Антон Еганов - Реальность фантастики 2008 №10-11(062-063)

встряхнуться и, невольно полушепотом, произнес код — левую часть той

строки, которая рифмовалась с горой, обилием еды и защищенностью. Ни!

чего не произошло. Я подождал немного. Потом сел и принялся упрямо

повторять на разные лады все то же слово. Минута проходила за минутой.

По!прежнему ничего не происходило.

И вдруг из зарослей опунций неслышно появилась Бахика. Личико у нее

было непривычно торжественно, глаза печальны. Она села рядом со мной и

протянула мне цветок.

Это был очень красивый цветок, очень странный — и тяжелый. Такие

растут, верно, в тропиках. Он напоминал чем!то подсолнух, но шероховатая

мякоть его была конической формы, а бесчисленные длинные и твердые

тычинки, совершенно лишенные аромата, были нежно!розового цвета, ста!

новясь сиреневыми по краям.

Бахика смотрела на меня.

— Это очень красивый цветок, Бахика, — сказал я тихо. — Самый краси!

вый из всех, какие я только видел. Спасибо.

Она грустно улыбнулась, легонько погладила меня по руке, поднялась и

пошла прочь. Я смотрел ей вслед.

Значит, не зря мне чудилось, будто у ее исцарапанных колен плещется

зачарованное озеро.

У меня пропало желание шептать «заклинания». Но почему!то, когда

вновь взглянул на чудо в своих ладонях и только коснулся мысленно стро!

ки, передо мной начал медленно проступать мираж. Безмолвно и непод!

вижно я наблюдал его величественное появление.

Это на самом деле была гора — великая гора. Но вовсе не Этна, как пред!

полагал. Я никогда не видел ее вживую, но сразу узнал по многочисленным

131

КРИСТИНА ГАУС

ПО ЭТУ СТОРОНУ МИРАЖЕЙ

фотографиям; узнал даже ракурс, с которого смотрел на нее. Гора называ!

лась Тейда и возвышалась на одном из островов, когда!то величавшихся

Блаженными, или Счастливыми. И смотрел я на нее из долины Гуймар, в

которой на несколько колеблющемся изображении возвышались не жалкие

остатки ступенчатых пирамид, а словно только что возведенные. В научных

кругах давно дискутировалось и было практически принято предположе!

ние, что берберы являются предками истребленного испанцами племени

гуанчей — высокорослых, светлокожих и голубоглазых людей, воздвигших

некогда на Канарских островах эти столь похожие на сооружения инка и

майя пирамиды. Предположение основывалась среди прочего на общности

языков. Считалось, что берберы преодолели все расстояние от Северной

Африки до островов в тростниковых лодках — хотя между континентом и

островами нет перевалочных пунктов, и раскопки показали, что гуанчи не

были знакомы даже с примитивным мореходством.

Великое Небо! Какие, к черту, лодки!

Я просидел перед миражом до самого вечера. В сумерках же ко мне, опи!

раясь на палку, спустилась старуха Иллиг.

— Твой друг уже далеко, — сказала она, и голос ее был скрипуч, как заржа!

велый замок. — Он был добрый, хотя и легкомысленный человек, и потому

Великая Мать в своей милости не отмерила ему тяжкого пути. Но даже там, куда он сейчас направляется, ему не будет дано узнать то, что он так желал.

Она кивнула на мираж. С заходом солнца он не пропал, но начал тихо лу!

читься, так что я по!прежнему отчетливо видел очертания могучей горы и

силуэты пирамид.

— Для тебя тоже скоро настанет время, — продолжала она, — когда вез!

де, куда бы ты ни направился, тебе станет являться Город Тысячи Минаре!

тов. Каждому, видящему его, он предстает в ином обличье. Но кто бы в не!

го ни вошел, больше не вернется. И ты войдешь в него.

— Зачем ты говоришь мне это, мать? — спросил я, помолчав.

Иллиг не отвечала долго, очень долго. Потом села передо мной.

— Раньше все было проще, — произнесла, сложив руки на животе. Ее изре!

занное глубокими морщинами лицо стало странно отстраненно, словно у гли!

няных идолов. — Когда приходили с войной другие племена, мы, дети этой ска!

лы, уходили на Тайные острова, чтобы переждать напасть, и когда возвраща!

лись, наша земля встречала нас свободной, потому что никто, кроме нас, не

знал, как на ней жить. Но теперь все изменилось. По нашей земле проложили

дорогу, к северу отсюда хотят добывать соль, мы стали слабы и малочисленны, и куда бы ни вели незримые пути, везде живут люди, даже Тайные острова оск!

вернены. Там же, — она указала острым подбородком в сторону побережья, —

уже давно лучше быть мужчиной. Еще лучше — быть белым мужчиной. И сов!

сем хорошо — быть белым ученым мужчиной, потому что их слушают.

Взгляд старухи стал пронзителен, и она закончила свою мысль чекан!

ным, непреклонным голосом:

132

КРИСТИНА ГАУС

ПО ЭТУ СТОРОНУ МИРАЖЕЙ

— Белый ученый мужчина мог бы сделать так, чтобы наша земля оста!

лась нашей землей и стала неприкосновенна.

Она торжественно замолчала, словно давая мне время проникнуться ее

словами. Я слушал напряженно, но в голове была пустота.

— Это, — выдержав паузу, Иллиг подняла обе руки ладонями вперед, будто

призывая в свидетели богов, — святое место. Его охраняют духи. Великие духи, малые духи, глупые духи, мудрые духи, даже неживые духи. Они охраняют его

для людей — хотя и не для нынешних людей, — и потому ему положен человек, отмеченный духами и видящий их. С незапамятных времен матери!хранитель!

ницы жили на этой скале — задолго до того, как мои предки пришли в эти края

и духи стали выбирать посредника нашей крови. И мать!хранительница долж!

на жить здесь и дальше до определенного не нами великого срока, когда в ней не

станет нужды. Те святые места, где линия хранительниц прерывается, приходят

в запустение, медленно умирают. Каждый раз, когда происходит подобное — это

страшно. Страшно для всех: тебя, меня, торговцев солью и их детей, детей их де!

тей, детей тех людей, откуда ты родом и где ты никогда не бывал. Страшно да!

же для солнца, благостного неба и богов. И все же таких мест, подобных кускам

отмершей плоти на живом теле, становилось все больше на моей памяти и па!

мяти моей матери, а теперь подходит черед и нашей пробы и испытания. Нена!

сытная жадность побережья все ближе подбирается к нам. Городские торговцы

хотят соли; белые люди хотят приезжать сюда день и ночь, и недавно мне сказа!

ли, что поблизости для них будут строить большой отель. Бахика станет одной

из величайших хранительниц, каких только порождал наш род. Но что, если од!

нажды ей больше не станет места в доме ее предков? Что, если тем из наших де!

тей, которые уйдут в города, будет некуда вернуться — потому что эта земля пе!

рестанет быть нашей землей, землей духов и заповедей праматерей?

— Я наблюдала за тобой, — продолжала она. — Ты сможешь назвать эту землю