Луиджи Пульчи - Лоренцо Медичи и поэты его круга. Избранные стихотворения и поэмы

Там Нега робкая со Страхом нежным,
И нежный Гнев, и Мир – одна ватага,
Исходит Плач рыданьем безутешным,
И оттого в ручье горчее влага;
Там Бледность вместе с Рвением мятежным,
Тревога там и Худоба, бедняга;
Бдит Подозрение на страже вечно,
Веселье пляшет на тропе беспечно.

Там Сладострастье с Красотой пирует,
Довольство прочь бежит, и Грусть с ней розно,
Там Заблужденье мечется, лютует,
И по бедру себя бьет Ярость грозно;
Раскаянье несчастное горюет,
От заблуждений прозревая поздно;
Жестокость алчет крови и злословит;
Отчаянье петлю себе готовит.

С Обманом тихим рядом Смех притворный
И Знаки, вестники сердец горящих,
С лицом умильным там и Взгляд упорный
В сеть ловит Юность средь цветов пестрящих.
Пред Тяготами Скорбь в одежде черной
Лик о ладонь оперла в муках вящих,
И Вольность, никаких цепей не зная,
То там, то здесь парит себе, шальная.

Венера, мать благая купидонов,
Вот армия послушная твоя!
Зефир порхает, луг росою тронув,
Благоуханья разные струя,
Касается лугов и горных склонов,
Фиалки, розы, лилии живя,
Трава дивится красоте ажурной:
Здесь белой стала, алой, здесь – лазурной.

Дрожит фиалка, девочка честная,
Потупив очи – стыд проник до донца,
Но краше, ярче роза молодая
Раскрылась гордо под лучами солнца:
Та прячется за листьями, другая
Выглядывает точно из оконца,
И лепестками дол покрыла третья,
Как будто отпылав средь разноцветья.

Заря любовной пеленою служит
Фиалкам желтым и кроваво-красным;
Знак скорби носит Гиацинт, и тужит
Нарцисс над отражением злосчастным;
И Клития под солнцем лик свой кружит,
Бледна, бела, но с пурпуром прекрасным;
Венере скорбь – Адонис нежноликий;
Акант смешливый, Крокус триязыкий.

Вовек не переодевала травы
В такие перлы юная весна.
Вот над холмами кроны, величавы,
Не пропускают солнце – сень темна;
Внизу густые ветви средь дубравы
Хранят источник; влага холодна,
Прозрачна так, что глянешь вглубь потока —
И дно увидит невозбранно око.

Вода из арки пемзовой струится,
И арка та на гору оперта,
Цветущей колеей бежит водица
В круг водоема, дивна и чиста,
И с губ его по капелькам сочится,
Деревья награждает влага та.
Деревья на плоды там не скупятся,
Не устают и в росте состязаться.

Здесь крылья пихта стройная раскрыла —
Так паруса Борей вздувает в море;
Мед в дубе каменном – живая сила;
Здесь лавр в своем пленительном уборе,
И жесткий, длинный Кипарис уныло
Все об олене плачет в давнем горе,
А древо, что отрадно Геркулесу,
С платаном над водой сплело завесу.

Здесь крепкий дуб и бук как исполины,
Здесь ива влажная, кизил узлистый,
Здесь вяз раскидистый, кусты рябины,
Сосна, что ветру посылает свисты;
Здесь томный клен клянет свой цвет единый,
Венки сплетает ясень густолистый,
Награду пальма здесь сулит герою,
И плющ ползет неровною тропою.

Лоза здесь вечно молода, пригожа,
Являет оку всевозможный вид:
Одна набухла так, что лопнет кожа,
Другая пясти новые стремит,
А та сплелась навесом, тени множа,
И винограда Феб не опалит;
Увечная поникла и слезится,
И влага та в вино преобразится.

Самшит здесь вьется, ветром облюбован,
А зелень украшает берег сей,
И мирт, своей богиней очарован,
Для локонов цветы готовит ей.
Здесь каждый зверь любовью околдован.
Сошлись бараны как нельзя плотней,
Тот бьет того, и тот того бодает;
Влюбленная овечка наблюдает.

Мычанье слышится у косогоров —
Бой не на жизнь, а на смерть видит лес:
В поту, в крови, являя крепкий норов,
Быки взметают комья до небес.
Кровавой пеной закипает боров,
Клыками водит и рычит, как бес,
То рыло в землю ткнет, то заскрежещет,
И трется о кору – в нем ярость блещет.

Прониклись лани боевым задором,
Сражаясь за любимую подругу;
Вот тигры полосатые с напором,
Пылая ярью, ринулись друг к другу;
Хвостом бия о землю, с лютым взором,
Пугает лев рычаньем всю округу;
Перед ужицею шипят два змея,
А та на солнце шкуру лижет, млея.

Перед массильским львом в любовной пляске
Копыта вскинул на жену олень,
И кролики друг другу дарят ласки
Средь пышных трав в весенний ясный день;
Простые зайцы скачут без опаски,
Псов не боясь, резвиться им не лень:
Уходит ненависть и страх природный,
Когда в груди любови дух свободный.

И рыбы стайкой плавают, роятся
В живых и благодатных хрусталях,
То там, то здесь без устали кружатся
В приятном танце; плавниками взмах —
И могут на поверхности являться,
И друг за другом гонятся в зыбях,
Игра, веселье в каждом их движенье,
И холод вод не остужает жженье.

Пестрят пичужки средь листвы древесной,
Созвучиями полнится эфир,
Их голоса в гармонии небесной
Звучат блаженно, как аккорды лир,
И разуму в людских покровах тесно,
Не может он постигнуть этот мир;
Куда бы птиц ни вел Амор по пущам,
Порхают меж ветвей в веселье пущем.

Разносит Эхо пенье над долиной,
И слышно под ветвей завесой тенной
Чириканье и щебет воробьиный;
Павлин раздвинул хвост свой драгоценный;
Здесь воркованье пары голубиной,
Здесь лебедь берег огласил, степенный;
Здесь горлица с подругою воркует,
И попугай без умолку толкует.

Здесь Купидон и братья озорные,
Хоть смертных и богов разят равно,
Резвятся, мечут стрелы золотые,
Те стрелы и зверям познать дано.
Киприда бродит, с ней сыны родные,
И Паситея также заодно,
А некоторых сон окутал сладко,
Спят меж кустов, цветов они украдкой.

И высится гора там над холмами,
А на горе – дворец; отделан он
Лишь златом, драгоценными камнями
И в сицилийских горнах прокален.
Три Оры там садовницы, трудами
Святых цветов лелеют легион,
Амброзию сбирают, стебль срывая,
А лепестки на солнце выставляя.

Сияет чудо-древо у порога:
Листва – смарагд и яблоки златые,
Брала их Аталанта-недотрога,
Дав Гиппомену лавры дорогие.
Там Филомела плачет у чертога,
Там вторят ей дриады молодые,
Там Гименей, блюститель браков чуткий,
Ведет их в пляс под звуки верной дудки.