Коллектив авторов История - Предания и мифы средневековой Ирландии

Айлиль Аулом был сыном Муг Нуадата [296], из потомков Эбера, сына Миля Эспайне. Мунстером правил он тогда и была его женой Садб, дочь Конна Ста Битв. Три сына имел он от нее: Эогана, сына Айлиля, Киана, сына Айлиля, и Кормака, сына Айлиля, от которых ведут свой род Эоганахта, Кианахта и Дайл Кайсе [297].

И еще был у Айлиля и Садб приемный сын, Лугайд Мак Кон из Корко Лайгде [298]. На одном колене и от одной груди был он вскормлен с Эоганом, сыном Айлиля.

Как-то раз в ночь под Самайн отправился Айлиль пасти коней к Ане Клиах [299]. На холме устроили ему ложе. Случилось так, что в ту ночь облысел этот холм и никто не знал, что тому виною. И во второй раз повторилось то же, так что не знал Айлиль, что и подумать. Отправил он тогда гонцов к Ферхесу, сыну Коммана, что жил в Марг Леген и был провидцем и воином. Пришел Ферхес поговорить с Айлилем, и в ночь под Самайн пошли они оба на холм. Остался Айлиль на холме, а Ферхес у подножия. Слушал Айлиль, как пасутся табуны, и тут одолел его сон. Вышли тогда из сида Эогабул, сын Дергабула, правителя сида, и дочь его Ане, что играла для него на бронзовой арфе. Приблизился Ферхес к Эогабулу и обрушил на него свой удар. Бросился Эогабул к входу в сид, но Ферхес метнул в него копье и сразил короля подле Айлиля. В то время сошелся Айлиль с девушкой и обесчестил ее. Тогда ударила она его в правое ухо, так что не осталось на нем ни мяса, ни кожи, что уж и не наросли никогда после. Оттого и стал он зваться с тех пор Айлиль Голое Ухо.

— Зло причинил ты мне, убив моего отца и обесчестив меня, — сказала Ане, — и за это я отомщу. Не оставлю я тебе залога дружбы, когда мы расстанемся.

Именем девушки называется этот холм — Ане Клиах. В Бруиг Риг [300]жил тогда Айлиль неподалеку от Майг многоводной. Так сказал филид:

Как-то раз отправились Эоган, сын Айлиля, и его молочный брат. Лугайд Мак Кон, к Арту [301], сыну Конна. В то время объезжал он Коннахт, и решили братья попросить у него коней и сбрую, ибо приходился он братом матери Эогана. По равнине держали они путь и вдруг услышали музыку, что раздавалась из зарослей тиса над водопадом. Тогда привезли они назад к Айлилю человека, который был там, ибо не знали, что с ним делать, и ждали его решения. Невелик был тот человек, а в арфе его было всего три струны.

— Как твое имя? — спросил человека Айлиль.

— Фер Фи [302], сын Эогабала, — ответил тот.

— Отчего ж вы вернулись? — спросил Айлиль Эогана и Лугайда.

— Поспорили мы об этом человеке, — отвечали те.

— Кто ж он таков? — спросил король.

— Славный игрок на арфе, — ответили те.

— Пусть же покажет он нам свое искусство! — сказал Айлиль.

— Да исполнится твоя воля, — ответил человек.

Тут принялся он играть им песнь плача [303], пока не принялись они плакать, горевать и сокрушаться. Тогда велели ему перестать, и принялся он играть песнь смеха, и тогда стали все так смеяться, что едва не лопнули их легкие. Потом сыграл он дремотную песнь и погрузил всех их в сон до того же часа назавтра. Потом отправился он туда, откуда пришел, посеяв раздор среди братьев, ибо того и желал он.

Тогда поднялись братья и молвили:

— Рассуди же нас, о Айлиль!

— Мало в том толку, — ответил Айлиль. — Что говорили вы, когда отыскали меня?

— Говорил я, — ответил Лугайд, — что его музыка моя.

— А я говорил, — отвечал Эбган, — что сам музыкант мой.

— Верно, — сказал Айлиль, — то человек Эогана.

— Лживо ты судишь! — воскликнул Лугайд.

— А по-моему, верно, — сказал Эоган.

— Воистину нет, — ответил Лугайд, — ибо не часто услышишь правду из твоих уст!

— Не тебе перечить ему, — сказал Эоган, — рабу своего господина.

— Раб этот в силах снести тебе голову и истоптать щеки! — воскликнул Лугайд.

— Как же отважишься ты на это? — спросил Эоган.

— На поле битвы, — ответил Лугайд, — а для того приходи в этот День на исходе месяца к Кенн Абрат [304].

Воистину так и случилось. В тот же день на исходе месяца сошлись они со своими отрядами и встали против друг друга. И выступил вместе с Мак Коном его приемный отец, Лугайд Лага [305], сын Маг Нуадата. Заговорил тогда Лугайд со своим шутом, Додера, что был из Даирфини. Во всем, и обличьем, и телом, был он похож на Мак Кона.

— Что ж, — молвил Лугайд, — теперь вызовет меня Эоган на поединок и повергнут нас пыл короля, свершения сына и внука.

— Недобрые речи у тебя на устах, — ответил Додера, — и не иначе как умереть суждено тебе. Я сам выступлю против него в твоем платье и с твоей диадемой в волосах, и тогда скажут все, что это ты идешь к ним. Если случится мне пасть, немедля иди прочь отсюда, ибо решат все, что был ты сражен, и побежит твое войско. Повсюду в сражении станет искать тебя Эоган, и если заметит твои икры, то поразит насмерть.

Так и сделали. Пал шут в сражении, но знал Эоган, что был это не Лугайд. Обернулся он, чтобы отыскать его, но вскричали тут все:

— Победа за нами! Лугайд сражен!

Воистину, так и было: обратился Лугайд в бегство. Тут увидел Эоган икры Лугайда среди воинов, ибо ярче снега, выпавшего в одну ночь, белели они. Побежал Эоган вслед ему и метнул свое копье и попал Лугайду в икры. С той поры и зовется так Дорта Бренгаир.

— Достигло ли цели копье? — спросил Эоган.

Так победили они в сражении. И сказал филид:

Все так и было.

С тех пор не мог Лугайд найти пристанища в Ирландии из страха перед Эоганом. Тогда отправился он в Альбу, и никто не знал, надолго ли он ушел. Вместе с ним был Лугайд Лага и всего лишь трижды девять воинов. Пришли они к королю Альбы, и долго тогда толковал Лугайд со своими людьми, чтобы остерегались они и не узнал их король, ведь мог он предать их смерти из дружбы с королем Ирландии Артом, сыном Конна. И повелел Лугайд своим людям исполнять каждому волю другого, словно королевский приказ, и никому не называть своего имени.

Приветствовал их король Альбы [306]. Не назвали они себя по имени, и никто не ведал про них ничего, кроме того, что пришли они из Ирландии Всякий день до исхода года приносили им в отдельный дом быка и свинью.

И не мог надивиться король Альбы на их облик, благородство и храбрость в битве, сражении и схватке, победы в играх, собраниях и скачках, умение играть в брандуб, буанбах и фидхелл. А еще удивлялся он, что не было над ними одного повелителя.