Лопе де Вега - Том 4

Да! Вам, как другу, без боязни
Решился сердце я открыть.

Чтоб были равными условья,
Ответить тем же я хочу,
Хоть вам давно уже плачу
За дружбу преданной любовью.
Так счеты с кем-то здесь свести
Стремитесь вы?

Да, и кинжалу
По праву бы принадлежала
Такая честь.

Господь прости,
Отлично сказано. Мечтаю
И я о мести. Счет большой
Сеньоре предъявить одной
Я вправе.

Вам помочь желаю,
Но отплатить прошу сперва
Признаньем за мое признанье.

Благодарю вас за вниманье,
За ваши добрые слова.
Недавно здесь вдруг воспылала
Ко мне красавица одна
Любовью.

И смогла она
Вам доказать ее?

Сначала
Казалась дама иль была
Такою нежной и влюбленной,
Что и сурового Катона
Растрогала бы и могла [41] …и сурового Катона Растрогала бы. — Имеется в виду Катон Цензор (234–149 до н. э.), общественный и государственный деятель в республиканском Риме, прославившийся своей строгой справедливостью.
Поддеть на тот крючок, что ею
Для простака закинут был,—
Ведь слезы градом крокодил
Льет, жертвой лакомясь своею.
Не знаю, как ее назвать —
Сеньорой или куртизанкой?
Но как умеет сицильянка
И завлекать и обольщать!
На горе всем в нее влюбленным
Она не любит никого,
А влюбится, так уж в того,
Кто сам с ней будет непреклонным.
Чтоб вас завлечь, все пустит в ход:
Улыбки, огненные взоры
И речи, полные задора.

Приятный нрав…

Весьма!.. Так вот,
Предстала предо мной однажды
Она понурою, как мул
Священника.

И обманул
Вас этот вид?

Тут был бы каждый
Обманут… Мне письмо прочесть
Она дала. Витиевато
Расписывалось в нем, что брата
Ждет плаха, но возможность есть,
Две тысячи дав отступного,
Спасти его от топора.
На чем тут строилась игра?
Мной где-то брошенное слово
Она поймала на лету:
«У кошелька от денег вздулось
Брюшко». И в кошке страсть проснулась
К столь аппетитному коту.
Чтоб уничтожить подозренья,
Она в заклад хоть перстенек
Взять умоляла.

Но залог
Отвергнут был?

Да, к сожаленью!
Тут гаснуть начала любовь.
Вернее было бы, пожалуй,
Сказать, что вмиг ее не стало.
Вернуть я деньги вновь и вновь
Просил. Но столько ж было толку
Их ждать, как увидать во сне.
И понял я, что проще мне
Искать на дне морском иголку.
Увы! Меня в краю родном
Улыбкой встретили кривою,
Да я и сам не знал покоя
И думал только об одном —
Как вновь в Палермо очутиться.
Но я товар лишь для того
Привез, чтоб запахом его
В таможню заманить волчицу.
И не пронюхала она,
Что сверху мною нарочито
Тряпье кой-где сукном прикрыто
И что всему добру цена
Дублонов сто — и то едва ли.

О, если бы моя беда
Была такой же, мы тогда
Друг друга век бы не встречали!

Сеньора честь оскорблена?

Вы правы.

Наши беды схожи:
Ведь честь купца, замечу все же,
В его деньгах воплощена,
И он лишается всего,
Свое теряя достоянье.

Чем ваше кончилось свиданье?

Я больше слушать ничего
О дон Хуане не желаю.
А впустишь в дверь его — в окно
С ним вылетишь ты заодно.

Кто это? Дева пресвятая!

Купец! Он, значит, здесь торчал
Все время?

Нет, приехал снова.

Зачем?

Поверьте мне на слово,
О вас он думать перестал.

Мужчина никогда не сможет
Простить издевку иль обман.
Как боль незаживленных ран,
Ему обида сердце гложет,
Но не взбеси меня другой,
То этого я б усмирила.

Что было с Хуаном?

Очень мило:
«Прости, пойми, я — твой, он — мой»,
И все на капитана валит
И молит слух пустить, что он
Из всех один мной предпочтен…

На вас глаза Лусиндо пялит.

Отсюда в нескольких шагах
Стоит та самая сеньора.

Да ты с меня не сводишь взора!
Что ищешь ты в моих зрачках?

Таинственные их глубины
Подобны огонькам ночным,
И путнику опасно им
Довериться на миг единый.

Но все ж приезжие спешат
С объятьями к друзьям навстречу.

На это так тебе отвечу:
Никто плохим гостям не рад.
Ты неразумно поступила,
Взяв самовольно то, что сам
Я отдал бы, припав к ногам
Моей владычицы. Но было
Мне не до денег в этот час.
Больней другого оказалось
Узнать, что ты лишь притворялась,
Клянясь в любви мне столько раз.
Мне не дублонов жаль. Ведь дома
Мой кошелек опять разбух.
Я тридцать тысяч вместо двух
Привез…

И не могло такому
Безумцу в голову прийти,
Что, испытать его желая,
В окне я скрылась, выжидая,
Как будет он себя вести?
Все ж, слыша крик твой исступленный,
Я бросилась бы из окна
Вниз головой, но спасена
Была решеткою оконной.
Как не сломала я ее!..
Слугу к тебе послала вскоре,
Но твой корабль уже был в море.
Пойми отчаянье мое.
Не думала я, что мне встанет
Вся эта глупая игра
Так дорого.

Она хитра.

Уж эта хоть кого обманет!

А знаешь ли, кто мне помог,
Кто силы дал мне в дни разлуки
Покорно претерпеть все муки?
Твой славный кот — твой кошелек!
Как часто я его ласкала,
Как нежно гладила тайком!
И слез моих, наверно, в нем
Не меньше, чем дублонов, стало.

Как? В полуночной тишине,
Ты, голову в подушку пряча,
Звала меня, стенала, плача?..
Вот знать бы это раньше мне —
И сразу зажила бы рана,
И в море бросился б я вмиг
И вплавь Сицилии достиг,
Иль жертвой стал бы океана.
Но воздух зноем раскален,
Задерживать тебя не смею.
Плененный верностью твоею,
Как прежде я в тебя влюблен
И вновь о всех делах забуду.
Опять от сына своего,
Не жди, отец, ни одного
Эскудо! [42] Не жди, отец, ни одного Эскудо . — Эскудо — старинная испанская монета, золотая или серебряная, с изображением государственного герба (исп. escudo — герб, щит). Нет, ни пол-эскудо!
Прошу: в таможню загляни —
Ведь там моих товаров горы.
Надеюсь я, настанут скоро
Божественного счастья дни,
Когда мне разрешишь за каждый
Твой томный вздох иль нежный взгляд
Перед тобой дублонов град
Обрушивать. О, как я жажду
Тебя обнять, моя любовь!