Автор неизвестен Эпосы, мифы, легенды и сказания - Сказания вьетнамских гор

И стали со всех четырех сторон стекаться люди, несли ножи, несли мечи. Их было множество, как ланей, которые идут на водопой, как в муравейнике крылатых муравьев, черных муравьев и термитов. Шли вожди племени бих с ожерельями из тигриных клыков, шли вожди племени мнонг с ожерельями из медвежьих зубов. Бесконечной вереницей тянулись люди, и не было им счету.

И говорит Хэанг:

— Кто над могилой столбы воздвигать умеет, пусть тащит столб. Кто знает, как над могилой построить хижину, пусть строит хижину. Кто забивает искусней всех быков и буйволов — пусть на закланье их ведет. Кто варит рис — пусть живо его очистит. Эй вы, умельцы, ударьте в бронзовые гонги и барабаны!

Все люди селенья слышали плач Хэни и Хэбхи. Даже руки и ноги намокли у них от слез. Они плакали день, а потом еще ночь, даже о сне позабыли.

— О Дам Шан! — причитала Хэни. — Ты велик, словно баньян! На всей земле не сыщешь вождя, который был бы славен, как ты, ни среди бихов, ни среди мнонгов. Если бы почил ты в родном селенье, мы над могилой твоей воздвигли бы столб деревянный, а на том столбе вырезали бы твой образ, хижину построили бы и весь год гроб для тебя долбили бы, но умер ты не своей смертью, трясина тебя засосала в темном и мрачном лесу. Наставляла тебя матушка, но ты не послушался. Забавы тебя сгубили. Не отведаешь ты больше рису и буйволятины, воды не выпьешь. Мой рис на блюде давно остыл. Засохла курица, и стала она словно костлявый тощий ястреб. Засосала тебя трясина в мрачном, темном лесу.

— О Дам Шан! — причитала Хэбхи. — Не чаяла я, что умрешь ты в пустынном лесу. Уж лучше бы ты погиб в схватке с врагом, в бою за чужие земли и рабов. Вернись же, отведай сердце быка, что на блюде лежит, отведай буйволиное сердце, выпей вина из лучших кувшинов.

— О брат! — причитала Хэанг. — Ты был могучим, богатым вождем. Если бы ты попал в плен к мнонгам, к славным вождям, я бы им выкуп дала за тебя, я дала бы им столько гонгов, слонов и рабов, сколько они пожелали бы. Но ты мертв. Никогда больше не увижу я твоего лица, никогда не встречусь с тобой.

Хэбхи лила слезы и причитала:

— Тебя матушка наставляла — ты не послушался, тебя отец наставлял — ты не послушался. Сгубили тебя забавы да игрища. Все слезы я выплакала, их хватило бы на целую чашу. Не есть тебе больше рису, буйволятины и мяса быка, не пить воды, лианой пампил не лакомиться. Мой рис давно остыл на блюде, а курица засохла и стала будто тощий костлявый ястреб. Не чаяла я, что трясина тебя засосет в темном лесу, уж лучше бы ты погиб в схватке с врагом, в бою за чужие земли.

Рыдала Хэанг:

— Сломается нож — его починить можно. Затупится секира — ее наточить можно. Слон пропадет — нового купить можно. Но мертвого брата не оживишь! О, горе мне, о, горе!

В тот миг в рот Хэанг муха влетела. То была душа Дам Шана.

Повелела Хэни принести сто бронзовых гонгов с шишаками и сто плоских бронзовых гонгов и бросить их в трясину в лесу божественной Сун И Рит.

Повелела так Хэни и говорит:

— Насыпали мы могильный холм, хижину построили на нем, принесли в жертву великое множество буйволов и быков. Вернемся же теперь в селенье. Эй, люди! Эй, слуги! Обряд совершен, пора возвращаться домой. Вознесем молитву почившим предкам и духам, чтоб помогали нам покрепче косари держать в руках, когда мы выйдем валить деревья и расчищать землю под посевы.

Наутро, как только засияло солнце, в жертву принесли пять кувшинов вина и буйвола и помолились за здравье всех жителей селенья.

Прошел день, ночь миновала, а когда наступил следующий день, Хэанг вышла на склон горы в поле и соорудила хижину. В ней она провела весь день и всю ночь, отгоняла диких зверей и птиц, чтобы не портили посевы, а наутро заметила, что соски у нее потемнели. Хэанг понесла. И родила она вскорости сына. Дни и ночи плакал и кричал младенец, ни на минуту не унимался. Кого только не звали — тысячу самых искусных бабок-повитух, сто знахарей — никто не мог сказать, что приключилось с младенцем, отчего он денно и нощно слезами заливается. И вот однажды уснула Хэанг, весь день спала и всю ночь, и явился ей во сне небесный дух, который сказал, что она Дам Шана родила и что надобно ей младенца Дам Шаном наречь. Так и сделала Хэанг, и с той поры младенец больше не плакал, не надрывался, вся хворь из него вышла. Стал он есть бычье сердце с бронзового блюда, буйволиное сердце с серебряного блюда, стал пить вино из лучших кувшинов — все делал так, как некогда дядя его, Дам Шан. И принесли в жертву душам почивших предков пять кувшинов вина, и принесли в жертву буйвола. В жертву духам принесли семь кувшинов вина и буйвола, праздник устроили в честь нареченья младенца Дам Шаном и помолились, чтоб пребывал он в благоденствии и богатстве, чтоб владел во множестве бронзовыми гонгами — плоскими и изукрашенными шишаками, чтоб стал могущественным вождем, как его дядя.

Дам Шан ростом еще был с тыкву, а уже умел гонг выбрать, сторговать слона и раба обменять.

Играл он с детьми, фигурки из глины вместе с ними лепил и был всех ловчее. На лестницу никто быстрее его не взбирался. Однажды уснула Хэни, спала всю ночь, а наутро кинула клич:

— О брат мой И Зин! О брат мой И Лин! О братья И Зан и И Лан! Что вы делаете там, за селеньем? Живы ли вы? Спешите же, братья, сюда!

Молвил И Сух:

— Зачем ты скликаешь братьев, сестра?

— Не ради забавы я кинула клич. О И Сух, о И Сах, вы умельцы дела улаживать, вы умеете радовать сердца вождей. Так вот хочу я, чтоб в доме у меня был человек, который может на горном склоне поле разбить, срубить дерево, который будет отгонять зверей и птиц, чтобы посевы не губили.

И принесли в жертву духам кувшин с вином, принесли в жертву курицу. Помолились предкам, чтоб помогали во всех делах.

И отправились И Сух и И Сах в путь. Пришли они к дому Хэанг.

Сказал И Сух:

— О сестра! Хотим мы в одном ручье с тобою купаться. Куда прикажешь, туда и пойдем. Надобно нам с тобой рассудить одно дело.

Хэанг вышла из покоев, велела кувшин вина принести, зажарить курицу и рис подать на бронзовом блюде.

Говорит ей И Сух:

— Яства запивают вином. После вина разговор заводят. Верно я говорю, сестра? Смерть Дам Шана сгубила наш рис, засушила траву. Дом у нас, того и гляди, обвалится, вот-вот настил рухнет. Чтоб род наш не оскудел, должны вы отдать нам вместо Дам Шана другого мужчину из вашего рода. Когда засыхает банан, надо тотчас другой банан посадить, когда засыхает сахарный тростник, надо другой вырастить.

Спрашивает Хэанг:

— Кого вам надобно? Скажите!

— Всем ведомо, что если умер дядя, племяннику надобно его заменить; если тетка умерла, племяннице надобно ее заменить. Так уж повелось, что живой заменяет умершего. Как пчела летит за медом к цветку, как парень спешит к девушке, так спешили мы к вам, чтоб рассудить это дело.