Евгений Карнович - Замечательные и загадочные личности XVIII и XIX столетий [репринт, старая орфография]

Путаница по курляндскимъ дѣламъ вообще, и въ частности по избранію Морица, усиливалась еще болѣе съ измѣненіемъ политики дрезденскаго кабинета. Сперва, какъ мы уже замѣтили, саксонскіе министры настаивали на удаленіи Морица изъ Курляндіи, а теперь графъ Мантейфель поручалъ Лефорту передать барону Остерману, что бездѣйствіе Саксоніи не слѣдуетъ принимать какъ порицаніе дѣйствій графа Морица и что саксонскій дворъ желаетъ ему успѣха, но съ тѣмъ только, чтобы король былъ въ сторонѣ. Къ этому Мантейфель добавлялъ, что оппозиція шляхты связала королю руки и что его величество вынужденъ даже былъ писать императрицѣ отъ имени республики, чтобы государыня вмѣшалась въ курляндскія дѣла и назначила бы коадъютора герцогу Фердинанду. При этомъ Мантейфель высказывался Лефорту, что коадъюторомъ долженъ быть графъ Морицъ Саксонскій.

31-го декабря 1727 года, князь Меншиковъ, Остерманъ. Апраксинъ и князь Голицынъ, какъ разсказываетъ Веберъ, согласились представить императрицѣ докладъ въ пользу Морица съ тѣмъ, однако, чтобы король прямо высказался относительно образа своихъ дѣйствій, т. е. чтобы онъ гласно заявилъ о томъ, что дѣлалъ до сихъ поръ только подъ рукою и затѣмъ поступалъ бы согласно съ требованіями Россіи.

Лефортъ сообщилъ объ этомъ своему правительству, ни не могъ добиться на свою депешу никакого опредѣленнаго отвѣта и, ратуя съ прежнимъ усердіемъ за интересы Морица.

Онъ, согласно дрезденской политикѣ, составилъ планъ о доставленіи ему поддержки со стороны Россіи, но такъ, чтобы при этомъ были оставлены совершенно въ сторонѣ и король-курфирсть и его министры, но Лефортъ не отступалъ и въ этомъ случаѣ отъ своей главной мысли: онъ думалъ осуществить свое намѣреніе посредствомъ брака, однако и здѣсь его встрѣчала неудача за неудачей.

Предполагаемый имъ бракъ Морица съ Елисаветой какъ-то не ладился потому уже, что женихъ, вопреки желанію невѣсты, не явился въ Петербургъ. Между тѣмъ другая невѣста ускользнула отъ Морица: въ январѣ или февралѣ мѣсяцѣ онъ утратилъ благорасположеніе принцессы Анны Ивановны, приволокнувшись за одною изъ ея фрейлинъ. Третья невѣста, графиня Софія Карловна Скавронская вышла замужъ за Петра Ивановича Сапѣгу и, въ добавокъ къ этому, разнеслась въ Петербургѣ молва, что сынъ князя Меншикова женится на ея сестрѣ Екатеринѣ Карловнѣ и получитъ за нею въ приданое герцогство Курляндское.

Заискиваніе Морица у императрицы Екатерины. — Положеніе дѣлъ въ Курляндія, — Кончина Екатерины I. — Распоряженіе Меншикова объ изгнаніи Морица изъ Курляндіи. — Генералъ Ласси. — Паденіе Меншикова. — Оставленіе Морицомъ Курляндіи. — Новое его сватовство при посредствѣ Миниха. — Цесаревна Елисавета Петровна. — Дипломатическія сношенія о бракѣ съ Морицемъ. — Лефортъ заявляетъ о невозможности этого брака.

Поставленный въ неопредѣленное, а вмѣстѣ съ тѣмъ, и въ затруднительное положеніе, Морицъ задумалъ обратиться къ Англіи, обѣщая ей, если она окажетъ ему поддержку, уступить ей одну изъ курляндскихъ гаваней. Вскорѣ, однако, Морицъ понялъ всю несбыточность такой сдѣлки, которая неминуемо бы вызвала сильное сопротивленіе не только со стороны Польши и Россіи, но также и со стороны Швеціи и Австріи, навлекши негодованіе на Морица и въ самой Курляндіи. Затѣмъ Морицъ сталъ подумывать о томъ, какъ бы заручиться ему благорасположеніемъ русской императрицы, тѣмъ болѣе, что, какъ казалось, дѣла его въ Петербургѣ стали принимать лучшій оборотъ.

Что же касается собственно Курляндіи, то тамъ дѣла его находились въ слѣдующемъ положеніи: въ мартѣ 1727 года явился въ Варшаву курляндскій депутатъ Медемъ просить сеймъ, чтобы онъ отмѣнилъ распоряженіе о посылкѣ въ Курляндію польской коммисіи и о сохраненіи за курляндцами ихъ прежнихъ правъ и привилегій безъ всякаго измѣненія въ прежнемъ порядкѣ управленія герцогствомъ. Но всѣ представленія Медема не повели ни къ чему, онъ былъ арестованъ, а варшавскій сеймъ призналъ курляндцевъ бунтовщиками и не думалъ вовсе отмѣнять постановленія предшествовавшаго сейма. Впрочемъ, изъ донесеній Ягужинскаго и Бестужева можно заключить, что поляки, принимая притворную готовность короля не поддерживать Морица за истинное его намѣреніе, стали спокойнѣе относиться къ курляндскимъ дѣламъ. «О раздѣленіи Курляндіи — писали изъ Варшавы въ Петербургъ Ягужинскій и Бестужевъ — поляки больше не думаютъ, хотятъ оставить тамъ правительство нѣмецкое, только не хотятъ слышать объ избраніи новаго герцога. На наши представленія въ пользу Курляндіи одинъ жестокій отвѣтъ, что мы въ ихъ домашнія дѣла не имѣемъ права мѣшаться». Видя, что Россія не принимаетъ никакихъ рѣшительныхъ мѣръ, Морицъ задумалъ утвердиться въ Курляндіи при пособіи Франціи, но версальскій кабинетъ вовсе не желалъ впутываться въ курляндскія дѣла, такъ какъ кардиналъ Флери, управлявшій въ то время внѣшнею политикою Франціи, хлопоталъ единственно о томъ, чтобы поддержать миръ въ Европѣ и устранялся отъ столкновенія даже по такамъ вопросамъ, которые для Франціи были несравненно важнѣе, нежели избраніе какого-то герцога курляндскаго. Въ концѣ апрѣля 1727 года, Морицъ пріѣхалъ въ Парижъ и уѣхалъ оттуда 2-го іюля, не успѣвъ ни въ чемъ. Въ Пильницѣ онъ былъ встрѣченъ ласково своимъ отцомъ, который, однако, обязалъ его не говорить ни слова о курляндскихъ дѣлахъ.

Въ это время онъ узналъ о кончинѣ императрицы Екатерины I. Событіе это, какъ писалъ Морицъ своей матери, было для него страшнымъ ударомъ. Морицъ всетаки надѣялся на поддержку со стороны государыня, въ тайнѣ благоволившей къ нему въ послѣднее время. Правда, что и самъ Морицъ не желалъ прямаго вмѣшательства русскихъ въ курляндскія дѣла, но всетаки онъ разсчитывалъ, что русская политика косвеннымъ образомъ повліяетъ въ его пользу л предполагалъ, что поляки, видя нерѣшительность Россіи, сами будутъ колебаться, и переставъ горячиться, не примутъ для изгнанія его изъ Курляндіи крайнихъ мѣръ. Теперь же Морицъ предвидѣлъ, что князь Меншиковъ, сдѣлавшись полновластнымъ распорядителемъ въ Россіи и мстя за свои прежнія неудачи въ Курляндіи, наложитъ на нее свою тяжелую, безпощадную руку. Громко заговорили тогда, что князь прочитъ Курляндію въ приданое своей младшей дочери, и что дѣло останавливается только за выборомъ ей жениха. Морицъ, однако, не отвѣтствовалъ видамъ Меншикова и потому, чтобы очистить Курляндію отъ претендента, генералу Ласси приказано было двинуть туда до 8,000 русскаго войска и немедленно изгнать Морица.

Испытавъ различныя приключенія, Морицъ къ тому времени возвратился изъ Парижа, черезъ Дрезденъ, въ Митаву и тотчасъ же по своемъ пріѣздѣ получилъ отъ генерала Ласси приказаніе оставить безотлагательно столицу герцогства подъ угрозою, что въ случаѣ сопротивленія, ему придется познакомиться съ «очень отдаленною страною», т. е. съ Сибирью. Крѣпко надѣялся Морицъ на преданность курляндцевъ, рѣшившихся на словахъ умереть за избраннаго ими герцога, но когда имъ пришлось доказать это на дѣлѣ, то никто изъ нихъ не явился на выручку Морица. Онъ остался одинъ съ своими тѣлохранителями и горстію волонтеровъ, прибывшихъ къ нему изъ Нидерландовъ. Все войско его состояло изъ 12 офицеровъ, 104 пѣхотинцевъ, 98 драгуновъ и 33 человѣка его домашней прислуги. Не смотря на такую слабость своихъ военныхъ силъ, Морицъ рѣшился сопротивляться и, удалившись на островъ Усмаисъ, окопался тамъ и приготовился къ отчаянному отпору. Въ отвѣтъ на требованія генерала Ласси сдаться, Морицъ попросилъ у него на размышленіе десяти-дневной отсрочки, но она была дана ему только на сорокъ восемь часовъ. Срокъ прошелъ, Морицъ не сдался и русскіе двинулись противъ него.