Автор неизвестен Европейская старинная литература - Песнь о Нибелунгах [прозаический пересказ]

— К чему сеять вражду? — обратился к Зигфриду Гернот. — Бургундия и без того велика, зачем нам ещё и чужие земли? А наши владения мы не отдадим никому.

Ответ Гернота пришёлся не по нраву его друзьям, и доблестный Ортвин Мецский бросил ему:

— Мне претит ваше миролюбие! Зигфрид только что безо всякой причины вызвал нас на бой! Если у вас и братьев недостаёт храбрости, я готов один выйти против него, пусть бы он даже привёл с собой целое войско. Обещаю, что собью спесь с гордеца!

Такие слова привели нидерландского витязя в сильный гнев:

— Как бы ни был ты смел, тебе не тягаться со мной! Я королевский сын, ты же ничтожный вассал. Даже двенадцать таких, как ты, не одолеют меня.

Ортвин Мецский без промедления извлёк свой меч. И, хоть он и доводился племянником Хагену, воитель из Тронье не произнёс ни слова, чтобы остановить его. По счастью, это сделал Гернот:

— Стой, Ортвин, — приказал он. — Зигфрид ещё не нанёс нам обиды. Я думаю, нам стоит поладить добром, и тогда мы обретём в нём друга, а не врага.

— Всех нас задели слова гостя, — произнёс доблестный Хаген. — Я вижу, не с добром он приехал к нам, хоть и не видел от вас, государь, никакого зла.

— Хаген, — отвечал отважный Зигфрид, — даже если вам не нравится то, что я сказал вашим господам, знайте, вам придётся увидеть, как я побью их и возьму власть над Бургундией.

— Я не допущу раздора! — крикнул Гернот.

И приказал вассалам вести себя уважительнее, чтобы не задевать и не сердить гостей.

— Стоит ли нам затевать бой? — обратился к нидерландцу Гернот. — Ведь если погибнет цвет наших войск, в том будет мало чести для нас, а для вас мало пользы.

Но Зигфрид, сын Зигмунда, ответил:

— Что ж не спешит нападать Хаген и молчит Ортвин? Почему не идут на меня с обнажёнными мечами? Или остыл их гнев и испугались они боя?

Бургунды, помня наказ Гернота, молчали.

— Я снова прошу вас быть нашим гостем, — повторил сын Уты. — Здесь все готовы служить вам — и я, и мои родственники.

Король велел принести вина и стал угощать им могучих чужаков.

— Попросите добром и ни в чём не встретите отказа, — убеждал Гернот. — Станьте нам другом, и тогда всё, и жизнь, и достояние, готовы мы будем отдать за вас.

Тут Зигфрид наконец внял словам короля, и гнев его утих.

Бургунды помогли чужеземцам освободиться от доспехов и отвели нидерландцев в лучшие покои, где те расположились на отдых.

С того момента Зигфрид стал в Вормсе желанным гостем.

Едва ли возможно описать и тысячную долю тех почестей, которыми окружили Зигфрида. Куда бы ни шёл он, всюду встречал восхищение. Какую бы ратную потеху ни затеял двор, везде он первенствовал. В метании ли копий или бросании камней — никто не мог с ним сравниться. Зигфрид неизменно оказывался быстрее и сильней всех соперников.

Женщины, разговаривая с Зигфридом, не могли отвести от него глаз, такой высокою любовью дышала его речь. Но сам герой мечтал лишь о Кримхильде, пусть даже он ещё и не видел её ни разу. Да и дева, надо сказать, всё чаще тайком наблюдала за ним, думая о том, как он силён и ловок. Чуть затеется во дворе молодецкая забава, королевна, не отрываясь, стоит от окна. Весь день готова она наблюдать за рыцарскими игрищами, и никакая иная забава ей не интересна. Когда же не удавалось ей увидеть Зигфрида, она тосковала о нём целыми днями. Узнай Зигфрид о том, что дама его сердца с такой теплотою следит за ним, как бы он обрадовался! Ведь ничего он так не желал, как увидеться с ней. И не раз с грустью думал он: «Когда же, наконец, я увижу красавицу Кримхильду? Уже столько дней гощу я здесь, а до сих пор не встретился с ней».

Так Зигфрид прожил в краю бургундов целый год, ожидая встречи с той, что пленила его сердце, и с кем впоследствии изведал он много счастья и много страданий.

Однажды в Вормс прибыли чужеземные гонцы, посланные на Рейн могучими королями Людегастом Датским и Людегером Саксонским. О каждом из них было известно, что дружины их сильны и многочисленны. Узнав о приезде посланцев столь грозных государей, бургундские вельможи без промедления отвели их к Гунтеру.

— Будьте нашими гостями, — учтиво предложил король, — и расскажите, кто вы и какие вести принесли нам?

Гонцы, хоть и боялись вызвать гнев Гунтера, не стали молчать:

— Знайте, государь, что наши короли Людегер и Людегаст прислали нас сюда, чтобы объявить вам войну.

От подобных слов бургундский двор пришёл в сильное волнение.

— Вы нанесли им множество обид, и тем вызвали сильный гнев в их сердцах. Хотят они идти на Рейн с огромной ратью и через двадцать недель начнут поход. Так что созывайте друзей и вассалов, если не хотите лишиться короны. Но если вы готовы уладить дело миром, вам, государь, стоит отправить посла для переговоров с королями Людегером и Людегастом. Это спасёт жизни многим доблестным рыцарям.

Как ни был храбр Гунтер, он всё же промолвил:

— Я не дам вам ответа тотчас. Мне надо поделиться этой скорбной вестью с вассалами, а далее мы будем держать совет.

Король опечалился, грустная весть камнем легла на его сердце. Без промедления приказал он Герноту, Хагену и другим вельможам явиться в свои палаты.

— Сильный и опасный враг грозит нам, — обратился к ним Гунтер. — Немалые беды сулит нам его нашествие.

— Покуда в наших руках есть мечи, а в сердцах отвага, ни один враг не страшен нам, — воскликнул доблестный Гернот. — Смерти не избегнет никто, но честь превыше жизни. Порадуемся, что судьба привела нам врагов, битва — лучшая отрада для воина.

— Тут добра ждать не приходится, — сказал Хаген из Тронье. — Мы не успеем к сроку собрать свои отряды, а без них не видать нам победы.

Затем он погрузился в раздумья и добавил:

— Надо рассказать обо всём Зигфриду.

Король распорядился разместить вражеских гонцов в Вормсе и запретил бургундам задевать их. Он решил, что неразумно будет злить врагов, не выяснив прежде, кто из друзей готов оказать ему помощь.

Гунтер потерял покой и сон, целыми днями ходил в унынии и своим видом растревожил Зигфрида.

— Я вижу, что-то гнетёт вас, король, — обратился к нему нидерландец. — В чём причина вашей тоски и что лишило вас былого веселья?

— Не каждому король может открыть своё горе, — отвечал ему доблестный Гунтер. — Свою тревогу я должен таить глубоко в сердце, ведь открыть её можно только самым преданным друзьям.

Услышав такие речи, Зигфрид изменился в лице и заверил Гунтера:

— Я помогу вам, какая бы беда ни случилась! Если нужен вам преданный друг, я буду им до самой смерти.