Автор неизвестен Эпосы, мифы, легенды и сказания - Сказания вьетнамских гор

Дам Шан отвечает:

— Я голоден, рис ищу, чтоб наесться вволю. И жажда меня мучает, хочу найти вина. Я путь держу туда, где выросла лиана пампил. Я не побрезговал бы буйволятиной, отведал бы охотно мясо быка.

Сказал тогда Танг Манг:

— Вот рис, вот курица, зажаренная на огне, вот вино, а рядом с кувшином тростинка лежит. Уши мои готовы выслушать тебя. Скажи, о богатырь, куда спешишь?

— Я спешу полонить женщину Солнце. Ты живешь возле джунглей, может, знаешь тропинку к тем пастбищам, где она пасет своих буйволов и быков?

Говорит Танг Манг:

— Как не знает малое дитя тропинок в джунглях, как не знает женщина тропы слонов и носорогов, так и мне неведомо, где пасет своих быков и буйволов женщина Солнце!

— А я затем только приехал к тебе, чтоб об этом спросить. Как можешь ты не знать, если живешь у самых джунглей, между востоком и западом. Давай поедем вместе, ты мне покажешь, где женщина Солнце пасет свои стада. Будь же добр, поезжай со мной!

И отправились они в путь. Целый год ехали, а спали всего десять ночей, всего пять дней отдыхали. Один скакал на жеребце, второй на кобыле ехал. Цокот копыт был похож на жалобный плеск волн, был он подобен вздохам морского прибоя. Он разносился по лесам и эхом отдавался в горах. Но вот путники подъехали к селенью Дам Пак Куэя. С помоста на них смотрели дети, женщины любовались ими. Все знали достославного Дам Шана, могучего, богатого вождя, который носит двойную повязку на голове, а на плече мешок из звериных шкур. Дам Шан с Танг Мангом въехали в селенье, спешились у дома. Тотчас прибежали люди, чтобы привязать коней, а другие просто пришли поглазеть. В два прыжка Дам Шан с Танг Мангом одолели лестницу и поднялись в дом. Топнули ногой, и дом качнулся семь раз. Дам Шан вонзил свой нож в плетень из бамбука и сел посреди дома, гибкий, как змея, как тигр, который пришел к ручью на водопой. Скажет слово или рассмеется, кажется, будто это гром гремит или молния сверкает. Никто не умел так говорить, как Дам Шан, никто не умел, как Дам Шан, смеяться.

Дам Пак Куэй позвал рабов:

— Эй, слуги! Дайте гостю подушки! Несите циновки и одеяла! Только живо! Вниз постелите белые циновки, а сверху постелите красные циновки. Табак нарежьте мелко, положите его в бронзовую чашу и подайте гостю. Не забудьте принести в корзине табачных листьев. Пусть Дам Шан, наш гость, вволю покурит. Сварите двух куриц, да одна чтоб непременно была несушкою, рис очистите, растолките в ступе, сварите и гостю подайте. Самый лучший кувшин вина несите, с горлом широким, как у людей племени мнонг, тот, который узорами украшен сверху, а снизу — резьбою, тот, у которого ручки ярко разрисованы, тот, за которого трех слонов дают. Эй, кто по воду ходит, пусть спешит к ручью. Кто в гонги бьет искусно, пусть нас потешит. Кто ловче всех тростинки вставляет в кувшин с вином, пусть покажет нам свое уменье.

Все тотчас тростинки в кувшин воткнули, и стал хозяин потчевать гостя. Дам Шан пил, пил и никак не мог от кувшина оторваться.

Сказал Дам Пак Куэй:

— О, Дам Шан! Ты выпил вдоволь вина, отведал курятины, риса поел, теперь расскажи, зачем пожаловал к нам. Быть может, кто-нибудь дом твой разграбил, захватил селенье и увел в рабство юношей и полногрудых женщин?

— Нет, беды со мной не стряслось. Но не ради забавы я пришел в твой дом. Скажи, достанет ли у меня сил полонить женщину Солнце?

Ответил Дам Пак Куэй:

— Нет! Тебе не добраться до женщины Солнца! Те края кишат тиграми и ползучими ядовитыми гадами. Тропа, по которой она за тыквами ходит, утыкана шипами, острыми, словно ножи! Тропа, по которой она ходит за перцем, уставлена западнями и ловушками. Пойдет по тем тропам вождь, вождь погибнет, пойдет богатый, богатый погибнет, пойдет смельчак, смельчак погибнет.

Воскликнул Дам Шан:

— Неужто никто не может пройти по тем тропам? Неужто не может пройти по тем тропам смельчак, который не знал пораженья, который скорее падет в схватке, чем отступит. Само Небо меня бережет, и я все равно пойду. У меня есть волшебное снадобье, оно помогает в логове убивать носорогов, в джунглях усмирять тигров и пантер. Что ж мне бояться тех тварей, которые ползут по дороге или сидят на деревьях, если мне не страшны пантеры и тигры.

Дам Пак Куэй с горечью воскликнул:

— Тебя ждет верная погибель. Ползучие твари в воде, летучие твари в лесу на деревьях — все они грозят тебе смертью. На опушке лежат груды человечьих костей, а в горах, куда ни глянешь, кости быков и буйволов. Сколько там погибло славных и могучих вождей! Земля в том лесу черная и вязкая. Не одного вождя она засосала, многие нашли там свою могилу. Сделай милость, останься! Я прикажу заколоть в твою честь борова и буйвола. Только не ходи в этот небесный лес, где не счесть шипов. Если ненароком туда залетит белка-летяга, она и земли коснуться не успеет — всю ее изрешетят колючки.

Дам Шан отвечал:

— Нет! Я ничего не боюсь! Я все равно отыщу ту тропу. Я доберусь до тех мест, до которых хочу добраться. Встретится на дороге тигр — убью тигра!

Дам Пак Куэй сокрушенно сказал:

— Когда надобно сидеть дома, ты хочешь в путь отправляться. Когда надобно отправляться в путь, ты сидишь дома. Быстрее зажги факел и скачи, покуда тьма не рассеялась.

Молвил Дам Шан:

— Никто в целом свете — ни на западе, ни на востоке — не посмеет сказать о Дам Шане дурное, — ни люди эдэ, которые живут возле рек, ни люди племени мнонг, которые обитают в долинах, никто не посмеет сказать, что Дам Шан не вождь, что он не носит на голове яркой двойной повязки, что у него на плече не висит мешок из звериных шкур. Знай же, Дам Пак Куэй: я ничего не страшусь!

— Что же ты медлишь, почему не идешь? — спросил Дам Пак Куэй. — Ведь погибнешь! Отчего ты не зажжешь факел и не тронешься в путь, пока на земле еще ночь; зажги факел, чтобы не забрести ненароком в лес, где бродят разъяренные слоны, в лес божественной Сун И Рит, чтобы не увязнуть там в болоте.

Отвечает Дам Шан:

— Уже полночь. Со всех четырех сторон доносится петушиное пенье. Скоро рассвет. Скоро проснется богиня Света и озарит все вокруг.

Говорит Дам Пак Куэй:

— О Дам Шан! Пока не рассеялась тьма, пока земля твердая и застывшая, ты еще сможешь проехать на своем коне. А как только взойдет солнце, земля в тех лесах размягчится, станет жидкой и топкой. Так говорят люди про лес божественной Сун И Рит.

И Дам Шан отправился в путь. Он ехал сквозь мрачный лес, взбирался на горы, где густо росли кусты и деревья. Острые травы ранили руки Дам Шану, ранил ноги индийский тростник. В дороге Дам Шана мучили голод и жажда, но он ехал и ехал. Все пустыннее становился лес. Вот он подъехал к хлеву, где Небо держало своих буйволов. Над хлевом повис ладно сделанный змей — само Небо его запустило. Только не было здесь людей — ни мужчин, ни женщин Дам Шан не встретил. Он дальше поехал, долго ехал и увидел ограду. Внизу она была сплетена из медных прутьев, вверху из железных. За оградой лежало селенье, люди селенья сторожили Луну и Солнце.