Такис Вюргер - Клуб

Он выглядел как пожилой мужчина. В его паспорте боксера Жрец прочитал, что ему всего девятнадцать лет, но, несмотря на это, у него на голове были залысины. Раздался удар гонга. Динь-динь. Соперник начал разыгрывать комбинацию. Он лучше, он просто лучше, я сразу это чувствую. Один из его первых ударов ломает мне нос. Кровь течет по моему горлу, я ощущаю привкус меди. Интересно, откуда я знаю, какой вкус у меди? Так, сейчас нужно держаться на дистанции. Самое короткое расстояние между двумя точками – это прямая. Удар левой, еще раз левой, потом правой. Шотландец действует слишком быстро.

Перерыв. Жрец кладет мешочек со льдом мне на голову и пытается меня мотивировать. Он втирает мне в лицо полкоробки вазелина и засовывает в нос ватные тампоны. Это останавливает кровь на пару секунд.

Я снова стою в винном погребе интерната, отец Геральд улыбается мне. Делай не то, что ожидает от тебя твой соперник. Он всегда так говорил. У него была такая красивая улыбка. И почему я ему никогда не писал?

Сквозь окна на потолке я вижу ночное небо. Наконец-то гроза.

В следующем раунде я встаю в угол ринга. Мертвая зона – так сказал мне однажды мой первый тренер.

– Выходи из угла.

Без понятия, кто это прорычал, да и наплевать.

Шотландец наносит пару прямых ударов в лицо. Хорошо, пусть устанет. Я прыгаю вперед, хватаю его и швыряю на канаты. Сейчас он находится в углу. Это мой шанс. Он уклоняется, а я все наношу и наношу удары. Сквозь свои перчатки я чувствую его скулы. Я склоняюсь над ним в углу. Цепляйся за мою шею, ты не выйдешь отсюда. Я ощущаю аромат шампуня, которым он мыл свои залысины. Аромат яблок. Я бью его в желудок и по ребрам. Я чувствую жар. Я. Я. Я.

Во время второго перерыва с места то и дело вскакивает главный тренер и машет полотенцем. Я смотрю сквозь канаты. Ангус стоит прямо у ринга и кивает мне головой.

Я никогда еще так не уставал. Я мог бы упасть, и все закончилось бы. Меня настигает удар левой. Шотландец все еще сопротивляется. Я слышу, как сдвигается кость в моем носу. Кажется, что звук исходит из моего черепа. Проходит половина раунда. Шотландец снова стоит у каната. Я атакую сбоку и снизу, вдыхая воздух открытым ртом. При каждом ударе я выкрикиваю из себя весь свой гнев. Когда звучит гонг, я понимаю, что выиграл. Рефери поднимает мою руку вверх. Все закончилось. Никто не отнимет этого у меня. Победа. Я должен быть счастлив.

2:2

Я выхожу с ринга. Мой нос опух. На входе в раздевалку стоит Ангус. Он кладет мне на плечи обе руки.

Ханс

Даже выйдя из душа, я продолжаю потеть. Свои ноздри я затыкаю скомканной туалетной бумагой. Кто-то говорит мне, что Джош выиграл. Нокаутом в первом раунде. Когда я выхожу раздевалки, счет уже 4:4.

Сейчас должен выиграть Билли. Музыка для выхода раздается из динамиков так громко, что многие в зале вздрагивают. Звучит тромбон, 1300 зрителей смотрят на занавес из красного шелка и ждут тяжеловеса из университета Кембриджа. В зале жарко, никто не сидит на своих стульях. Люди хлопают в быстром темпе, выкрикивая имя Билли.

Билли

– Ты слышишь эти звуки, сынок? Они кричат твое имя. Я хочу, чтобы ты сейчас подумал обо всех, кто когда-нибудь поступил несправедливо по отношению к тебе. Сегодня ты встретишься с ними со всеми на этом ринге. Ты слышишь меня, Билли? Выходи! Покажи им, Билли, давай покажи им!

Ханс

Билли, широко шагая, вышел из-за занавеса, в руках у него был флаг, который он растянул над своей головой. Это был флаг в цветах радуги, который висел у него в комнате. Он посмотрел вверх, на свет. Все остальные боксеры выбежали из-за занавеса и тут же направились к рингу. Тренеры говорили нам, что рефери не любят, когда мы устраиваем шоу. Билли стоял перед занавесом, держа высоко над собой флаг, и вдыхал в себя окружающую его атмосферу. Жрец стоял рядом с ним, вытянув левый кулак к потолку. Его правая рука лежала на плече у Билли.

На ринге соперник бегал из угла в угол. От кого-то я слышал, что он родом из Самоа, и вообще-то он не боксер, а регбист. Билли стал наступать, приближаясь к нему мелкими шагами. Я понял, как скучал по Билли. В последнее время я все больше времени проводил в компании Джоша, а не Билли. И чувствовал себя при этом плохо. Но я знал, что это важно, потому что Джош знал каждого в клубе Питта. Когда начался поединок, Жрец накинул себе на плечи флаг Билли. Главный тренер наорал на него. Жрец ударил его рукой, движение было таким быстрым и точным, как у боксера, который когда-то был хорош в своем деле и знал, как наносить удары. Он схватил главного тренера правой рукой за челюсть и прошипел ему что-то в лицо.

Руки Билли подергивались в свете прожекторов. Парень из Самоа выпрыгнул вперед, нанося длинные боковые удары. Билли уклонялся, словно предвидел каждый удар. Во время первого перерыва Жрец стоял перед ним в углу ринга. Билли сел на табуретку. Оба молчали напротив друг друга и спокойно дышали. Я подошел ближе, вспомнил, как Билли избили в клубе Питта в начале учебного года. Мне стало интересно, когда же он научился так боксировать.

В конце перерыва Жрец произнес только одну фразу:

– Я так горжусь тобой, сынок.

Пот блестел на коже Билли. В начале второго раунда он нанес своему сопернику удар прямой правой. Тот упал и закатил глаза так, что были видны только белки. К нему на ринг выбежал врач и вытащил запавший в горло язык.

5:4

Победа. Билли сделал ее реальной. В этот момент я почувствовал легкость, взобрался на ринг и обнял его. Наверное, мы что-то сказали друг другу, но я этого уже не помню. Помню только яркий свет всех прожекторов.

Кто-то протянул через канаты бутылку шампанского, Джош стал выливать содержимое на голову Билли. Внизу, за рингом, я увидел Жреца. Он взял ведро с водой, полотенца, цветной флаг Билли и вышел из зала.

Алекс

Ринг в центре зала напоминал алтарь: когда кого-то приносят в жертву, публика ликует. За такие мысли в очередной раз кто-то скажет, что я сумасшедшая.

Я сидела в последнем ряду на втором уровне слева.

Зрители поднялись со своих мест, я осталась на месте. Он был внизу, и мне не хотелось пока встречаться с ним. Не сейчас. Я наблюдала за ним весь вечер.

Когда Ханс вышел на ринг, я вспотела. Почти каждый раз, когда я видела его, я думала о том, что мне следовало тогда забрать его к себе.

Я хлопала вместе со всеми, когда Джош боксировал с Леваном, чтобы не вызывать подозрений. Дома накануне поединка я встала перед кроватью и била дубинкой по подушке. Но это было совсем не то чувство, когда я била Джоша.

Я подождала, когда все выйдут из зала. Внизу у ринга я увидела Ханса, он стоял, облокотившись на канаты, и смотрел на пустые пластиковые стулья. Он был один.