Антон Еганов - Реальность фантастики 2008 №10-11(062-063)

«много еды» и «убежищем», а для «саннаираланы» с… «озером».

Я принялся лихорадочно перелистывать записки. В считалках, шарадах

и загадках было много подобных вставок на «ары» и «аны», но до сих пор я

считал их милой бессмыслицей, чем!то вроде «эники!бэники» или «эна, бе!

на, раба» наших петербургских дворов.

— Сангвой… — позвал, когда игра закончилась.

— Да, Саша, — с готовностью отозвался он. — Хочешь на мою ящерку

посмотреть?

— Нет… да… Послушай, Сангвой, ты сейчас ребят считал. Интересная та!

кая считалка, про гору и воду. Не можешь ее для меня повторить? И как ты

еще ее говоришь — тоже скажи.

Он присел передо мной на корточки и, загибая пальцы, начал обстоя!

тельно и с удовольствием перечислять: «джубабашисаннаны — много тра!

вы, ванджучинаантары — кони!бегуны». Я торопливо записывал.

Дома сразу же стал звонить Ялмари.

— Слушаю, — сказал тот, когда я уже было подумал, что он в институте.

Запинаясь от волнения, тут же начал выкладывать ему свою теорию. Какое!

то время Ялмари слушал молча, а потом очень вежливо сказал:

— Извините, вы, кажется, ошиблись номером, — и положил трубку.

Внутри у меня все заледенело. Ни на секунду не возникло чувство, буд!

то ослышался, будто здесь какая!то ошибка. Нет. Вот оно, пришла с частя!

щими гудками пугающая мысль. То, что происходит с Ялмари. Но что?

Поздно ночью он перезвонил сам.

— Ты скажешь, наконец, что с тобой творится? — сразу же спросил я.

Ялмари долго молчал.

— Я теряю память, Сандро, — сказал потом просто. — Вот уже месяц, как

меня вырубает по несколько часов в день. Врачи пока не могут найти при!

чину. Я навешиваю по всей квартире бумажки, чтобы постоянно знать… ну, разное, но это не всегда помогает. Думаю, меня просто «разряжает» — вот

как твою банковскую карточку: читал где!то, что магнитные поля и память

взаимосвязаны. Наверное, колебания у Теклонэ как!то повлияли на меня, и

это сейчас проявляется… Давай не будем об этом, ладно? У тебя со здоровь!

ем все в порядке — значит, волноваться нечего. Все само собой придет в

норму. Ты лучше скажи, почему звонил? Что!то случилось?

Голос его звучал очень ровно, но в нем было такое напряжение, что я не

посмел возразить. Еще никогда с таким трудом не подбирал слова, расска!

зывая о чем!то. Ялмари слушал внимательно.

— Это идея! — сказал он очень медленно потом, и в его голосе вновь пос!

лышались знакомые нотки воодушевления. — Об этом надо хорошо поду!

129

КРИСТИНА ГАУС

ПО ЭТУ СТОРОНУ МИРАЖЕЙ

мать… Постой!ка, что!то ведь я тебе хотел сказать, — прервал он себя. —

Что!то важное. Ах да, вот бумажка висит. Слушай, Сандро, а ты, случаем, не

спрашивал у того парнишки из деревни, откуда у него голубая ящерица?

— Нет. Почему?

— Потому что в Тунисе они не водятся. Я специально посмотрел. Вроде

бы, единственное место, где эти зверушки встречаются — скалы возле ост!

рова Капри. Насчет миражей в той округе я пока еще ничего не нашел, но

места сами по себе мифологические. Напротив на континенте, неподалеку

от нынешнего Неаполя, древние греки себе вход в Аид представляли, в мо!

ре же — Сциллу и Харибду.

«Потом, — сказал я себе. — Потом об этом».

— Слушай, — спросил осторожно, — а на плато у тебя никогда не болела

голова?

— Еще как, — отозвался он удивленно. — А у тебя разве нет? Там же та!

кое пекло было.

Я не нашелся, что ответить. Мы подробно обсудили мою теорию, кажется, оба испытывая затаенное чувство смущения и неловкости, и попрощались.

«Кюри, — подумал я, положив трубку и тяжело опускаясь на стул. — Кюри

и Рентген. Она носила ампулу с радием на груди — как талисман, он фотогра!

фировался в излучении. Конец известен. И мы тут тоже в игрушки играли».

После разговора я целых три недели не ездил в Теклонэ. И если бы не

чувствовал, что Ялмари приходится мучительно преодолевать себя, чтобы

взять трубку, звонил бы ему каждый день. Последнюю неделю он вовсе не

отзывался. Я мог бы позвонить в его институт, но боялся. Боялся набрать

номер и убедиться в том, что пришло ко мне однажды ночью тихой, глубин!

ной уверенностью, опустошив душу. Когда, наконец, поехал на плато, это

было так, словно отдавал последний долг другу.

Грузовик мотало на поворотах. В кабине дурно пахло козьими катышка!

ми, надрывалось голосом муэдзина радио. Знакомый однообразный пейзаж

за окном. Духота.

Башиарпантары , подкидывало меня на ухабах. Что может лучше сохра!

нить старые, быть может, даже потаенные знания, чем повседневность, чем

считалки и загадки — священные в древности, а ныне забава детей? У многих

народов было так, что ритуальные заклинания и величайшие магические фор!

мулы вырождались или умышленно запрятывались вот в такие штрихи обы!

денной жизни. Абракадабра. Принцип «а розы», упавшей на лапу Азора.

Саннаиараланы , казалось, выводил муэдзин. Наверняка это цифровой

код: он угадывается в самом ритме строк. Создавая систему мгновенных пе!

реходов по всей планете, было бы на самом деле логично запрограммиро!

вать «порталы» цифровым рядом. Для каждой точки назначения — свой

собственный. Но какой это язык, и как коды попали к берберам? Здешние

земли были так или иначе населены еще 300 000 лет назад, и когда берберы

пришли сюда, «портал» уже наверняка существовал. Кто же передал им ко!

130

КРИСТИНА ГАУС

ПО ЭТУ СТОРОНУ МИРАЖЕЙ

ды? Каждый ли взрослый член рода понимал или ныне еще понимает их

значение? Вопросы, одни вопросы и допущения. Мысли скачут, рвутся.

Джубабашисаннаны , шептала бесконечная равнина. Что произойдет, если произнести на плато код? Наверное, ничего: хотя бы потому, что его

звучание могло измениться со временем или же быть умышленно измене!

но. Древние славяне, например, нарочно иначе выговаривали цифры, вы!

полняя некоторые тайные или связанные с магией ритуалы. Пера, эра, чу!

ха, рюха, пята, сота, ива, дуба, мака, крест — кто ныне догадается, что это

один из множества вариантов потайного счета от одного до десяти? С дру!

гой стороны, произношение кода могло охраняться каноном…

Ванджучинаантары …

И такая усталость. Многие ли люди видят на плато неразличимые для

других миражи? Замечал ли еще кто!нибудь этот райский, парящий в небе!

сах город с тысячами башен и минаретов? Почему я прошел сквозь «пор!

тал» и как? И отчего плато щадит меня?

В этот раз я не пошел к деревушке, а остановился у того места, откуда од!

нажды увидел Симониеми. Некоторое время бездумно разглядывал окрест!

ности, прислушиваясь к всепоглощающей тишине. Наконец, заставил себя