Лопе де Вега - Том 3

Сеньор Октавио! Мы ждем.
Какие вам нужны напевы?

Развеселите сердце девы,
Окованное тяжким сном.
Должны вы нынче петь чудесней,
Чем Амфион, [132] Должны вы нынче петь чудесней, Чем Амфион. — Амфион — сын Зевса, замечательный музыкант. Одно из преданий рассказывает, что стены Фив складывались из камней сами собой под звуки лиры Амфиона. (Ант. миф.) — как он, должны
Вы покорить гранит стены.

Мы развлечем вас новой песней.

Воздух чист и неподвижен
Над Валенсией весенней,
Над ее лазурным морем,
Над душистыми цветами
Апельсиновых деревьев,
Где качаются на ветках
Птицы, вестницы любви.
О легкие зефиры!
Пускай летит мой вздох
К благоуханной роще
Валенсии моей.

Как много в этой песне пыла!
Мне так понравилась она!

Нам эта песня не нужна,
И петь ее не надо было.
Зачем Валенсия?

Сеньор!
Мы знаем этого поэта,—
Живет близ университета
Он в Саламанке с давних пор,
Но о Валенсии зеленой
Слагает песни.

А зачем?

Затем, что это наш Эдем,
Что дорог он душе влюбленной.

Как сладостен романс о нем!
Я долго слушать вас готова.
Не знаете ли вы другого,
Похожего?

Друзья, споем!

Девушка-валенсианка
Мне бросает апельсин.
Апельсин я бросил деве,—
Превратился он в цветок.

А у печального поэта,
Как видно, несчастливый рок.

Он незадачливый игрок,—
В романсах чувствуется это.

Он с дерева в саду своем
Метафоры свои срывает
И мук сердечных не скрывает.

Ах, спойте!

Хорошо, споем.

Я поднялся в ранний час,
Подошел к ее оконцу
И увидел: светит солнце
В глубине любимых глаз.
Этот взор — как он жесток!
Вижу, завистью томимый:
Апельсин в руке любимой
Превращается в цветок.

Валенсианские напевы
Так грустны!

В них не только грусть!

Хуан ревнует.

Ну и пусть!
Ни ревности его, ни гнева
Я не боюсь. Но я больна,
Опять меня гнетет кручина.

Валенсия — вот в чем причина
Того, что мается она.

Ах, как бы мне сейчас хотелось
Быть королем!

Давно пора!
Зачем же?

Чтоб моя сестра
В парчу и злато разоделась.
Ах, если бы я был король,
Она бы веселилась вечно,
И, целый день резвясь беспечно,
Душевную забыла боль!
Нет, пусть грозит мне разоренье,
Но я сестру развеселю!

Не все подвластно королю.

За их божественное пенье
Благодарю тебя, мой брат!
Пойдемте, музыканты, в сад,
Продлим чудесное мгновенье!

Сеньора! Каждый горд и рад
Вам подарить отдохновенье.

Над заливом валенсийским
Ночь темным-темна,
И душа свиданьем близким
Преображена.

Какой стремительный успех!

Сеньор дурачился отменно.

Они поверили?

Мгновенно,—
Вы убедить сумели всех.
Как видно, опыт был немалый,—
Уж очень вы искусный шут.

Они еще, наверно, ржут
От наших шуток.

Да, пожалуй!
Служить бы вам у Тамерлана [133] Служить бы вам у Тамерлана. — Тамерлан (Тимур, 1336–1405) — среднеазиатский полководец и завоеватель, проявлявший крайнюю жестокость в завоевательных походах.
Шутом, сеньор!

А ты, дружок,
Наверно, рассмешить бы мог
И кровожадного султана.

А что, неплохо разыграл
Я деревенщину?

Отлично!

Но только фыркал неприлично.

Ты так самозабвенно врал…

Комедия начнется скоро,
Все это был пролог пока.

Марин! Теперь наверняка
Недалека моя сеньора.
Ах, только бы Амур ко мне
Был благосклонен — впредь, как ныне!

Теперь уж со своей богиней
Вы свидитесь наедине.
Под сенью университета
Шуту везде открыта дверь,
Поэтому для вас теперь
Ни в чем не может быть запрета.

Марин! Как счастлив здесь дурак!

Когда бы люди захотели
На всех безмозглых в самом деле
Напялить шутовской колпак,
Он стал бы головным убором,
Привычным большинству людей.

Не признаю твоих идей
И не согласен с Пифагором. [134] И не согласен с Пифагором. — Пифагор (ок. 580–500 до н. э.) — древнегреческий математик, философ.

На эту точку зренья став…

Ученые студенты спорят.

Как быть?

Пока он ересь порет,
Вам надо быть шутом.

Ты прав.

Я утверждаю: древние не знали
Субстанции небесных тел, не знали,
Utrum sint animata, an non. [135] Одушевлены они, или нет (лат.)

Вниманье!