Жозеф Бедье - Книга благочестивых речений и добрых деяний нашего святого короля Людовика

И если случится, что обвиняемый не захочет дожидаться решения предложенного ему суда, но внесет определенную сумму денег в качестве штрафа, как это делается обычно, нам угодно, чтобы именно судебная курия получила денежную сумму, ежели она разумна и приемлема; в противном же случае мы желаем, чтобы штраф был присужден в соответствии с вышесказанным, так чтобы виновный положился на волю суда. Мы запрещаем бальи, мэрам, прево угрозами, запугиванием или какими-либо наветами мешать нашим подданным платить келейно или открыто в курии штраф и обвинять их без убедительной причины.

И постановляем, что те, кто будут держать должности прево, виконта и прочие, не могут их продать другому без нашего разрешения; а если несколько человек покупают названные должности сообща, нам угодно, чтобы один из покупателей нес службу за всех остальных и один пользовался бы привилегиями, полагающимися по обычаю при разъездах, взимании налогов и общественных повинностей.

И мы запрещаем перепродавать упомянутые должности своим братьям, племянникам или кузенам после того, как они куплены у нас; и пусть не требуют сами долгов, которые им должны, если это не долги, взыскание коих возлагается на них по службе; а свои собственные долги пускай требуют через бальи, как если бы они не состояли у нас на службе.

При решении дел во время разъездов запрещаем как бальи, так и прево изнурять наших подданных переездами с места на место; но пусть разбирают дела, кои к ним есть, на том месте, где обычно их разбирают, дабы наши подданные не отказывались добиваться своего права из-за усталости или расходов.

Далее, повелеваем, чтобы они никого не лишали его владений, которые он держит, без рассмотрения причины или без нашего особого приказа; и пусть не обременяют наших людей новыми налогами и поборами, и не созывают их в поход ради того, чтобы собрать с них деньги; ибо мы желаем, чтобы тех, кто должен прибывать на воинскую службу, не призывали в войско без необходимой причины, а тех, кто желает самолично поехать в войско, не принуждали деньгами откупаться от поездки.

Затем воспрещаем бальи и прево налагать запреты на вывоз зерна, вина и прочих товаров за пределы нашего королевства без необходимой причины, а когда нужно будет ввести такой запрет, нам угодно, чтобы решение о нем было принято сообща, в совете мудрых людей, дабы не было подозрений в обмане и мошенничестве.

Также желаем, чтобы все бальи, виконты, прево и мэры, покинувшие службу, оставались лично или оставляли доверенных лиц на сорок дней там, где они несли службу, дабы могли ответить новым бальи за ущерб, нанесенный тем, кто пожелал бы на них пожаловаться.

Мы оставляем за собой право разъяснять, улучшать, дополнять или сокращать по собственному усмотрению все то, что мы установили на пользу наших подданных и нашего королевства».

Благодаря этим установлениям управление королевством Франции стало намного лучше, как свидетельствуют многие старые и мудрые люди.

Превотство Парижа было тогда продано парижским буржуа, или еще кому; и когда случалось его кому-нибудь покупать, то они покрывали бесчинства своих детей и племянников, и молодые люди полагались на своих родственников и друзей, державших превотство. Поэтому меньшой люд очень притесняли, и не мог он найти суд на богатых людей из-за подарков и подношений, которые те делали прево.

На того, кто в те времена говорил правду перед прево или хотел воздержаться от клятвы, чтобы не стать клятвопреступником по поводу какого-либо долга или чего-нибудь еще, за что он держал ответ, прево накладывал за это штраф, и тот бывал наказан. Из-за великих несправедливостей и вымогательств, что творились в превотстве, простой люд не решался оставаться на земле короля, а отправлялся жить в другие превотства и сеньории. И земля короля так опустела, что, когда прево вел судебные заседания, на них являлось не более десяти или двенадцати человек.

К тому же в Париже и за его пределами было столько злоумышленников и воров, что весь край был полон ими. Король, приложивший много стараний, дабы охранить простой народ, узнал всю правду; тогда он не пожелал больше продавать парижское превотство, а дал хорошее, большое жалованье тем, кто с тех пор стал его охранять. И он уничтожил все дурные поборы, обременявшие народ; и велел выяснить по всему королевству и по всему краю, нет ли такого человека, который творил бы добрый и скорый суд и щадил бы богатого человека не более, чем бедного.

Тогда ему указали на Этьена Буало, который и стал поддерживать и охранять порядок в превотстве так, что все злодеи, воды и убийцы, осмелившиеся остаться в Париже, вскорости были повешены или казнены, и ни происхождение, ни родство, ни золото, ни серебро не могли их защитить. Королевские земли стали спокойнее, и туда начал стекаться народ, зная о царящем там добром правосудии. Их население так выросло, а порядок настолько улучшился, что поступления от купли, продажи, доходы от передачи имущества и прочего увеличились вдвое против того, что король получал прежде.

Мы оставляем за собой право разъяснять, улучшать, дополнять или сокращать по собственному усмотрению все то, что мы установили на пользу наших подданных и нашего королевства. Благодаря этим установлениям управление королевством Франции стало намного лучше, как свидетельствуют многие старые и мудрые люди [435].

Король с детства испытывал сострадание к бедным и страждущим; и везде, куда бы он ни приезжал, он обычно кормил каждый день в своем доме сто двадцать бедняков хлебом, вином, мясом или рыбой. В Великий Рожественский пост число бедных возрастало; и король часто им сам прислуживал, подавал пищу, нарезал хлеб пред ними, а на прощание подавал им собственноручно деньги.

Даже в канун больших праздников он, прежде чем самому поесть или испить, прислуживал этим бедным. К тому же каждый день за обедом и ужином подле него сидели старики и калеки, и он приказывал подавать им ту же пищу, что и ему и, поев, они получали некоторую сумму денег.

Сверх того, король раздавал чрезвычайно щедро каждый день большую милостыню бедным монахам, больным, больницам и прочим бедным братствам, а также бедным дворянам, дамам и девицам, падшим женщинам, бедным вдовам и роженицам, бедным труженикам, кои по старости или болезни не могли работать, занимаясь своим ремеслом — число их всех едва ли можно назвать. Можно смело сказать, что он был счастливее Тита, римского императора, о котором в древних книгах написано, что если он хотя бы один день не оказывал никакого благодеяния, то очень грустил и печалился.