Автор неизвестен Эпосы, мифы, легенды и сказания - Сказания вьетнамских гор

Воскликнул грозно Мэтао Мэсей:

— Презренный! Или тебе неведомо, что я всю жизнь в драках провел и в схватках? Не в первый раз я выхожу на бой, чтобы рабов полонить и чужими землями завладеть.

— Ну погоди же, — сказал Дам Шан, занес кхиен, подпрыгнул и перелетел через пастбище. Еще раз прыгнул — и позади бамбуковая роща осталась. Он то бросался к западу, то бежал к востоку. Мэтао Мэсей ловко и проворно за ним гнался, думал, вот-вот настигнет. Метнул копье, но угодил в связку бичей из буйволиной кожи.

— Зачем кромсать бичи? — спросил Дам Шан. — Уж лучше целил бы мне в бедро!

Тут как раз Хэни кинула Дам Шану бетель. Он попал ему прямо в рот. Пожевал Дам Шан бетель, и силы его выросли во сто крат.

— Беги, Мэтао Мэсей, — крикнул Дам Шан. — Теперь мой черед за тобою гнаться!

Дам Шан высоко занес кхиен — раздался свист, будто грозный вихрь налетел. Потом Дам Шан вниз опустил кхиен — все вокруг зашумело, будто тайфун налетел. Хижину, которая стояла рядом, ветром в прах развеяло. А Дам Шан то высоко заносил свой кхиен, то стремительно опускал его вниз. Обежал вокруг трех гор, все потоптал. То наступал на врага, копья метал, то защищался, отражал удары. На бедре Мэтао Мэсея, как звезды, сверкали следы от острых копий Дам Шана. Но ни одно копье не вонзилось ему глубоко в тело. Устал Дам Шан, задремал, и во сне к нему явилось Небо.

Молвил Дам Шан:

— О Небо! Пришел мой смертный час! Много раз я целился в бедро врагу, много раз попадал, но враг, как видно, неуязвим.

— Я знаю. Выслушай же мой совет. Возьми из ступы пест и метни в ухо врагу.

Очнулся Дам Шан. Схватил пест и метнул в ухо врагу. С лязгом свалились на землю железные доспехи. Мэтао Мэсей побежал к хлеву, где свиньи спят. Дам Шан в мгновенье обрушил тот хлев. Мэтао Мэсей бросился к хлеву, где буйволы жвачку жуют. Дам Шан и этот хлев обрушил, обратил в прах. И тут Мэтао Мэсей повалился на землю, прямо в грязь.

— Смилуйся! — взмолился Мэтао Мэсей. — Не губи. Я подарю тебе буйвола и слона.

Отвечает Дам Шан:

— Не надо мне твоего буйвола. Не надо мне твоего слона. Ты украл у меня жену, а это все равно что обе ноги мне отрубить.

Сказал так Дам Шан, взмахнул секирой и снес Мэтао Мэсею голову, водрузил ее на кол и выставил возле дороги.

— Эй, рабы Мэтао Мэсея, птицы лесные! Пойдете ли вы со мной? — воскликнул Дам Шан и пошел по домам звать людей.

И люди, которые жили в селенье Мэтао Мэсея, сказали:

— Зачем нам здесь оставаться? Хозяин наш мертв, поди уж гниет его тело.

Тогда крикнул Дам Шан своим слугам:

— Стучите по стенам и стропилам домов, людей скликайте!

И снова сказали люди селенья:

— Зачем нам здесь оставаться? Подожди нас, Дам Шан, мы только зададим корму свиньям.

— Эй, рабы! Идите все за мною! Ваш хозяин мертв. Кто лошадей пасет, пусть гонит лошадей. Погонщики слонов пусть поймают слонов и приведут в наше селенье. Кто за буйволами ходит, пусть гонит буйволов.

Сказали люди:

— Мы пойдем за Дам Шаном! Наше селенье уже зарастает сорною травой, а там, где стояли дома, перец вырос. Нет у нас больше господина.

— Эй, рабы, птицы лесные! Живее собирайтесь!

И стали стекаться рабы Мэтао Мэсея к Дам Шану, бесчисленны, как стада оленей и ланей, которые на водопой идут. И было их множество, как муравьев крылатых и как черных муравьев. Стал Дам Шан еще могущественней, еще богаче. А сколько он захватил плоских медных гонгов и гонгов с шишаками! Как девушки и парни, которые несут воду из ручья, как пчелы, которые несут в улей нектар, так несли рабы добро Мэтао Мэсея.

Говорит Дам Шан:

— Эй, люди! Вино несите и ведите буйволов! Пять буйволов и пять кувшинов вина мы принесем в жертву почившим предкам, которые дают нам силу и помогают побеждать врагов, брать рабов в плен, захватывать угодья. Семь буйволов и семь кувшинов вина мы принесем в жертву духам, чтобы не гневались и укрывали нас от зла, как ветви старого раскидистого дерева, чтоб даровали нам богатство и силу! Пусть все придут: и те, которые ходили с нами в бой, и те, которые оставались дома. Ударьте в самые звонкоголосые гонги, ударьте в барабаны. А тот, кто поискусней, пусть ударит в переливчатый гонг. Слонихи и слоны друг за другом пусть подходят к помосту, будем привечать гостей! Надобно забить побольше буйволов и быков, чтоб вдоволь было мяса в доме, а чаши и блюда медные на помосте расставить, да столько, чтоб негде было между ними пройти.

Спросили слуги:

— В какие гонги ударить, о господин?

Дам Шан ответил:

— Ударьте в самые звонкоголосые гонги, в те, которые хранятся в плетеных корзинах. Бейте, пусть их звон дойдет до всех краев, пусть он в небеса взлетит! Бейте, бейте! Пусть его услышат в джунглях носороги, и слоны насторожатся. Пусть забудут самки детенышей своих молоком кормить. Пусть лягушки и цикады смолкнут, пусть внимают гонгам Дам Шана.

Дом наполнился гостями, они пришли, чтобы отведать вина. Вожди из всех окрестных селений с чадами и домочадцами собрались на победный пир. Дам Шан возлежал на ложе, волосы по бронзовому гонгу рассыпав. Гости пили вино и заедали его свининой и козлятиной. Свинину сварили в трубках из бамбука але, козлятину зажарили в трубках из бамбука мэо. Веревки, на которых гонги висели, переплелись, словно паутина, так много их было. А двор от пестрых тканей, которые на шестах висели, расцвел, как сад.

Целый день Дам Шан пил вино, всю ночь он пил вино, но не захмелел и вел с гостями мудрые речи.

Земля под домом промокла от вина и так им напиталась, что дождевые черви и букашки выползли на свет, лягушки заквакали, будто дождь полил или наводнение случилось. Так тесно было в доме, что мужчины друг друга плечом касались, а женщины — грудями, великой радостью наполнились сердца при виде могущественного вождя, который во множестве владеет гонгами и слонами, которому подвластны леса и горы, который истребил не одного врага. Его знают все племена на западе и на востоке, слава о нем дошла до горных духов.

Еще свинины принесли слуги, еще поставили вина.

А гости возносили хвалу Дам Шану, и не было конца их речам. Все сошлись на том, что он самый славный, самый смелый и самый могучий вождь. И если так случится, что в схватке он вдруг потерпит поражение, то все равно не отступит и напоследок своего добьется. Дам Шан накинул плащ поверх рубахи, в ушах у него звенели кольца, в руках он держал острый чеканный меч с узорами — кто бы мог сказать сейчас, что Дам Шан не богат. Ноги у Дам Шана были огромны, как стропила, бедра — как сваи. А сам он был словно могучий слон. Дышал он — будто гром гремел. Лег на помост — помост сломался, — вот какой он силой обладал, еще когда лежал во чреве матери. Но вот пированье к концу подошло, в кувшинах вино иссякло, гости утомились и разошлись по домам.