Такис Вюргер - Клуб

Остальные боксеры уже праздновали победу в клубе Питта. Они обняли меня и стали говорить о поединках. Я выпил водки из кубка, который выиграла команда, слишком быстро и слишком много, потому что не хотел думать о Шарлотте. После этого я выпил в баре четыре стакана текилы с лимоном и солью. Какая-то девушка гладила меня по моему новому блейзеру. Еще одна спросила, не я ли тот самый немецкий боксер. Джош спросил, не хочу ли я нюхнуть полоску кокаина. Он подвел глаза синим карандашом. Я показал на свой сломанный нос и покачал головой. Он пощупал мой блейзер и спросил что-то типа: «Крутая мантия, да?» Джош знал обо всем, что происходило в этом клубе. Он учился в университете столько же, сколько Шарлотта. В этот момент я едва сдерживался.

Одна девушка протянула мне два стакана текилы и расстегнула мою рубашку. Я не возражал. Она насыпала соль мне на кожу чуть ниже ключицы и лизнула ее, выпила текилу и бросила лимон на танцпол. Девушка осмотрела шрамы на моем лице и сказала, что она изучала медицину. Она была похожа на насекомое.

Я развлекался в клубе, в котором изнасиловали мою девушку, и флиртовал с другой. Пил и танцевал с мужчинами, которые могли быть преступниками.

Были вечера в этом клубе, когда я чувствовал, что мое «я» постепенно растворяется и что когда-нибудь останется только Ханс Штихлер. Но в этот вечер я точно знал, кто я такой и кем я не хотел быть.

Я ушел, не попрощавшись, и в одиночестве брел по переулкам. Мне впервые бросилось в глаза, что в Кембридже почти никто не выплевывал жвачку на землю. Камни мостовой блестели в свете уличных фонарей. Голубой блейзер, блестящие камни, зеленая трава университетских двориков, черные мантии, белые колонны клуба Питта – все смешалось воедино и сформировало миф, который делал это место великим. Я вспомнил, как хотел стать частью этого мифа, но в эту ночь, когда я наконец принадлежал ко всему этому и носил цвет университета, мне было по-настоящему противно.

Я высморкался в салфетку, которую взял из клуба, и бросил кровавую бумагу на камни. Я замерз по дороге в колледж, а фетр царапал мою шею. Хотелось, чтобы Билли был здесь, со мной, чтобы я мог бы сказать ему всю правду. Этой ночью я точно сделал бы это. В комнате я посмотрел на себя в зеркало в ванной – мои глаза были красными.

Ханс

Первая встреча с бабочками состоялась на кухне Джоша. Он бегал туда-сюда перед плитой в хлопчатобумажном фартуке, завязанном спереди. Он жарил креветки в оливковом масле с чесноком. Он вынимал их из масла, клал на бумажное полотенце, чтобы убрать лишний жир, и затем выкладывал на тарелку. После он посыпал все рубленым кориандром, острым красным перцем и морской солью.

– А теперь сами попрыскайте сверху соком лиметты, мои юные зайцы, – сказал он.

За столом сидели четверо бывших боксеров, я всех их знал по клубу. Они боксировали в прошлые годы и до сих пор учились в университете. Мы обнялись, приветствуя друг друга. Рядом со мной сидел парень, который в самом начале учебного года избил Билли.

Один из них мог быть преступником. Я руками сдавил столешницу снизу так, что один из ногтей согнулся, впившись мне в палец.

Через два дня после поединка я обнаружил в своем почтовом ящике письмо с печатью в виде бабочки, в котором лежало приглашение на этот ужин у Джоша.

Пятеро парней говорили о боксе и смеялись, когда один из них изображал Супер-Майка. Джош рассказывал что-то о камерунской креветке-фильтраторе. Я ожидал нечто ужасное, и вот сейчас просто сидел с пятью парнями, пившими белое вино на кухне у Джоша. Мне было невыносимо смеяться вместе с ними.

Джош сказал, что бабочки – это клуб молодых парней, которые поклялись всегда вступаться друг за друга. Члены клуба должны были выполнять ряд условий, детали были слишком сложными, но в общем их объединяло то, что все они являлись членами клуба Питта и каждый в свое время выиграл в боксерском поединке против Оксфорда.

Бабочки существовали с тех пор, как мужчины в Кембридже начали боксировать. Джош рассказывал об этом шутя, но затем его лицо стало серьезным.

– Никто не знает о нашем существовании, – произнес он и схватил мою руку.

Утром после боя я нашел копию заключения врача Шарлотты у себя в коридоре, кто-то подсунул его мне под дверь.

Я еще раз прочитал его и вспомнил, как плакала Шарлотта, пока смотрел, как креветки медленно краснели и танцевали в горячем жиру на сковороде Джоша. Сегодня вечером я не смогу больше съесть ни одной креветки.

Джош подлил шабли. Он сказал, что бабочки примут меня в свой клуб. Он сказал, что в нем есть пять постоянных членов, а Пол – он положил одному из парней руку на плечо – в этом году заканчивает учебу и одно место в клубе освободится. Ритуал принятия в клуб, по словам Джоша, был очень старым и немного – он посмотрел в окно – эксцентричным. Остальные парни улыбнулись. Джош схватил небольшого терракотового гномика, который стоял у него на подоконнике, и подбросил его в воздух. Гном перевернулся один раз и снова приземлился ему на ладонь.

– Мне кажется, никто не жалеет об этом, – сказал он.

Я посмотрел на парней:

– А откуда вы знаете, что я хочу быть в клубе?

– Все хотят, – ответил Джош.

Я кивнул.

– Так ты с нами, мой друг? – спросил Джош.

Никто ничего не произнес, когда я на мгновение задумался, вероятно, они даже не заметили этого.

– Конечно, – сказал я, но это слово далось мне очень тяжело.

– Бам, – произнес Джош.

Я услышал звон хрусталя. Один из парней сказал, что я должен подумать о том, стоит ли мне в дальнейшем общаться с Билли. Другой спросил меня, не хочу ли я летом пройти стажировку в частном банке в Цюрихе. Он якобы знает кого-то там, и это было бы идеальным вариантом для меня, владеющего немецким языком.

– Еще креветок? – спросил Джош.

– Они хороши, – сказал я.

Я съел еще две. Они были солеными и отдавали морем. Вы еще поплатитесь, подумал я.

Вернувшись в свою комнату, я уселся за стол и взял с полки чистую тетрадку. Я подумал о том, не напечатать ли мне на компьютере, но это показалось мне неправильным. Впервые за много лет я стал вести дневник. Первое предложение гласило: Ее звали Шарлотта.

Я забыл, как мне хорошо, когда я пишу. Моя ручка скользила по линиям. За окном уже рассветало, когда я захлопнул тетрадь. Я открыл окно. Этой ночью я бы точно не уснул. В воздухе пахло весной и новым днем.

Джош

Маска для лица, даже для мужчин, целесообразна по нескольким причинам: она удаляет макияж, омолаживает, увлажняет кожу и делает ее более упругой, не давая ей рваться быстро, что конечно же особенно важно для боксеров.

В одиночестве я сидел на кухне, за окном рассвело, я ждал, когда подействует очищающая маска с ромашкой и жожоба. Передо мной стояли грязная посуда и тарелка с панцирями от креветок. Парни еще долго сидели у меня. Я подумал о том, почему Ханс на мгновение заколебался и почему он ушел так рано. Союзники так рано не уходят, они остаются до конца. Что же случилось? Я пять лет состою в этом клубе, и еще никто не задумывался в ответ на подобные предложения.