Кретьен Труа - Персеваль, или повесть о Граале

,
К ним безрукавный балахон,
Оленьей кожи капюшон.
Так приодела сына мать.
Три дня он согласился ждать,
Тем самым заплатив негусто
За материнские ей чувства.
А мать в отчаяние впала,
Его лобзала, обнимала,
В слезах горючих говоря:
«Мой милый сын, на вас смотря,
Объята горем я, понура.
Приехав ко двору Артура,
Попросите оружье вы.
Он не откажет вам, увы,
И дать его не пожалеет.
Когда ж носить его приспеет,
Что делать будете вы с ним?
Ведь вы с оружьем боевым
Не обращались до того,
Не знали что и для чего.
Боюсь я, так как знаю верно,
Что подготовлены вы скверно.
А это и не мудрено,
Ведь человеку не дано
Знать то, чему он не обучен.
Но если был урок получен,
То удивительней не знать.
Позвольте, сын, совет вам дать,
К нему прислушаться вам стоит,
Коль разум ваш его усвоит,
Немалый прок он принесёт.
Вы – рыцарь, этот час придёт,
Будь воля Господа на это.
Коль даму встретите вы где-то
Иль деву, что угнетена,
И будет помощь им нужна,
Вы им поддержку предложите,
Попросят – помощь окажите,
Как честь предписывает вам.
А кто не уважает дам,
Себя же покрывает срамом.
Служите девушкам и дамам
И чтимы будете всегда.
Служите, если есть нужда,
Навязчивости избегайте
И им ничем не досаждайте.
Коль вас девица поцелует,
Пусть поцелуй лишь и дарует,
На прочее даю запрет [24] На прочее даю запрет... – Слово «soreplus» означает «остальное, прочее». Это своего рода куртуазный эвфемизм, который часто употреблялся для обозначения сексуальных отношений в любовных сюжетах. :
Найдите силы молвить «нет».
Но если вам она, быть может,
Кольцо или кошель предложит,
Берите, я не возражу.
Ещё вам, сын, одно скажу:
Коль с вами спутник, не тяните,
Его назваться попросите,
Так вы поймёте, кто он есть.
Дружите с теми лишь, в ком честь:
С кем честные общаться станут,
Того, поверьте, не обманут.
Ещё хочу я настоять,
Чтоб стали церковь посещать
Иль монастырь; молитесь Богу,
Он даст и честь вам, и подмогу,
И добродетель. Только так
И удостоитесь вы благ.
– Что церковь, матушка, такое?
– Се место чистое, святое,
Где славят Господа, который
Создал небесные просторы
И этот мир, и всё живое.
– А монастырь есть что такое?
– Скажу вам в точности о том:
Сие святой прекрасный дом,
И он реликвиями свят;
Там жертву Иисуса чтят,
Сего пророка иудеи
Терзали, мучили, злодеи.
Он предан был и, казнь прияв
И в муках смертью смерть поправ,
Он всех мужчин и женщин спас:
Дотоле души в смертный час
Ввергались в ад из плоти бренной,
А Он их вывел из геенны
Ценой мучений у столба,
Распятья, с тернием у лба.
И чтоб вы мессы посещали
И все заутрени свершали,
Чтоб Господа могли любить,
Прошу вас в монастырь ходить».
Тут сын ей: «Матушка моя,
И в монастырь и в церковь я
Ходить всегда охотно буду
И обещанья не забуду».
Засим не медлил он ничуть,
Простился с матерью и в путь,
А мать рыдала безутешно.
Был конь его осёдлан спешно.
Он по-валлийски был одет,
А башмаки – грубее нет.
Уже три дрота он привычно
Взять собирался, как обычно,
Но мать изъяла пару всё ж,
Чтоб меньше был с валлийцем схож.
Изъяла б все, коль то могла бы.
В руке держал он прутик, дабы
Им подгонять в пути коня.
Мать обняла его, стеня,
Уж так она его любила,
И Богу сына поручила:
«В какой бы ни были стране,
Пусть счастье Бог не так, как мне,
А больше даст вам, милый сын».
На расстоянии в один
Бросок пращи он оглянулся
И, мать увидев, ужаснулся:
Как бы расставшись с жизнью, та
Без чувств лежала у моста.
Но тут коня он подстегнул,
По крупу прутиком хлестнул,
И в лес аллюром конь покорный
Понёс его дорогой торной.
Так утро он скакал и день,
Пока не пала ночи тень.
Заночевал в лесу он где-то,
Проспав до самого рассвета.
Встав на заре под птичий гомон,
На скакуна вскочил верхом он
И без привалов поскакал.
Вдруг на лугу, где вытекал
Из родника ручей журчащий,
Увидел он шатёр, дивящий
Чудесной красотою взор.
Был алым спереди шатёр,
А сзади лентами увит,
На лентах золото блестит.
Златой орёл вверху был сделан,
На солнце словно пламенел он,
И сам шатёр сверкал при этом
Живым златым и красным цветом.
Сиянье он лучил вокруг;
Окрестный лес и весь тот луг
Под светом от шатра сияли.
А рядом шалаши стояли,
Сложили их из листьев, веток.
В обычаях валлийцев этак
Приюты возводить в бору.
Юнец приблизился к шатру
И молвил, прежде чем войти:
«Бог, видя дом Ваш на пути,
Я б вёл себя сродни неверцам,
Когда бы здесь я с чистым сердцем
Не стал бы поклоняться Вам.
Я верю матушки словам:
Монастыри, и правда, эти
Прекраснее всех мест на свете [25] Монастыри, и правда, эти / Прекраснее всех мест на свете... – Персеваль принимает шатер за монастырь по той же причине, по какой он принял рыцарей за ангелов: он очарован красотой и блеском невиданного сооружения. ,
И должен я в монастыри
Всегда входить, чтоб там внутри
Молиться Господу не всуе.
Ему молитву вознесу я,
Как только в Божий дом войду,
И Он мне нынче даст еду,
Что так нужна мне поутру».
Итак, он подошёл к шатру,
Который не закрыт был, кстати.
Посередине на кровати
Под покрывалом шелковым
Что же увидел он? Пред ним
Девица на одре спала.
Совсем одна она была,
Без свиты и девиц-служанок.
Ушли девицы спозаранок
Цветов и свежих трав нарвать,
Чтоб ими пол в шатре устлать,
Как было то заведено.
И он вошёл неслышно, но
Коню случилось оступиться.
От шума этого девица
Вдруг пробудилась, и простак
К ней обратился, молвив так:
«Девица, к вам с приветом я,
Так мне велела мать моя.
Она дала мне наставленье
Приветствовать без промедленья
Девиц, где б я ни встретил их».
Та задрожала, в этот миг
Решив, что мальчик полоумный.
Она б сочла себя безумной,
Когда могла бы допустить
Наедине хоть миг с ним быть.
«Уйди, юнец, иль худо станет,
Коль друг мой здесь тебя застанет.
– Но прежде жду я поцелуя.
Клянусь главой, не досажу я,
Так мать меня учила прежь.
– Уйди, ведь сказано тебе ж.
И с поцелуем здесь не выйдет,
А если вдруг в шатре увидит
Тебя мой друг, тебе конец».
Руками сильными юнец
Схватил её бесцеремонно,
В приличиях не искушённый,
Он силой подступился к деве,
И та, хоть отбивалась в гневе
И как могла сопротивлялась,
Однако втуне так старалась:
Глаголют, юноша в тот час,
По крайней мере, двадцать раз
Поцеловал её лицо,
А видя на персте кольцо
С чистейшим изумрудом, молвил:
«Я б волю матери исполнил,
Забрав кольцо у вас. Клянусь,
На этом и остановлюсь.
Хочу его. Итак, кольцо мне!
– Нет, не получишь и запомни, –
Ему девица объявила, –
Его возьмёшь ты только силой».
Схватил её за руку малец
И с силой потянул за палец,
И так кольцом он овладел.
Себе на перст его надел,
Сказав: «Девица, вот отрада:
Теперь уеду я с наградой.
Лобзать вас слаще, ей-же-ей,
Чем в доме матушки моей
Служанку с горькими устами!»
Девица залилась слезами:
«Не уноси кольцо как вор,
Иначе ждёт меня позор.
Поверь мне, рано или поздно
Ты не избегнешь кары грозной,
Заплатишь жизнью за грабёж».
Всё слышал юноша и всё ж
К словам остался он не чуток,
Всё потому, что пуст желудок,
И голод жёг его огнём.
Увидел он кувшин с вином,
Фиал, из серебра отлитый,
Поднос из тростника, накрытый
Салфеткой белого белей.
Он снял салфетку, а под ней,
Глядь, три паштета из косули.
Но мешкать пред едой тому ли,
Кто голода не мог терпеть?
И он набросился на снедь,
Стал поглощать её кусками
И трижды жадными глотками
Фиал до дна опорожнил.
Затем, жуя, проговорил:
«Девица, я не съем всё это.
Прошу, отведайте паштета,
По одному съедим сейчас,
Паштет же третий про запас».
Та, что рыдать не прекращала,
Внимания не обращала
На речь непрошеного гостя,
Кусала длань свою от злости,
В то время как он ел и пил,
Пока свой глад не утолил.
Затем остатки и объедки
Прикрыл при помощи салфетки,
И собираясь в путь-дорогу,
Он поручил девицу Богу:
«Господь, девица, вас храни,
И не печальтесь вы, ни-ни,
Что днесь кольцо у вас беру я,
Поскольку прежде чем умру я,
Вам чем-нибудь да услужу.
Засим извольте, ухожу».
В слезах ответила девица,
Что за него ей не молиться,
Раз он своей дурной манерой
Её унизил выше меры,
Что может женщина терпеть,
А потому вовеки впредь
Услуги от него не примет
И в помощи нужды не имет,
И пусть забудет он знакомство
С девицей – жертвой вероломства.
Так слёзы, сидючи, лила
И друга своего ждала.
А был в лесу он в эту пору.
Следы копыт предстали взору,
И был он страшно удивлён,
Тем паче, что подругу он
Застал в весьма плачевном виде.
«Демуазель, приметы видя,
Я мню, здесь рыцарь был сейчас.
– О нет, сеньор, заверю вас,
Здесь юный был валлиец глупый,
До дерзости нахальный, грубый,
Он пил без удержу вино,
Что вами здесь припасено,
И съел все три паштета ваши.
– И, милая, в слезах вы? Даже
Коль всё б он выпил здесь и съел,
Я б огорчений не имел.
– Но дело здесь совсем не в том.
Я плачу о кольце моём,
Что взял он и увёз с собою.
Я б лучше умерла, не скрою,
Чем так с ним отпустить каналью».
Тут рыцарь, стиснутый печалью,
Вмиг хладнокровье потерял.
«О Боже, срам-то! – он сказал. –
Раз взял, пусть с ним и остаётся.
Но что-то было, мне сдаётся,
О чём не рассказали вы.
– Поцеловал меня, увы.
– Поцеловал? – Да, так и было,
Но против моей воли, силой.
– Скажите лучше, что по воле.
Иль не понравилось вам что ли?
Сопротивленья ни следа. –
В нём ревность вспыхнула тогда. –
Считаете, что вас не знаю?
Не так уж глуп я, уверяю,
Чтоб лицемерия не видеть.
Вы зло смогли меня обидеть,
За это кара будет вам.
Я вашей лошади не дам
Овса и кровь ей не пущу,
Покуда я не отомщу.
Подкову лошадь потеряет –
Пусть без подковы ковыляет,
А сдохнет – вслед мне прямиком
Идти вы будете пешком,
Своей одежды не меняя,
Идти, босая и нагая,
Пока его не обезглавлю.
Месть по-иному я не справлю».
Сказал и начал есть затем.
А юноша скакал меж тем
И угольщика повстречал,
Тот пред собой осла толкал.
«Скажи, виллан, с ослом который,
Как в Кардуэл добраться скоро?
Король Артур мне нужен тот,
Который рыцарство даёт.
– Найдёшь, идя прямым путём,
Ты замок на брегу морском,
Там и предстанешь пред Артуром,
То ли весёлым, то ли хмурым.
– Тогда ты мне назвать изволь
Причину, по какой король
Быть может весел или хмур.
– Скажу тебе: король Артур
Повёл все рати и знамёна
Войной на короля Риона [26] Войной на короля Риона. – Рион (Ритон) в «Истории бриттов» Гальфрида Монмутского – великан с огромной бородой, который стремится лишить бороды всех прочих, даже короля Артура. Но Артуру удается победить великана. «Тот из бород убитых им королей сделал себе меховой плащ и повелел Артуру, чтобы он тщательно выщипал свою бороду и выщипанные из нее волосы доставил ему, и, так как Артур одолел других государей, то, воздавая ему почет, он уложит волосы с его бороды поверх всех остальных. В противном случае он, Ритон, вызывает его на бой, и кто из них возьмет верх, тому достанутся плащ и борода побежденного. Они начали схватку, и в ней возобладал Артур...» (Гальфрид Монмутский. История бриттов. Жизнь Мерлина. – М.: Наука, 1984. – С. 112).Читать дальше