягнул на верность Эдуарду II.

Средневековый лес традиционно служил убежищем для тех, кто находился в бегах, скрываясь от закона или собственного господина. И Шервуд не был исключением. В его дебрях, а также в немногочисленных лесных монастырях искало укрытия множество правонарушителей — убийц, воров и сбежавших крестьян. Известен, по крайней мере, один случай, когда преступник, спасавшийся от лесничих, попросил приюта в монастырской церкви.

Сотни людей укрывались в Шервудском лесу в период англосаксонских восстаний 1075—1076 годов, когда норманны, в отместку бунтовщикам, опустошили территорию от Ноттингема до Йорка. Большая часть этих беженцев умерла от голода и лишений: даже Шервуд не смог прокормить такое количество людей одновременно. Но некоторые все-таки выжили и навсегда связали свою судьбу с этим местом: сначала они селились в естественных пещерах в глубине леса, затем принимались строить жилища на опушках. В период междоусобной войны 1135—1155 годов между королем Стефаном (1095—1154; правил с 1135 г.) и королевой Матильдой (1102—1167; правила с 8 апреля по 7 декабря 1141 г.), когда Ноттингем дважды выгорал, Шервуд вновь был в буквальном смысле наводнен людьми. Подобные ситуации возникали и в XIII—XIV веках, когда во время нескольких потрясений (Первая и Вторая баронские войны, восстание 1322 года и т. д.), в лесу искали убежище представители всех сторон конфликтов, в основном дезертиры. Многие из беглецов, отчаявшись, становились грабителями.

Запись в Ноттингемширской хронике от 1323 года гласит, что из-за обилия разбойничьих шаек по Шервудскому лесу невозможно было пройти без вооруженного сопровождения. Но даже если путникам удавалось благополучно миновать Шервуд, эскорт требовался опять — дальше дорога вела через Бернисдейл (см. примеч. 4 к балладе «Повесть о деяниях Робин Гуда»). Ведь и там после битвы при Боробридже (Боругбридже, англ. Boroughbridge) между армией короля Эдуарда II и повстанческими силами графа Ланкастера, произошедшей в 1322 году и закончившейся разгромом последнего, укрывалось немало мятежников, многие из которых занимались браконьерством и грабежами.

Духов день — христианский праздник, установленный в честь Святого Духа и отмечаемый Католической церковью на пятидесятый день после Пасхи; как правило, приходится на конец мая. Хотя многие комментаторы связывают баллады и пьесы о Робин Гуде с так называемым Майским днем (англ. May Day; традиционный народный праздник в честь наступления весны, отмечаемый в начале мая), в наиболее ранних текстах очевидно, что действие происходит в конце мая — начале июня.

Один лишь Джон пойдет со мной, | Он понесет мой лук». — Дружба и братство — основные мировоззренческие принципы главных героев баллад о «зеленом лесе», ведь самое тяжкое преступление в балладном мире — предать друга либо оставить его в беде, пусть даже по случайности. Робин и Джон — несомненно, самая прочная дружеская связка робин-гудовского цикла, и именно поэтому Джон обижается, когда Робин пытается навязать ему обязанности слуги. Однако при этом и сам Джон, и другие лесные стрелки зачастую приветствуют Робина, как вассалы — сеньора (обнажив голову и преклонив колено). Подобные тонкости отношений возникают, поскольку Робин Гуд является первым среди точно таких же достойных людей, а лесное братство предполагает одновременно равенство и послушание.

На идее неразрывной дружбы построены наиболее впечатляющие из ранних текстов цикла. О верных друзьях в них говорится многократно и на разных уровнях (например, в «Деяниях» Робин Гуд помогает сэру Ричарду Ли и отказывается бросить раненого Джона). С развитием робин-гудовской традиции «зеленый лес» «вбирает» в себя представителей всё большего количества сословий — в Бернисдейле и Шервуде появляются монах, благородная дева, ремесленники, рыцарь и т. д. Наконец, другом Робин Гуда, пусть даже номинальным, становится сам король. Таким образом, в балладах дружба не знает социальных различий.

Шериф вскочил из-за стола, | Созвал тотчас людей... — В оригинале для определения людей, идущих арестовывать Робина, используется сочетание «every mother’s son» (англ. — букв.: «сын каждой матери»). Таким образом, здесь имеются в виду не солдаты, а, скорее всего, либо набранная из местных жителей городская (так называемая «судейская») стража, либо наспех вооружившиеся обыватели, обязанные способствовать поимке преступника.

Если друзья Робина не всегда достаточно сплочены, то их противники неизменно выступают «единым фронтом», немедленно оказывая друг другу необходимую поддержку. Так, монах, увидев Робин Гуда, тут же сообщает о нем шерифу, тот направляет в церковь отряд, а монах, в свою очередь, несет весть королю. Быстрая реакция властей при борьбе с важными преступниками вполне исторична: городским чиновникам, в случае недосмотра, приходилось серьезно отвечать перед вышестоящей инстанцией.

Но об шерифов крепкий шлем \ Сломал он свой клинок. — Мотив «неверного» оружия нередко встречается в эпической и героической поэзии. Так, в «Энеиде» греческий герой Турн ломает свой меч о доспехи Энея (см.: XII.731—732), а Беовульф в одноименной поэме — о чешую дракона (см.: 2678-2680).

«Всё оттого, что здесь сидит | В темнице Робин Гуд\ — В средние века лишение свободы само по себе редко служило наказанием. Арестованные сидели в тюрьме в ожидании суда, приговоренные — в ожидании казни, неисправные должники — до тех пор, пока семья, гильдия или община не уплачивала необходимую сумму. Для человека, заключенного в тюрьму по обвинению (или по подозрению) в преступлении, вынужденная отсидка могла затянуться надолго и закончиться плачевно: суд графства, возглавляемый шерифом, собирался на «сессии» лишь несколько раз в год (как правило, три или четыре), и потому арестанты подчас месяцами жили впроголодь, в грязи, нередко — в цепях или в колодках. Так, в годы правления Генриха III (1216—1272 гг.) в Ладинглонде (графство Саффолк) были арестованы

двое мужчин, пришедших неизвестно откуда, и одна женщина. Их заточили в тюрьму и держали там в течение длительного времени; в результате один из мужчин умер, а другой потерял ногу. Женщина тоже лишилась ступни из-за грязи и заражения. Затем они предстали перед судом и были допрошены; когда же выяснилось, что они не причастны ни к какому грабежу или иному злодеянию, им позволено было уйти восвояси.