Антон Еганов - Реальность фантастики 2008 №10-11(062-063)

похлопать по плечу собеседника, но наткнувшись на невидимую препону

над линией пентаграммы, живо отдернул руку и, замысловато ругаясь по —

латыни долго тряс обожженными пальцами. — Сейчас допьем и сходим, Алессандро твоему по ушам навешаем, для этого никакого к’лдовства не на!

до. А что касается же! же…

— Женщин, — подхватил Леонардо.

— Да, ж’нщин. То это тебе лучше не ко мне. У нас там один тип появил!

ся…носатый такой… Тоже Публий…Так тот целую книгу написал. «Искус!

ство любви» называется. Слушай, а давай ты его сюда призовешь, он тебе и

расскажет все, что нужно в лучшем виде! — Вергилий опять вдохнул пар, клубящийся над кувшином.

— Нет, — спустя минуту покачал головой римлянин, — его — не стоит.

Он после ссылки малость умом тронулся. Впал в меланхолию. Сидит там у

нас, новую книгу пишет. «Письма издалека!2» называется. Все жалуется: то

ему не так, это не эдак, то жарко ему, то холодно. В общем, занудствует по —

всякому.

— Знаешь, — Вергилий даже вскочил, — а давай сделаем вот что! Давай

Энея призовем. Того, которого из Трои. Я когда «Энеиду» писал, извелся

весь: правильно ли угадал, ничего ли не перепутал. В Грецию даже ездил, что!

бы узнать. Вот сейчас мы его призовем и обо всем хорошенечко расспросим.

— Кто призывать будет, я что ли? — с опаской спросил Леонардо.

— Нет, я! Кто у нас тут колдун и чародей?!

Леонардо с Вергилием весело расхохотались.

Сказано — сделано. Когда внутри второй, еще более криво накарябанной

пентаграммы заклубилось облачко, собутыльники разом протрезвели.

— Вот он, великий миг! Сейчас, сейчас мы все узнаем, — шептал Верги!

лий, нервно комкая полу тоги, и когда в десяти сантиметрах от него матери!

ализовался кряжистый бородач в плаще из козьих шкур, поэт обратился к

нему со следующей учтивой речью:

— Радуйся ты, о, Эней, кто в Италию первым из Трои –

Роком ведомый беглец — к берегам приплыл Лавинийским.

Долго тебя по морям и далеким землям бросала

Воля богов, злопамятный гнев жестокой Юноны.

Долго и войны ты вел, — до того, как, город построив, В Лаций богов перенес, где возникло племя латинян…

Учтивую речь прервал могучий рев, от которого, казалось затряслись

стены.

— Кто?! Я?! В какой еще, к воронам, Лаций! Хороша заявочка!!!

201

СВЕТЛАНА ТЯПИНА

GLORIA MUNDI

Хотя в литературе поэт и наделялся могуществом волшебника, одна6

ко не избежал посрамления от женщины, подвесившей его в корзине меж6

ду землей и окном спальни. Впервые эта история была описана на стра6

ницах одного манускрипта XIII века и за вычетом обильных описок выг6

лядит так: «Среди деяний римлян рассказывается о выдающихся чуде6

сах, совершенных Вергилием, обладавшим всеобъемлющими знаниями в

магических искусствах. Он служил Нерону, который в то время был им6

ператором города Рима. И вот, проникшись плотской и сердечной лю6

бовью к дочери Нерона, прекрасной обликом обладательнице сиятельно6

го титула, он лишь страстностью, без всякого колдовства добился свое6

го: она указала подходящее время и место, где магистр смог бы надлежа6

щим образом осуществить свое стремление. Когда он, распаленный лихо6

радкой желания, ночью пробрался к жилищу девы, вышло так, что деви6

ца, хитрая и злобная, как это водится среди женщин, поместила досто6

почтенного магистра, расставшегося со всей своей одеждой, в корзину и

продержала его подвешенным на полпути — посередине башни — вплоть

до самого восхода солнца. Притом он оказался подвешенным столь искус6

но, что не мог ни подняться, ни спуститься, не рискуя разбиться нас6

мерть. Молва об этом событии разнеслась среди жителей города Рима.

Оскорбленный в лучших чувствах Вергилий наслал на город Рим пол6

ную тьму — потушил все огни, да так, что огонь можно было извлечь

только из интимных мест Нероновой девицы. А по6другому никто и ни6

как в городе Риме не мог зажечь огня. Осознав надвигающуюся опас6

ность, [император] приказал подвергнуть скромность девы всеобщему

поруганию и, руководствуясь заботой об общественном благе, созвал на6

род, чтобы объявить всем: каждый, кто приблизится к дочери импера6

тора, получит огонь из ее интимных мест.

Я. Горелов .Предисловие к сборнику

«Великие некроманты и обыкновенные чародеи», серия «Азбука Средневековья»: Издательство «Азбука6классика»; Москва; 2006

202

АНТОН ТУДАКОВ

МОМОСУКЕ И БЕЗГОЛОВЫЙ ПРИЗРАК

АНТОН ТУДАКОВ

МОМОСУКЕ И БЕЗГОЛОВЫЙ ПРИЗРАК

ВОСЬМОЙ ГОД ЭПОХИ КЭЙТЁ БРОДИЛ ПО ДОРОГАМ

страны Ниппон один ронин по имени Момосуке. Его господин, Кимура Удзисато, погиб в битве при Сэкигахара вместе со многи!

ми сторонниками Тоётоми Хидэёри, разбитыми армией нынеш!

него сёгуна Токугавы. Сам Момосуке спасся чудом — потерявше!

 го сознание от ран, его с поля битвы вынес верный конь. Но, как

известно, нет для самурая ничего хуже, чем остаться без господина, а пото!

му Момосуке не раз задумывался о совершении сэппуку. Останавливали

его лишь слова господина Кимуры о том, что нет особой чести попусту сло!

жить свою голову. Самураю даровано право умереть за господина, говорил

он, а не после него. Самурай не должен спешить бесцельно покинуть этот

мир, даже если господин мертв. А потому Момосуке стал ходить из дерев!

ни в деревню, где за рис давал молодым самураям уроки владения мечом, ибо в этом он был известный мастер. А иногда, плюнув на свое происхож!

дение, просто помогал крестьянам с их делами, лишь бы вечером была у не!

го миска риса да тыква, полная сакэ.

Ходить ему пришлось пешком — пока он отлеживался раненным после

битвы в какой!то развалюхе, неизвестные воры украли у него и коня и дос!

пехи, оставленные на улице. Так и остался Момосуке только при своих ме!

чах, которые даже в бреду не выпускал из рук, да остром языке. И вот как!

то раз под самые осенние дни Хиган забрел Момосуке в одну деревню, что

находилась в местности Ёсино.

Не радовала глаз эта деревня. Заборы и дома стояли покосившиеся, на

улицах грязь, да и люди какие!то странные. Все жалкие, оборванные, по

стенам жмутся, а в глазах страх затаился. Таращатся на Момосуке, пальца!

ми на него показывают да между собой перешептываются. Как будто саму!

рая никогда не видели. Однако же никто Момосуке слова не сказал, не по!

дошел. Так прошел он полдеревни, когда вышел ему навстречу седой дед, опирающийся на плечо совсем юной девушки, да такой красавицы, что не у