Автор неизвестен - Поэзия трубадуров. Поэзия миннезингеров. Поэзия вагантов

— Надежный Друг! То лишь предлог
Даря любовь, томить людей.
Дар без привета, без речей
Всегда обиден и жесток,
Пренебреженье выражая.
Душа резвушкой пленена,
Всем опасеньям вопреки.
Да, верить ей нельзя сполна,
Но и у вашей есть грешки,—
Видать, судьба у всех такая.

— Фолькет! Прервите слов поток!
С подругой нежною своей
Я знал немало светлых дней.
Иначе жил бы одинок,
С другим делиться не желая.
А вашим песням — грош цена,
И нет в них правды ни строки.
Зачем вам надо, старина,
Кропать столь бодрые стишки,
Душой от ревности сгорая?

— Надежный Друг! Их плел, играя,
Для вас я — бодрость вам нужна:
Ведь есть преловкие дружки,
К ним ваша донна так нежна,
Что вы к отчаянью близки,—
Моя ж, поверьте мне, иная.

— Фолькет! То похвальба пустая.
Гаусельма нас судить должна.
Вопросы эти ей легки.
Сдаюсь, коль скажет, смущена,
Что донну у меня дружки
Крадут, в измены вовлекая!

Нет! Хватит волн морских,
Докучных берегов,
Подводных скал крутых,
Неверных маяков!
Я насмотрелся их
За все свои блужданья.
Судьбы превратности познав
И в милый Лимузен попав,
Там честь и радости стяжав,—
Воздам молитвой дань я
За то благодеянье,
Что я вернулся, жив и здрав.

Владыку дней моих
Восславить я готов,
Вновь, после бед лихих,
Свой обретая кров
И сад, что, свеж и тих,
Струит благоуханье
Своих простых цветов и трав,
Красою скромною поправ
Кичливый блеск чужих держав.
А Донны обаянье!
Ее очей сиянье,
Ее дары и кроткий нрав!

Пускай звучит мой стих,
Нежданным счастьем нов,
Среди бесед живых
При лучшем из дворов,
Где для сердец людских
Священны предписанья
Любви — источника всех прав.
Под звон ручья среди дубрав
Брожу, забвению предав
И барки колыханье,
И шторм, и злодеянья
Морских разбойничьих орав.

Кто ради дел святых
Искал чужих краев,—
За гробом ждет таких
Прощение грехов.
Но кто, в разбое лих
И жаждая стяжанья,
Решится, совесть потеряв,
Пиратский соблюдать устав,—
Тот, в битвах, в бурях доконав
Себя и достоянье,
Умрет без покаянья —
Вот вся цена таких забав!

Вместо нежного привета
Ей, царице всех услад,
Чтоб забыться, песнь рассвета
Я сложу на новый лад.
Лунный свет забрезжил где-то,
В птичьих трелях дремлет сад,—
Так мне тяжко бденье это,
Что заре я был бы рад.
О, боже, как
Наскучил мрак!
Как я жду рассвета!

Хоть Евангельем осмелюсь
Я поклясться: ни Андрей,
Ни Тристан или Амелис
Даме не были верней.
Строки «Pater noster» [7] «Отче наш» (лат.). пелись
Наново душой моей:
«Господи, qui es in coelis [8] Иже еси на небесех (лат.). ,
Дай увидеться мне с ней!»
О, боже, как
Наскучил мрак!
Как я жду рассвета!

Среди гор, в морской стихии
Не умрет любовь моя,
И, наветчики лихие,
Верить вам не буду я!
Провожу уныло дни я,
Без еды и без питья.
К ней от стен Антиохии
В смертный час помчался б я
О, боже, как
Наскучил мрак!
Как я жду рассвета!

Брал я с бою замок грозный,
Мне не страшен был медведь,
Леопард неосторожный
Попадал мне часто в сеть,—
Пред любовью же ничтожна
Мощь моя досель и впредь:
Трепет сердца невозможно
Ни унять, ни одолеть!
О, боже, как
Наскучил мрак!
Как я жду рассвета!

Зачем пою? Встает за песней вслед
Любовный бред,
Томит бесплодный зной
Мечты больной,
Лишь муки умножая.
Удел и так мой зол,
Судьбины произвол
Меня и так извел...
Нет! Извелась сама я.

А вы, мой друг, плохой вы сердцевед,
Любви примет,
Сдружившейся со мной
Тоски немой
Во мне не замечая.
Всеобщий же глагол
Вас бессердечным счел:
Хоть бы приветил, мол,
Несчастной сострадая.

Но я верна вам до скончанья лет
И чту обет
(Хоть данный мной одной!),
Свой долг святой
Безропотно свершая.
Вас древний род возвел
На знатности престол,
Мою ж любовь отмел,—
Для вас не столь знатна я.

Вы для меня затмили целый свет,—
Отказа нет
Для вас ни в чем от той,
Кто день-деньской
Все ждет, изнемогая,
Чтоб ожил тихий дол
И вестник ваш прибрел
Иль пыль клубами взмел
Скакун ваш, подлетая.

Украв перчатку, милый мне предмет,
У вас, мой свет,
Но потеряв покой,
Своей рукой
Ее вам отдала я,—
Хоть грех мой не тяжел,
Но он бы вас подвел,
Коль ревности укол
Не стерпит... та, другая...

Гласят заметы стольких зим и лет:
Совсем не след,
Чтоб к донне сам герой
Ходил с мольбой.
Коль, время выжидая,
Снерва бы сети сплел,
С ума бы донну свел,
То в плен не он бы шел —
Спесивица младая!

Ты б к Самой Лучшей шел
И песню спел, посол,
Как некто предпочел
Мне ту, с кем не чета я.

Друг Славы! Мир не гол
Для тех, кто зло из зол —
В вас холодность обрел,
Но страстью расцветая!

Жадно издали впивая
Провансальский ветер милый,
Чувствую, как полнит силой
Грудь мою страна родная.
Без конца я слушать рад,
Чуть о ней заговорят,
Слух лаская похвалою.

Весь простор родного края
Рона с Венсой оградила,
С гор — Дюранса путь закрыла,
С юга — глубь и зыбь морская.
Но для мысли нет преград,
И в Прованс — сей дивный сад! —
Вмиг переношусь душою.

Сердце, Донну вспоминая,
О печалях позабыло,—
Без нее же все уныло.
Песнь моя — не лесть пустая:
Что хвалить всех донн подряд! —
Славословья воспарят
К лучшей, созданной землею.

В ней одной искал всегда я
Правды верное мерило.
Жизнь она мне озарила,
Даром песен награждая.
Славных дел свершу я ряд
За единый только взгляд
Той, что стала мне судьбою.

Жаворонок с соловьем
Всех пернатых мне милей
Тем, что радость вешних дней
Славят первые они.
Я, должно быть, им сродни:
Трубадуры все молчат,
Песни о любви звучат
У меня лишь — для Виерны.

Мне дозволено притом
Ту из донн, что всех славней,
Донной называть своей,
Как ведется искони!
Я достоинства одни
За награду из наград
Восславлять отныне рад —
Прелесть и красу Виерны.

Но стрелой или ножом
Поразить нельзя больней,
Чем любовью: ты о ней
Сколь, глупец, нн раззвони,
Ожиданья тяжки дни.
Я не знатен, не богат,
Да зато верней навряд
Друг найдется для Виерны.