Владимир Богораз - Сказаніе объ Эле́нди и его сыновьяхъ [Старая орфография]

Говоритъ (хозяинъ). — «А что?» — « Ы! » — «Ты одинъ?» — «Многіе движутся!» — «Что станемъ дѣлать?» — «Не знаю! Посмотримъ!» [79] Лаконичность разговоровъ предъ битвой, также у больнаго предъ смертью, считается признакомъ высшей доблести. — «Не будешь-ли ждать товарищей?» — «Пусть ихъ! Но только я безъ панцыря!» [80] Чукотско-коряцкій панцырь дѣлался изъ кожи лахтака или моржа, также изъ древесной коры. Впрочемъ преданія упоминаютъ и объ желѣзныхъ панцыряхъ чукотскихъ воиновъ, сдѣланныхъ изъ широкихъ желѣзныхъ бляхъ, нашитыхъ на плотную кожу. Въ Этнографическомъ Музеѣ И. Р. А. Н. имѣются образцы того и другого панцыря. . — «Ну, подожди лучше!» — «Нѣтъ, пусть и такъ!» — «Да, вѣдь ты съ голой кожей! Лучше ужъ подожди!» — «Зачѣмъ буду ждать? Плохіе то люди! Лучше не ожидая!.. Ну, поскорѣе!» — «Ну, что-жъ, согласенъ!» Досталъ лукъ изъ шатра, изъ потайнаго мѣста вынулъ. Жена смотритъ. Предъ дверью прямо виднѣется корякъ — отъ мѣсяца свѣтло, какъ днемъ. Густой лѣсъ. Побѣжалъ человѣкъ сквозь лѣсъ, добѣжалъ до края, нашелъ дуплистое дерево, сталь сзади. Дерево весьма толстое: тѣла его не видно изъ-за дерева. — «А что, — кричитъ ча́wчу. — Ты такъ будешь?» — « Ы! » — «Тебѣ такъ удобно?» — « Ы! » — Натянулъ ч́аwчу лукъ, выстрѣлилъ стрѣлою, пробилъ и дерево и коряка насквозь. Стали подъѣзжать задніе коряки. Жена говоритъ — «Вотъ шумятъ ѣдущіе!» — «Пусть ихъ!» — Даже не выходитъ изъ полога, возгордился духомъ, сталъ великоуменъ. Увидѣли подъѣхавшіе на оленяхъ пустыя санки и оленей, привязанныхъ у лиственницы. Одинъ пошелъ по слѣду, отыскалъ и дерево, и убитаго. — «Лучше уѣдемъ!» — «Отчего?» — «Пожалуй, худо будетъ!» — «А что?» — «Дерево въ щепы, человѣка насквозь!» — «Уѣдемъ, уѣдемъ!» — «Я говорилъ, что не нужно выходить! Посмотрятъ и сами уѣдутъ. Давай спать!..»

Пришелъ въ страну тетокъ, тамъ жилъ, много лѣтъ прошло. Состарился, а сынъ его выросъ и также сталъ э́рмэчэномъ. Говоритъ отцу: — «Нѣтъ лука!» Отецъ даетъ свой. — «Это ребячій лукъ! О, безъ лука!» Отцовскій лукъ дернулъ, переломилъ пополамъ. — «О, безъ лука!» Морской силачъ послалъ свой лукъ по оленнымъ жительствамъ. — «Хвастаютъ передъ нами ча́wчу силою. Пусть же натянутъ этотъ лукъ!» Послалъ также и рыпйо [81] Рыпйо́ — призъ, собственно воткнутое. На чукотскихъ скачкахъ и состязаніяхъ призъ кладется у основанія ивовой вѣтви, воткнутой въ снѣгъ. Легкіе предметы, вродѣ лисьей или песцовой шкурки, укрѣпляются въ вершинѣ вѣтви. : большую суму табаку [82] Въ чукотско-русской торговлѣ имѣетъ обращеніе малая сума табаку вѣсомъ въ 1 пудъ и большая сума вѣсомъ въ три пуда, которая называется также побочень (эмтэ́каl), ибо она составляетъ одинъ изъ парныхъ вьюковъ обычнаго конскаго груза. . Возятъ и лукъ, и суму отъ жительства къ жительству. Три человѣка несутъ, одинъ несетъ лукъ, другой несетъ тулъ, третій суму. Всѣ люди жаждутъ табаку, ибо это большое богатство, но тянутъ и не могутъ (натянуть). Слишкомъ великъ. Жаждутъ хоть одной жвачки [83] Жеваніе табаку распространено между чукчами никакъ не менѣе, чѣмъ куреніе. , просятъ, — не даютъ; ибо только, когда натянутъ лукъ, тогда и вскроютъ суму съ табакомъ. Пять братьевъ, пять силачей, пять богатыхъ оленями народо-обидчиковъ, собрались вмѣстѣ, шестой шатеръ человѣка, не имѣющаго лукъ. Носители морского лука пришли, вошли въ передній бычаче огромный домъ къ старшему брату. Всѣ по-очереди хотятъ натягивать. Старшій упершись пятками, шевельнулъ тетиву. У безлукаго человѣка есть жена, отецъ его старъ. — «Какой силачъ!» говорятъ люди, (глядя на натягивающаго). Безлукаго человѣка нѣтъ дома. Старикъ со снохой стоятъ и смотрятъ. — «Вотъ онъ не смогъ!» говоритъ ему сноха — «Ну-ка ты! Или ты не сможешь?» — «Я старикъ! — говоритъ, — не нужно! Пусть молодые пробуютъ. Я зачѣмъ стану пытаться. Развѣ это орудіе прислали для меня? Я теперь состарился!..» Говоритъ женщина пяти братьямъ. — «Не можете?» — «Ы!» — «Вотъ бы моему мужу!» — «Не пустословь! — говоритъ эрмэчэнъ. — Развѣ онъ натянетъ? Негодяй!.. Не пустословь!!..» Женщина толкнула суму и покатила къ своему дому, ничего не отвѣчая. Всѣ молча смотрятъ. Безлукій былъ при оленяхъ. Было начало зимы, ибо осень миновала, пока лукъ странствовалъ между жителями и дошелъ сюда. Притащивъ домой суму, пошла снова, лукъ и сбрую принесла. Суму положила у стѣны, лукъ на крышу полога. Придя, вскрыла суму, дала свекру и свекрови по жвачкѣ, хотя лукъ еще не тянули. Носители лука молча смотрятъ. Спустя немного пришелъ пастухъ. Желѣзную стрѣлу достали, величиной стрѣла съ оленью палицу [84] Чікіl — толстая палица изъ лиственнаго дерева, употребляется при обученіи упряжныхъ оленей. Чікіl привязываютъ къ короткому недоуздку и сильно дергаютъ за него обѣими руками, заставляя животное поворачиваться въ ту или иную сторону. . Лукъ же крѣпокъ и плотенъ. За крышу полога выдается подставка на рогахъ лука. Пастухъ вошелъ. — «А, говоритъ, — главные гости пріѣхали!» — «Ы». — Отецъ на дворѣ ходитъ взадъ и впередъ, во время хожденія вокругъ, говоритъ: — «Что за дитя! Диво!» Жена на встрѣчу мужу тоже достала жвачку. Ѣдятъ мясо, конецъ лука выглядываетъ надъ пологомъ. Ѣстъ, а самъ поглядываетъ на этотъ лукъ, радуется, почти смѣется. Утренняя заря. Поѣвши, не отдохнувши, говоритъ женѣ: — «Что же? Дай!» — Женщина отвѣчаетъ — «Что же, подамъ!» Отецъ ходитъ внѣ шатра взадъ, впередъ объ одномъ рукавѣ [85] Изъ народа Айвановъ. , говоритъ — «Диво, диво! Что за дитя?» Подала, взялъ. Смотритъ, разсматриваетъ, говоритъ: — «Какъ разъ по мнѣ!» Отецъ смотритъ издали, сквозь входъ. Говоритъ женѣ: — «Поди, позови сосѣдей!» Позвала, вернулась. — «Ну, что же они?» — «Торопятся! Придутъ!» Сынъ держитъ лукъ. Старикъ немного усмѣхается… Не отдаетъ, такъ и держитъ лукъ. — «Ну, что же? Будемъ торопиться!» Носители лука говорятъ: — «Ка́ко! Вотъ диво!» Отецъ говоритъ: — «Если торопишься, попробуй пока не взачетъ!» — «Но я хочу, чтобы они на меня посмотрѣли, ибо они называли меня безсильнымъ!» Старикъ говоритъ: — «Что же, и они успѣютъ посмотрѣть!» — «Ладно!» говоритъ. Сердце у него припрыгиваетъ. Взялъ, потянулъ тетиву двумя перстами, вытянулъ чуть не до конца. Взадъ и впередъ спинка (лука) гнется, словно сырое дерево. Отпустилъ. Тетива только брякнула: «Дэн!!..» Смотрящіе удивляются. Отецъ убѣжалъ на другой конецъ шатра, при уходѣ только и говоритъ: — «Что за дитя! Что за дитя!» Пришли сосѣди, старшій э́рмэчэнъ впереди. Безлукій сѣлъ поперекъ входа, держитъ лукъ въ рукахъ. — «Зачѣмъ же гостей передъ входомъ ты держишь?» — «Однако, по-видимому, вы не могли натянуть?» — «Какъ же мы сдѣлаемъ это? Зачѣмъ привезли такой лукъ?» — «Да!.. А я вотъ говорю: Это лукъ, такъ лукъ!» — «Ты потяни-ка! Какъ у тебя будетъ!..» — «Ну, что же!.. Попытаюсь!» Говоритъ женѣ: — «Достань желѣзную стрѣлу!» Она принесла стрѣлу, подобную оленьей палицѣ. Далеко-далеко впереди была мерзлая кочка, слишкомъ далеко впереди. Говоритъ безлукій носителю лука: — «Попробуемъ хоть въ ту кочку!» Другіе говорятъ — «Пожалуй! Только бы посмотрѣть, какъ далеко долетитъ стрѣла!» Луконосецъ говоритъ — «Твой умъ!» Всталъ на колѣно, выстрѣлилъ въ кочку. Вытянулъ тетиву во всю длину стрѣлы и перетянулъ еще дальше… Отецъ смотритъ, весь десны [86] Ам-ры́ннама — равносильно нашему — оскаливъ зубы; широко усмѣхаясь. , по временамъ поглядываетъ и на зрителей. Кочка едва виднѣется, чуть возвышается надъ снѣгомъ — такъ далеко, однако, она очень велика вблизи. Наконецъ, витязь спустилъ стрѣлу. Дотянулъ тетиву до плеча, тогда спустилъ лукъ. Какъ только спустилъ, кочка тотчасъ же подскочила; ибо истинно быстро стрѣляющій лукъ привезенъ съ моря; далеко за кочкой (стрѣла) скользнула по снѣгу. Словно дымъ надъ слѣдомъ. Взбитый снѣгъ долго не садится. Держитъ лукъ, тетива звенитъ, какъ колоколъ, не хочетъ умолкнуть.