Катарина Луомала - Голос ветра

Ру снова поет припев о том, как он при помощи колдовства ведет "Скорлупку" к берегу, но на этот раз велит Хине держать курс прямо на Бора-Бора. Когда Хина замечает землю, она просит Ру сказать ей, что это за остров, и он отвечает:

Следующий остров на их пути — Великий Тахаа, Миролюбивое Небо. И наконец путешественники видят свой родной остров — Гаваики, ныне называемый Раиатеа, где живут жрецы, исполняющие песню. Она заканчивается горячей мольбой вдохнуть новую жизнь в каждую новую священную лодку, чтобы она плавала так же успешно, как "Скорлупка".

Неутолима была любовь Хины к путешествиям, и однажды, поздно ночью, в полнолуние, она отплыла от Раиатеа в своей лодке на небо. Она полюбила небо так сильно, что пустила свою лодку по воле волн и поселилась на луне.

И сегодня мореплаватели, которым Хина покровительствует, подняв взор от своих лодок, могут увидеть ее сидящей под огромным баньяном, из коры которого она изготовляет тапу. Большие ветви этого дерева образуют тени на лунном диске. Однажды ветка, с которой Хина сдирала кору, выскользнула из ее рук и упала на землю. Она пустила корни близ знаменитого храма бога Оро в Опоа на Раиатеа, где, по утверждению европейских поселенцев, это дерево еще росло, когда они впервые появились на острове. Все другие деревья, ныне растущие на земле, выросли из семян, которые ручной зеленый голубь Хины рассыпал с ветви, взятой им на луне. Высоко в воздухе на него напала огромная хищная птица. Она позавидовала голубю, так как сама хотела быть единственной птицей, сеющей семена на островах. Однако с магической помощью Хины голубь благополучно отбил нападение, но семена при этом рассыпались и развеялись по всему свету.

Жители многих полинезийских островов, за исключением островов Общества, верят, что на луне сидит женщина и старательно отбивает тапу; ее имя — Хина. Белые облака — это тапа, которую она просушивает на голубом каменном своде неба. Люди говорят, что она работала так же энергично, когда жила на земле, подавая пример земным женщинам, но боги уставали от стука ее деревянной колотушки. Однажды бог Тангароа, мучившийся после того, как он выпил слишком много кавы, так разозлился на Хину, что направил к ней гонца с повелением прекратить стук. Хина не послушалась, хотя гонец передавал ей приказ неоднократно, сказала, что работу не прекратит, и перечислила ему богов, для которых она готовит тапу. Это был длинный список. В конце концов, гонец, разозлившись, выхватил у Хины колотушку и ударил ее по голове с такой силой, что дух ее покинул тело. Согласно некоторым версиям, Хина решила покинуть землю и поселиться на луне, где она до сих пор продолжает отбивать тапу и оберегать одиноких путешественников, плавающих внизу, в океане.

На острове Увеа, в Западной Полинезии, певцы исполняют лирическую "Хвалу луне и летающим птицам", которая, по-видимому, посвящена этой искусной и благожелательной богине-покровительнице, живущей в великолепном доме. В песне чувствуется стремление автора сочетать четкий ритм с красотой образов. Марае, над которым парит луна и птицы, — это открытая площадь перед домом вождя, где люди Увеа собираются на ритуальные церемонии и песенные празднества.

Песня острова Мангарева в Восточной Полинезии призывает гостей вождя отправиться в путешествие с песней по достопримечательным местам Мангаревы и близлежащих островов. Путь этой веселой прогулки — тот же, что и у великого предка, длинное имя которого поэт сокращает, называя его Нуа. В припеве, который служит также и вступлением к песне, содержится призыв к гостям вождя:

Везде, где побывают гости, отправившиеся в путешествие, они будут следовать примеру гостей Нуа: украшать друг друга лианами и венками из цветов и ароматных листьев растений, традиционно связанных с этим местом. Повсюду в Полинезии существует обычай отождествлять остров, местность с цветком или иным примечательным растением и использовать его название как синоним наименования острова.

Мангаревский поэт, сочинивший эту песню, был самым ученым человеком своего племени. Это был живой кладезь фольклора. Среди его наименее обременительных обязанностей было сочинение в честь гостей вождя хвалебных песен, содержащих метафорические и туманные указания на их родные места и их прославленных предков. По-видимому, гости в своем воображаемом путешествии с песней цветов, следуя по пути Нуа, посещали и свои родные места, отождествляя самих себя и свое путешествие с путешествием великого Нуа и его друзей. Первое место, которое посещают участники этого путешествия, — Мукотака. Так как все гости знают, что она расположена на Мангареве, поэт не упоминает названия острова и поет: "О, эти люди Нуа, которые украшали себя листьями аумеа со склонов Мукотаки". В других стихах, чтобы польстить гостям, вообще опускаются названия местности: ведь гости сами понимают, что, когда говорится "люди Нуа украшали себя листьями аумеа", значит, речь идет об островке Тараваи, неподалеку от Мангаревы, где главным местным растением считается баньян (аумеа — поэтическое обозначение баньяна; его обычное местное название — аоа).

Жители островов Тонга в Восточной Полинезии стали хорошо известны европейцам своей любовью к красивым пейзажам и своей поэзией после того, как были опубликованы воспоминания Вильяма Маринера. Будучи молодым человеком, он потерпел кораблекрушение и поселился на одном из островов архипелага, где жил с 1806 по 1810 год. Наблюдая обычаи и нравы островитян, он заметил, что не любовь и война, а пейзажи и нравственные размышления — любимые темы тонганской поэзии. Маринер с большим чувством описывает "самое романтическое место на островах Тонга", упоминаемое во многих песнях. Это излюбленное место, которое охотно посещают как молодые, так и старые тонганцы обоего пола. Они верят, что именно здесь когда-то юные вожди оказывали сопротивление врагу в течение шести месяцев. С утесов, окружающих бухту, на которые тонганцы по-прежнему любят взбираться, открывается широкая панорама, располагающая к меланхолическим размышлениям и вдохновляющая поэтов на создание печальных песен. "Самое романтическое место на всех островах Тонга", по словам Маринера, находится с подветренной стороны острова Вавау, за плодородной плантацией, которую король, по настоятельной просьбе Маринера, дал ему для обработки, освободив от налогов и других сборов в пользу королевского двора (условие, отмеченное этим практичным юношей).