Миранда Олдхаус-Грин - Кельтские мифы

Саамское в и дение загробной жизни и доступа к духовному миру имеет много общего с представлениями о смерти в кельтской мифологии. Сочетание археологических свидетельств, античной литературы и раннесредневековых ирландских и валлийских текстов дает представление об осязаемом потустороннем мире, населенном духами предков и богами. Даже точки доступа, облегчающие возможность приблизиться к духам, были схожи: подразумевались особые места в ландшафте, наполненные мистической силой. Вода в кельтском понимании служила таким каналом доступа в потусторонний мир – возможно, из-за отражающих свойств, которые заставляют мир повторяться визуально, но вверх ногами.

Во время праздника Самайна, на пороге зимы, мир людей подвергался наибольшему риску вторжения со стороны обитателей мира духов: границы приоткрывались, и обитатели потустороннего мира бродили среди живых, принося им благо или вред, в зависимости от характера конкретного фантома. Ужасные боевые фурии могли являться людям, мыть оружие воинов у брода (символ пути между мирами) и пророчествовать, кто умрет на поле битвы. Именно во время Самайна, в период «небытия», живые кельтские герои, такие как Финн и Кухулин, смогли войти в мир мертвых, оставаясь невредимыми.

Существа из потустороннего мира, которые вмешивались в жизнь людей, демонстрировали свое присутствие различными закодированными посланиями, которые были хорошо знакомы слушателям мифологических преданий. Мы уже сталкивались с самым характерным отличием: это цветные детали, особенно белые и красные, иногда в сочетании. И Ирландия, и Уэльс были богаты рассказами о белых красноухих животных, особенно о собаках, принадлежавших богам. У Арауна, короля валлийского потустороннего мира, была стая белых охотничьих собак с красными ушами, с которыми столкнулся Пуйлл, владыка Арберта, – с этого начинается первая ветвь «Мабиноги». Распознавание иномирных персонажей должно было сразу вызывать у слушателей сильное волнение; с этого момента все ждали чего-то важного и, возможно, катастрофического.

Согласно ирландскому мифу белые кабаны ворвались в ничего не подозревающий земной мир из потустороннего мира и заманили охотников-людей на погибель. В сказании «Килхух и Олвен» магические вепри, которых отец Олвен приказал одолеть Килхуху, отличались от обычных серебряными щетинками, блестевшими как сталь. Страшная богиня битвы Морриган предстала перед Кухулином в облике рыжеволосой женщины с рыжими бровями. Она управляла колесницей, которую везла одноногая красная лошадь (увечье коня, невозможное в действительности, – еще один признак происхождения из потустороннего мира). В другом из ее многочисленных проявлений Морриган предстала перед Кухулином как рыжая безрогая телка. Цвет придавал особый смысл письменным или устным преданиям, он будил воображение и помогал передать скрытое сообщение: белый был цветом костей и обескровленных трупов; красный – цветом крови и ран.

Рис. 71. Водопад в Грейт-Лэндгейл в Камбрии; бурлящий поток воды ассоциировался с потусторонним миром

Еще один пример подобного визуального кода – сочетание цветов: полосы, пятна и пр. Святые мужчины и женщины носили пятнистые одежды, чтобы обозначить свою двойную идентичность как части мира живых и мира мертвых. Такова была ирландская пророчица Федельма, описанная в «Похищении Быка из Куальнге», одетая в пестрый плащ, когда она предстала перед королевой Медб и предсказала ее поражение от рук Кухулина. Слепой друид Мог Руит, бросивший вызов магическим силам Кормака, короля Ульстера, также носил пятнистый плащ из перьев, с помощью которого был способен перелетать между мирами.

Античные авторы, такие как Цезарь и Лукан, описавшие обычаи древних кельтов Галлии, рассказывали в том числе об их представлениях о возрождении после смерти. Сведения эти можно интерпретировать двумя способами. Согласно одному, люди обретали другие физические тела и заново рождались в материальном мире (этому также учит индуизм; на подобной точке зрения останавливался греческий философ-математик Пифагор). Согласно другому из них, люди сохраняли свои тела, но обретали молодость в параллельном потустороннем мире (примерно так считается в саамской традиции). Археологические свидетельства и раннесредневековая ирландская и валлийская мифологическая литература дают основания предполагать, что кельтская космология выбрала второй взгляд на жизнь после смерти.

Когда Пуйлл и Араун, владыка Аннувна (валлийского потустороннего мира), обменялись на один год и один день своими королевствами (см. выше), Араун наложил на Пуйлла два запрета: первый – не вступать в половые сношения с женой Арауна; второй – низвергнуть соперника Арауна из его мира, Хавгана. Пуйлл согласился следовать этим двум условиям, и во владениях Арауна обнаружил блистательный двор, полный золота, драгоценных камней и шелка, и столы, ломившиеся от роскошной еды и питья. Красивая жена Арауна была озадачена и огорчена тем, что ее «муж» не делил с ней постель, но Пуйлл не нарушил данное слово.

Кажется странным, что Араун не мог самостоятельно побороться за власть в потустороннем мире, но в этом заключается важный аспект обитателей мира духов: они были физически слабыми, лишенными жизненной силы и испытывали недостаток в мощной энергии смертных. В конце года Пуйлл нашел повод и убил Хавгана, а затем вернулся в свое земное королевство Арберт, чтобы обнаружить, что, согласно земному времени, он не отсутствовал и дня. Однако люди Пуйлла заметили в нем перемены после его пребывания в мире духов: они удивлялись, насколько благородным и щедрым он стал, даже в большей степени, чем прежде.

Дагда, или буквально «Добрый Бог», был ответственен за плодородие Ирландии и, оправдывая свой статус, имел ряд возлюбленных, включая Боанн, богиню реки Бойн. Дагда владел множеством волшебных орудий. Одними из самых важных были огромная палица и магический котел. Один конец палицы забирал жизнь, а другой – возвращал. Котел Дагды обеспечивал вечное процветание земли, поскольку обладал силой возрождения, мог предоставлять запас пищи, которая никогда не истощалась.