Александра Любарская - Калевала

— Сыночек мой дорогой, — говорит ему мать, — на беду себе задумал ты это сватовство! Пусть с миром плавает черный лебедь в темных потоках Туонелы, в бурной пучине Маналы! А ты возвращайся в свой родимый край, в свой отчий дом, к родной своей матери.

До самого сердца Лемминкайнена дошли эти слова.

— Дорогая моя матушка, — говорит он, — ты меня дважды родила, с тобой я и пойду. Пусть обернется твоя скорбь вороным конем, из твоей печали и горя сплету я уздечку, из твоих забот сделаю быстрые сани — и умчимся мы с тобою подальше от этих злых мест, где гибель подстерегает смелого, где смерть ждет храброго.

Так вернулся Лемминкайнен со старой своей матерью в родные края, под крышу отцовского дома.

кучно было Вяйнемейнену одному в его пустом доме.

Некому о нем позаботиться. Нет у него хозяйки. Нет опоры в старости.

«Попытаю я еще раз счастья, — думает старый, мудрый Вяйнемейнен. — Посватаюсь снова к красавице Похъёлы».

Стал он мастерить себе лодку, чтобы плыть в ту далекую сумрачную страну.

Только где же найти дерево, чтобы крепкая получилась лодка, чтобы не затонула быстрая ладья, не перевернулся бы дощатый челн?

Не успел старый, мудрый Вяйнемейнен подумать, а на помощь ему уже идет маленький Сампса Пеллервойнен, чудесный сеятель, сын полей и лугов.

Взял Сампса золотой топор с медной ручкой и отправился в путь.

Идет он к востоку. Одну гору прошел, другую, третью — нет нигде хорошего дерева.

И вдруг увидел Сампса осину вышиной в три сажени.

Ударил Сампса по стволу топором и говорит:

— Скажи мне, осина, будешь ли ты служить мудрому песнопевцу? Будешь ли ему доброй лодкой?

Задрожала осина всеми своими листьями и отвечает:

— Сам посуди, какая же выйдет из меня лодка! Давно уже нету во мне прежней силы. Самое сердце мое подточил червяк, объел мои листья, обглодал корни.

Пошел дальше маленький Сампса, теперь на север держит он путь.

Возле дороги увидел Сампса Пеллервойнен сосну вышиной в шесть сажен, толщиной в шесть обхватов. Постучал по стволу топором и говорит:

— Скажи мне, сосна, будешь ли ты хорошей лодкой для Вяйнемейнена? Будешь ли прямо стоять на воде? Будешь ли слушаться весел и руля?

Зашумела сосна всеми своими ветками:

— Нет, не выйдет из меня доброй лодки. Слишком уж я стара, только на то и гожусь, чтобы вороны вили на моих ветках гнезда.

Дальше пошел маленький Сампса.

Идет он в южную сторону и видит — стоит могучий дуб, вышиной в сто сажен.

Спрашивает он у дуба:

— Скажи, отец деревьев, сослужишь ли ты службу Вяйнемейнену? Или, может быть, пустой у тебя ствол? Может быть, подточил тебя червяк? Или стар ты и немощен?

Отвечает ему дуб:

— Нет, крепкий у меня ствол и не подточил мои корни червяк. Трижды в это лето солнце прогревало меня до самого сердца. На моей вершине сидел светлый месяц. На моих ветвях отдыхали птицы. В моей листве куковала кукушка. Довольно еще у меня силы, чтобы сослужить добрую службу.

Тут снял Сампса Пеллервойнен с плеча топор и ударил по дубу — раз, и другой, и третий. Острым лезвием подсек он крепкий ствол, свалил наземь могучее дерево. Потом срезал вершину, обрубил ветки и принялся из крепкого ствола вытесывать доски.

Наготовил Сампса целую гору досок и позвал Вяйнемейнена.

Теперь взялся за работу старый, мудрый песнопевец.

Без топора и гвоздей — вещим своим словом, могучей песней строит Вяйнемейнен лодку.

Одну песню спел — и уже готово крепкое дно. Спел другую — и поднялись высокие борта. Спел третью — и стали на место медные уключины.

Но еще три слова нужны Вяйнемейнену: одно — чтобы укрепить руль, другое — чтобы поднять мачту, третье — чтобы заделать корму.

Думает старый, мудрый Вяйнемейнен:

«Может быть, ласточка эти слова знает? Может, их помнит лебедь? Или слыхала утка?»

Подстрелил он целое стадо лебедей, уложил целый караван уток, подбил стаю ласточек — но даже полслова не нашел.

«Может, летний олень держит в голове эти заветные слова? — думает Вяйнемейнен. — Может, у белки на языке они лежат?»

Переловил Вяйнемейнен целый табун оленей, без счету настрелял белок — много узнал новых слов, а тех, что нужны ему, не нашел.

Не знают этих слов живущие на земле.

Тогда решил Вяйнемейнен пойти в подземную страну Маналу, в жилище мертвых Туонелу. Может быть, там найдет он три заветных слова?

Долго шел старый, мудрый Вяйнемейнен. Семь дней пробирался через заросли кустарника. Еще семь дней пробивался через колючий можжевельник. И еще семь дней брел дремучим лесом, пока наконец не дошел до берегов Маналы, до темной пучины Туонелы.

Видит Вяйнемейнен — поднимается над пучиной черных вод остров, а на берегу острова стоит девушка и полощет белье.

Просит ее старый, мудрый Вяйнемейнен:

— Дочь Маналы, дитя Туонелы, дай мне лодку, чтобы мог я переплыть на твою сторону.

А дочь Маналы говорит ему:

— Скажи сначала, зачем пришел ты сюда, живой и здоровый, не погубленный болезнью, не похищенный смертью?

— Я не сам пришел, — говорит ей Вяйнемейнен. — Меня привел сюда Туони.

— Пустое ты болтаешь, — отвечает ему девушка. — Если бы позвал тебя Туони, были бы на тебе шапка и рукавицы, как у всякого, кого снаряжают в жилище мертвых. Скажи-ка мне правду: зачем ты пришел сюда?

Отвечает ей старый, мудрый Вяйнемейнен:

— Ну, коли хочешь знать правду, слушай: привело меня в Туонелу железо, пригнала острая сталь.

— Вот и опять видно, что ты пустой болтун, — говорит ему дочь Туонелы. — Если бы привело тебя железо, если бы пригнала острая сталь, было бы в крови твое платье, струилась бы из твоих ран красная кровь. Скажи мне правду, Вяйнемейнен, зачем пришел ты сюда?

Отвечает ей старый, мудрый Вяйнемейнен:

— Так и быть, скажу тебе все начистоту: прибили меня к вашему берегу морские волны.

— Нет, неправда! — говорит ему дочь Маналы. — Если бы прибили тебя к нашему берегу волны, было бы мокрым твое платье. Скажи-ка лучше без обмана: зачем пришел ты сюда?

— Хорошо, скажу без обмана, — говорит старый, мудрый Вяйнемейнен. — Не своей волей я пришел — привел меня сюда злой огонь.

— Вот опять слышу я речи лгуна! — отвечает ему дочь Маналы. — Если бы привел тебя огонь, опалены были бы твои кудри, обгорела бы твоя борода. О старый, мудрый Вяйнемейнен, опять ты хитришь. Скажи мне: зачем ты пришел сюда, не похищенный болезнью, не убитый смертью, никем не загубленный?

Тогда сказал ей Вяйнемейнен такие слова:

— Вижу я, что мне тебя не обмануть. Так слушай же, теперь скажу тебе истинную правду. Задумал я сделать себе лодку. Построил я ее песней, сделал заклинанием, но не хватает мне трех слов, чтобы поставить мой челнок на воду. Вот и решил я спуститься в жилище мертвых, поискать здесь эти заветные слова.