Жозеф Бедье - Книга благочестивых речений и добрых деяний нашего святого короля Людовика

Много раз я видел, как граф де ла Марш приезжал в Пуатье из Лузиньяна беседовать с королем; и всегда брал с собой свою супругу, английскую королеву, мать короля Англии [114]. И многие говорили, что король и граф де Пуатье заключили дурной мир с графом де ла Маршем [115].

Спустя немного времени после того, как король возвратился из Пуатье, английский король высадился в Гаскони, чтобы начать войну с королем Франции [116]. Наш святой король с теми людьми, кого он смог собрать, поскакал сражаться с ним. Туда же отправился на помощь английскому королю и граф де ла Марш. Сражение произошло у замка, который назывался Тайбург и располагался на труднопреодолимой речке Шаранте, которую можно было перейти по очень узкому каменному мосту.

Как только король подошел к Тайбургу и увидел войска противников, наши люди, бывшие возле замка, одолев великие препятствия, с опасностью для себя, переправились через реку на лодках и по мосту и бросились на англичан; и завязалась большая и ожесточенная схватка. Когда король увидал это, то бросился вперед, подвергши себя опасности вместе с другими; ибо на одного человека короля, когда он перешел на другую сторону реки, приходилось почти двадцать англичан. Однако Господу было угодно, чтобы англичане, увидев сражающегося короля, растерялись и укрылись в городе Сенте; многие из наших людей, смешавшись с ними, также вошли в городок и были схвачены.

Те из наших людей, что были схвачены в Сенте, рассказывали, что слышали, как между английским королем и графом де ла Маршем произошла сильная размолвка; король говорил, что граф де ла Марш послал за ним, обещая, что во Франции он найдет сильную поддержку. В тот же вечер английский король покинул Сент и ушел в Гасконь [117].

Граф де ла Марш, видя, что не в силах поправить случившееся, сдался королю и привел с собой в плен свою жену и детей: вследствие чего король получил по заключенному миру значительную часть земель графа; но я не знаю, сколько, ибо я не был при этом деле, так как тогда не носил еще кольчугу. Но я слыхал, что помимо земель, переданных королю, граф де ла Марш отказался от десяти тысяч парижских ливров, кои ежегодно получал из королевской казны [118].

Когда мы пребывали в Пуатье, я видел одного рыцаря по имени монсеньор Жоффруа де Ранкон, который, как говорили, из-за тяжкого оскорбления, нанесенного ему графом де ла Маршем, поклялся на мощах, что никогда не острижется, как подобает рыцарю, но будет носить длинные волосы на пробор, как носят женщины, до тех пор, пока сам или кто- нибудь другой не отомстит графу де ла Маршу. И когда монсеньор Жоффруа увидел графа де л а Марша, его жену и детей коленопреклоненными перед королем и взывающими к его милосердию, то велел принести помост, и убрав пробор, постричь и причесать себя тут же, в присутствии короля, графа де ла Марша и всех, кто там был.

И после этого похода против английского короля и баронов король, как я слыхал, богато одарил тех, кто из него вернулся. Но ни на дары, ни на расходы, кои потребовал этот поход и другие, как здесь, так и за морем, король, дабы не вызывать жалоб, не просил и не принимал никакой помощи ни от своих баронов, ни от рыцарей, ни от вассалов, ни от добрых городов [119]. И это неудивительно, ибо так он поступал по совету своей доброй матери, которая была рядом и наставляла его, и по совету мудрых людей, оставшихся с ним со времен его отца и деда.

После событий, изложенных выше, Богу было угодно, чтобы в Париже [120]короля поразила сильная болезнь, от которой, как рассказывают, он впал в такое тяжкое состояние, что одна из дам, ходивших за ним, хотела уже покрыть его лицо, говоря, что он умер. А вторая дама, стоявшая по другую сторону ложа, никак не соглашалась с этим, но говорила, что его душа еще в теле.

И когда он услыхал спор этих двух дам, Господь снизошел к нему и тотчас послал ему выздоровление; а из-за болезни был он нем и не мог говорить. И едва он смог разговаривать, как потребовал, чтобы ему поднесли крест, что и было исполнено [121]. Когда королеве, его матери, сказали, что к нему вернулась речь, она обрадовалась этому так, как только возможно. А когда она узнала, что он принял крест, о чем он сам ей сказал, то впала в такую глубокую скорбь, как если бы увидела его мертвым [122].

После того, как он принял крест, крестоносцами стали все три брата короля — Робер, граф д'Артуа [123], Альфонс, граф де Пуатье, и Карл, граф Анжуйский, ставший впоследствии королем Сицилии [124]; и стали крестоносцами Гуго, герцог Бургундский, Гийом, граф Фландрский, брат графа Ги Фландрского [125], умершего недавно; добрый Гуго, граф де Сен-Поль, монсеньор Гоше, его племянник [126], который очень храбро вел себя за морем и весьма отличился бы, коли остался жив [127].

Также были там граф де ла Марш и его сын монсеньор Гуго ле Брен; и также его брат граф Саарбрюкенский, и монсеньор Губер д'Апремон, в обществе которого я, Жан, сир де Жуанвиль, пересек море на одном из кораблей, что мы, будучи кузенами, зафрахтовали. И отплыло нас всего двадцать рыцарей, девятью командовал он, а девятью я.

На Пасху, в год тысяча двести сорок восьмой от Рождества Христова [128]созвал я своих людей и вассалов в Жуанвиль. А в пасхальное навечерие, когда собрались все люди, коих я пригласил, моя первая жена, что была сестрой графа де Гранпре, родила мне сына Жана, сира д'Ансервиля. Всю эту неделю мы праздновали и танцевали; мой брат, сир де Вокулер и прочие знатные люди, которые были там, устраивали по очереди угощение в понедельник, вторник, среду и четверг.

В пятницу я им сказал: «Сеньоры, я отбываю за море и не знаю, вернусь ли. Подойдите же; если я нанес вам какой-либо ущерб, я, как обычно, возмещу его поочередно всем, кто пожелает что-либо потребовать от меня или моих людей». Я заплатил, сколько они, собравшиеся все вместе, порешили; и чтобы не оказывать на них давления, я ушел с их совета, а затем принял безоговорочно все, что они постановили [129].

Поскольку я не хотел брать с собой ни одного неправедного денье, то я отправился в Мец, в Лотарингию, и заложил там большую часть своей земли [130]. И знайте, что в день, когда я покинул свой край, направляясь в Святую землю, у меня не оставалось и тысячи ливров дохода; ибо мадам моя матушка была еще жива; итак, я поехал во главе девяти рыцарей, причем я и двое из них ехали со знаменами [131]. И уверяю вас, что ежели бы Лэсподь, никогда меня не покидавший, мне не помог, я вряд ли перенес бы это столь длительное шестилетнее путешествие в Святую землю [132].