Лопе де Вега - Том 4

Сыщи господь для скряг могилу!

Пажи!

Сеньор?

Ответь скорей!

Аминь!

Внемли молитве сей,
Всевышний!

Он смешной и милый.

Случайно в городе чужом
Я встретил этого сеньора.
Он, выяснив из разговора,
Что дальним связана родством
Его родня с моей роднею,
По-дружески мне дал приют,
Нет, больше — к вам привел.

Но тут
Сказалось, может быть, другое:
Невольно облик ваш, и вид,
И грация, и речь живая
Влекут, к себе располагая.

Не испытуй мой аппетит.

Прошу садиться, все готово.

Ну, друг!..

Что?

Более всего
Испанцев красит плутовство.

Они любезничают снова.

Чуть отвернутся, поспешу…

Куда?

За этой францисканкой. [21] За этой францисканкой. — Члены монашеского ордена францисканцев по уставу своего ордена должны жить в бедности, посвящая свою жизнь чтению проповедей о спасении души. Бернардо называет Селью францисканкой явно иронически.

Впрямь, что робеть нам со служанкой?

Вот этим уж я не грешу.
Увидишь: с ней в одно мгновенье
Управлюсь я на свой манер.

Ревную!..

Но тобой пример
Любезного дан обхожденья.

Я рад, что ты, им дорожа,
Стремишься покорить Хуана.

Ну и бабенки!

Как нежданно
Все началось!

Что, госпожа?

Влюбилась я!

Вот это диво!

В глаза бы лучше никогда
Не видеть мне его. Беда
Стряслась со мной.

Юнец красивый!

Он из Севильи.

Там весьма
Приятны нравы и не строги.

Какие у испанца ноги!
Они сведут меня с ума!

Вкус не дурен у вас.

Готова
Я преподать тебе урок,
Что красота и стройность ног
Достоинств всех первооснова.

К столу пора бы поспешить.

Пажи!

Сеньор?

Сыграл я ловко!

Как рыбка?

Рвется на наклевку,
И на крючке ей скоро быть.

Меня нисколько не тревожит,
Что полон дом ее все дни
Гостями. Нам не счесть родни
Фенисы.

Да, и счет ей множит
Весь цвет испанской солдатни.
Но вот уж месяц, как ни странно,
Гроша из вашего кармана
Не вытянув, вам вновь и вновь
Подарки шлют. Здесь нет обмана,
Однако где же тут любовь?
Забыли вы о той приправе,
Что яству вкус должна придать?
Кто ничего не дал, не вправе
На что-нибудь претендовать.
Любовь лишь в золотой оправе
Крепка, и женщина тогда
Покорна вам, как сюзерену,
Над нею ваша власть тверда;
Любить, карать, прощать измену —
Всё вправе вы. Но вот беда —
Боюсь, что незаметно вами,
Сеньор мой, овладеет страсть,
А тут как раз наскучит даме
Вытягивать пустую снасть,
И, щедрыми прельстясь дарами,
Она другому вдруг кивнет
В ответ на взор нетерпеливый.
Тут сразу вам конец придет:
Все, что за месяц сберегли вы,
В одно мгновенье утечет.

Не может этого случиться.
Она корыстна?.. Нет, не смей
Рассказывать мне небылицы.

Любовь ведь еретичка. Ей
Легко над истиной глумиться.
Как заблуждаются все те,
Кто верит в чувство!

Все земные
Пороки зришь ты в красоте,
Хоть, верь мне, кроткою иные
Ее сочли бы тиранию.
Да повстречай мудрец любой
Такую женщину, которой
Как благородною сеньорой
Не властвует расчет сухой,
Которая и красотой
И ясным разумом богата,—
Будь он Тимон иль Диоген, [22] Будь он Тимон иль Диоген. — Тимон — афинянин, современник философа Сократа и комедиографа Аристофана. Наблюдая упадок нравственности, Тимон резко обличал своих современников; его имя стало впоследствии нарицательным для обозначения мрачного человеконенавистника. Диоген. — См. прим. 13.
Людей чуждавшийся когда-то,
И то такому чуду в плен
Он сдался б, нежностью объятый.
Я, опасаясь обольщенья,
Упрямился, сходил с ума,
Но прочь пора прогнать сомненья.

Да, рушатся все подозренья.

И рушит их она сама.

Теперь в своей ошибке каюсь.

И честно надобно признать:
Ты опоздал, в ней признаваясь.

Кто поспешит перчатку снять,
Рукой к жаровне прикасаясь!

Поговорим начистоту.
Зачем разумному мужчине
Отвергнуть и покинуть ту,
Кто ни гроша с него доныне
Не требует? Да я сочту
Его глупцом! И если впредь
Подарки будет непрестанно
Выплескивать Фенисы сеть,
То жертву нежного обмана,
Пожалуй, нечего жалеть.

Я не за то вас укоряю,
Что ходите вы к даме в дом,
Ее ничем не одаряя…

Тогда за что ж?

Беда в другом:
Влюбились вы.

Но дело в том,
Что так со всяким бы случилось.
Не только красотой пленилось
Тут сердце. Взорам всех людей
Даруют женщины как милость
Величье красоты своей.
Простой крестьянин и вельможа
Склоняются пред нею ниц.
В одном натура скромниц схожа
С манерой милых прихотниц:
Им нравится, сердца тревожа,
Манить, сверкать издалека.
Но красота лишь на мгновенье
Дарует людям наслажденье.
Душа — вот чем любовь крепка,
Душа щедра на подтвержденье
Глубоких чувств, живущих в ней.
Я полюбил, Тристан. Довольно
Бояться мне любви своей!
Ведь низко робостью невольной
Терзать Фенису столько дней,
Когда, ни разу не лукавя,
Она была ко мне добра.
Мне ей довериться пора,
Ее подозревать не вправе
Я в склонности к пустой забаве.
Ну что, скажи, плохого в том,
Что в доме у нее толкутся
Весь день мужчины? Посмеются,
Повеселятся за столом —
И, верь мне, с тем и разойдутся.
И чем же я в конце концов
Рискую? Я глупцом не буду,
Не надеваю я оков,
Пришел, ушел, и был таков.
Уеду и ее забуду.
Но сладко, что ни говори,
Мне будет с другом до зари
Рассказами о ней делиться.