Бахтиар Ахмедханов - Ход слоном

На следующее утро я отправился в холл отеля, где стояли несколько подключенных к Интернету компьютеров, в том числе и с русской клавиатурой. Народу по причине раннего часа не было, так что я под кофе с сигареткой спокойно создал новый почтовый ящик, написал в произвольной форме письмо и отправил его подруге Инны.

Вот, собственно, и все, что я мог рассказать о моем знакомстве с Инной Игоревной Летрих. Как только что и к моему глубокому сожалению выяснилось, вот уже несколько дней как покойной.

Допив очередную (двадцатую? тридцатую? а может, сотую?) порцию узу я со стуком поставил стакан на стол и вопросительно посмотрел на свою собеседницу. Примерно с полминуты она молча курила, задумчиво глядя куда-то вбок. Потом, не меняя выражения, посмотрела на меня и медленно произнесла, обращаясь при этом явно не ко мне:

– Да уж… Всегда умела запудрить мозги… Особенно слабые мужские. Восхищаюсь! Всегда восхищалась, знаете ли.

– Это вы о ком, простите? – упавшим голосом спросил я.

– Да о нашей с вами общей знакомой! Милейшей Инне Игоревне, – сказала Анна с усмешкой, несколько неуместной, когда речь идет о человеке, погибшем при пожаре всего пару дней назад. – Так, значит, десять миллионов долларов? А ваша доля, стало быть, два?

И она разразилась смехом, от которого у меня по спине поползли мурашки. Ну вот и все, подумал я, только бы выбраться из всего этого живым, черт с ними, с этими деньгами. Ну зачем, зачем я влез во все это, знал ведь, где бывает бесплатный сыр!

– Ну, ладно, – продолжала она, переходя на деловой тон. – Компанию, интересы которой я представляю, ваши договоренности с Инной Игоревной не касаются. Вы лично тоже нас не интересуете. Так что догуливайте свой отпуск и возвращайтесь домой.

Эти слова, произнесенные так спокойно и буднично, меня оглушили. Вот тебе раз! Как это – домой? Как же моя миссия, документы, деньги в конце концов? Как же заученный наизусть и малопонятный для меня текст, который Инна выслушала с легкой улыбкой, но, тем не менее, очень внимательно? Наконец, как же зарезанный араб и все мои страхи? И позволят ли мне «догулять» и убраться отсюда своим ходом, а не в цинковом ящике?

– Все будет зависеть от вас, – отвечая на мои мысли (чему я даже не удивился), сказала Анна. – Постарайтесь не выходить за территорию отеля, не гулять по ночам по пляжу и не заплывать далеко в море. Здесь все же не Европа, и эти простые правила касаются всех, а не только вас. Что касается вашего знакомого охранника, то он, я полагаю, пал жертвой чисто местечкового конфликта. Долги, женщины, месть – да мало ли!

И тогда я спросил:

– А как же документы? Ну, которые тетради ученого, отца Инны? Вы даже не будете их искать?

– А нет никаких тетрадей, – с улыбкой глядя на меня сказала Анна. – И, прошу заметить, никогда не было! Всю эту душераздирающую историю Инна выдумала. Ну, почти всю. Ее отец действительно был ученым и на самом деле занимался чем-то секретным. Но никаких тайных записей, насколько мне известно, он не вел. Да и попробовал бы он их вести в то время!

– А то, что она заставила меня зубрить всю ночь напролет? Что это было?

– Ничего. Обычная тарабарщина.

– Тогда какого черта она послала меня сюда? – простонал я. От всей этой истории и огромного количества выпитого у меня нестерпимо заболела голова. Хотелось скорее добраться до номера, броситься в кровать и поскорее уснуть.

– Послушайте меня внимательно, Альберт Эдуардович, – сказала Анна, как мне показалось, с ноткой сочувствия в голосе. – Вы провели с Инной столько времени и так не поняли, что она за человек. Она – великий манипулятор. Она всю жизнь играет с людьми, как кошка играет с полузадушенной мышью. Сама имела счастье… Впрочем, это к делу не относится.

– Так зачем я здесь, можете вы мне это объяснить? – я уже почти кричал, не скрывая своего раздражения. Даже не раздражения – обиды. Меня, оказывается, использовали как мальчишку, как… В общем, использовали. – Для чего весь этот идиотизм с условными сообщениями через Интернет? А этот ваш пароль с нафталиновой историей про стройку в Гаграх?

– За нафталин – спасибо. Действительно, очень старая история. Это она так со мной пошутила, вполне в духе пропавших нафталином подруг. Что же касается вас…Думаю, она просто развлекалась. Наша компания, с которой у нее давний контракт, должна ей гонорар за консультационные услуги, курс лекций и участие в некоторых разработках. Все абсолютно легально. Иногда мы перечисляем деньги на ее счет в России, иногда – если она присылает письмо, подобное вашему – нарочным. О, как я могла забыть! Ей причитается 10 тысяч долларов – не их ли она назвала 10 миллионами? В таком случае, я вам должна передать обещанные два. Точнее, две. Не очень добрая шутка, вы не находите? Но не будем развивать тему – о мертвых, как известно, или хорошо, или ничего.

С этими словами она полезла в сумочку, достала портмоне и к моему изумлению вынула оттуда три легкомысленного вида новенькие бумажки.

– Здесь полторы тысячи евро, что приблизительно соответствует двум тысячам американских долларов. Доля Инны останется в компании – наследников у нее, насколько мне известно, нет. За все нужно платить, особенно если играешь людьми.

Взяв деньги, я тяжело поднялся с пластикового стула. В голове была полнейшая каша. Напоследок я решил задать последний вопрос:

– Хорошо, но ведь ее насильно держат… держали в каком-то закрытом дурдоме. Это что, тоже игра?

– Ну да, – сказала Анна, – наверняка. Правда, я не в курсе всех подробностей, но из нашей с ней переписки знаю, что большую часть своих гонораров она платит именно за свое пребывание в некоем пансионе, которое вы называете дурдомом. Никакой это не дурдом, смею вас уверить, если у нее в номере стоит компьютер, с помощью которого она общается со всем миром. Вернее, общалась. Никак не привыкну, что о ней теперь надо говорить в прошедшем времени. Очень жаль.

Компьютер? Ничего подобного я у Инны не видел. Правда, я бывал у нее только в гостиной, а была еще и спальня, куда я, естественно, не входил.

– Ну что же, – Анна тоже поднялась со стула и протянула мне руку. – Всего вам доброго. Я постараюсь улететь сегодня же ночью, а у вас, если не ошибаюсь, есть еще несколько дней. Желаю хорошо отдохнуть и поскорее забыть всю эту глупую историю. Кто знает, может, когда-нибудь увидимся. Берегите себя.

Было ужасно неприятно слышать в ее голосе жалость, которую она даже не пыталась скрыть. А уж как обидно! И ладно бы еще использовали для чего-то серьезного- так ведь нет, поиграли и бросили. Ладно, плевать, зато теперь вроде знаю, что не зарежут. Не за что меня резать, раз все шутка. Тьфу!

Стараясь улыбаться как можно равнодушнее, я молча пожал узкую руку и медленно пошел в сторону своего корпуса. В принципе, утешал я себя по пути, ничего страшного не произошло. Жаль только, что работу свою я, скорее всего, потерял. А может, Аркаша найдет для меня что-нибудь другое, пусть даже за меньшие деньги.