Тирсо де Молина - Театр

Бога вышнего хвалите.

Будь вовек прославлен бог!

Сын мой, доблестно примите
Заушения, что рок
Вам наносит.

Говорите
Вы недурно. Ну, а кто вы?

Близ тех мест, где вы суровой
Казни ждете, я, монах,
Свой построил скит в горах.

Здесь, скажите, для чего вы?

Тех людей, что привязали
К дубу вас и приказали
Вас убить, я их смиренно
Умолил, — хоть дерзновенно
Сердце их и тверже стали, —
Мне позволить одному
Посетить вас.

А к чему?

Исповедать вас немного,
Если верите вы в бога.

Коль ты поп, ступай к тому,
Кто тебе любезней.

Вот
Как? Да вы христианин?

Да.

Не может быть им тот,
Кто, как вы, на смерть идет
Не покаявшись, мой сын.

Мне не нужно.

Горе, горе!
Так и думал я. Увы!
Сын мой, знайте же, что вскоре
Вы умрете.

В разговоре,
Милый брат, несносны вы.
Ах, когда бы не томили,
И скорей меня убили!

Как скорбит душа моя!

А просить прощенья я
Не намерен и в могиле.

И у бога?

Коли знает
Бог, что грешник я такой,
То к чему?

О, грех большой!
Милосердым бог бывает
До конца в любви святой.

Никакой не знал святыни
Никогда я, и теперь
Не хочу я знать.

Ты — зверь!
Камень ты в своей гордыне!

Друг Гальван, а где-то ныне
Госпожа Селия?

Ах,
Мне до этого нет дела!

Вспоминаешь о вещах
Недостойных ты.

Монах,
Мне уж это надоело!

Что сказал ты?

Право, горе!
Будь не связан, я б не стал
Слушать — взял, швырнул бы в море.

Умереть ты должен вскоре.

Я и так уж ждать устал.

Я покаяться готов.
Жар твой, падре, не напрасен.

Эй, сними-ка с наших лбов
Ты повязки?

Что ж. Согласен.

Слава богу! Снят покров
С глаз моих.

Да, слава богу!

Вас убить уже идут.
Посмотрите на дорогу.

Ну, чего еще там ждут?

Раз он знает, что капут,
Что ж не кается?

Энрико
Не намерен трусом быть!

Сельо, грудь ему пронзи-ка.

Дайте с ним поговорить.
Он в душевной смуте дикой.

Ну, живей его убьем.

Стойте! Если так (мученье!),
Не останется сомненья
В осуждении моем.

Трусы вы! В мое боитесь
Сердце распахнуть вы дверь!

Ну, на этот раз держитесь!

Начинать!

Остановитесь…
Коли он умрет теперь,
Я погибну. Сын мой, ты же
Грешник…

Я грешнее всех
В мире.

Подойди поближе.
Исповедуй мне свой грех.

Как пристал ты, поп бесстыжий!

Брызни ж из груди моей
Неразлившийся ручей
Слез горючих, брызни, брызни!
Нет в душе надежд, ни жизни!
Ибо бог давно не с ней.

Не скрывай же, власяница,
Это тело. Не годится
Прятать язвы. Не пристала
Столь роскошная ложница
Для поддельного кристалла.

К моему позору я
Ныне снова возвращаюсь,
Сбросив кожу, как змея.
Но ужасней чешуя
Та, которой облекаюсь.

Мне к спасению нет моста,
От судьбы мне не отречься,
Предначертано совлечься
Мне сладчайшего Христа
И во дьявола облечься.

Эти ризы вы повесьте
Здесь, чтоб вид их говорил:
«Сбросил нас на этом месте
Пауло тот, который чести
Нас носить не заслужил».

Дайте мне кинжал и шпагу,
Крест же можете вы взять.
Ах, закрыт мне путь ко благу,
Ибо крови божьей влагу
Я не смог не расплескать…

Отвяжите их.

Глазам
Не поверю. Я свободен!

Благодарность небесам.

Твой поступок благороден,
Чем он вызван?

Слушай сам.
Мой рассказ ни с чем не сходен.
О Энрико! ты бы лучше
В этом мире не рождался,
Где, вкусивши света солнца,
Бед моих причиной стал ты.

О, когда б угодно было
Богу, чтобы ты тотчас же,
Как увидел солнце, умер
На руках наемной мамки!

Или б львом ты был растерзан,
Иль медведица, напавши,
Растерзала бы младенца.
Или дома ты упал бы

Наземь с верхнего балкона,
Прежде чем не перервал ты
Нить святой моей надежды!

Говоришь ты, право, страшно.

Знай, я — Пауло, отшельник,
Я покинул лет пятнадцать
Кров родной мой и на этой
Пребывал горе я мрачной
Десять лет в служеньи богу.

Вот блаженство!

О, несчастье!
Раз, небесные завесы
Золотые разорвавши,
Ангел мне предстал, — я бога
Вопрошал в тот миг о рае.
И сказал мне ангел: «В город
Шествуй, друг, и там увидишь
Ты Энрико, Анарето
Сына, он молвой прославлен.
Ты поступки все и речи
Замечать его старайся;
Ибо если он на небо
Будет взят, — и ты туда же,
Если ж в ад, — твоя дорога
Тоже в ад». И вот считал я,
Что Энрико мой — угодник.
(Ах, то было лишь желанье!)
Я отправился, увидел
Я тебя — и что же? Самым
Грешным в мире ты по слухам
И на деле оказался.
Захотел тогда с тобою
Разделить судьбу, и рясу
Сбросил я и, взяв оружье,
Стал вождем преступной шайки.
Я надеялся — пред ликом
Смерти бога ты помянешь,
И пришел к тебе за этим.
Но — увы! — пришел напрасно.
Вот я вновь переоделся.
Раз душа моя внимала
Столь печальной вести, — бедной,
Ей надежды не осталось.