Евгений Карнович - Замечательные и загадочные личности XVIII и XIX столетий [репринт, старая орфография]

Магницкій поневолѣ отправился въ Казань и тамъ навелъ ужасъ. Онъ не только грубо обошелся со всѣми тамошними чинами, но и далъ имъ понять о своихъ близкихъ отношеніяхъ ко всемогущему Аракчееву. Онъ принималъ профессоровъ не иначе, какъ въ торжественныхъ аудіенціяхъ, выходя къ нимъ въ мундирѣ, въ чулкахъ и башмакахъ, съ анненскою лентою черезъ плечо. Экзамены онъ заключилъ торжественнымъ собраніемъ. Здѣсь произнесъ онъ рѣчь, гдѣ въ каждомъ словѣ высказывалось его самолюбіе въ видѣ похвалъ той организаціи, какую онъ придалъ казанскому университету. Въ честь его данъ былъ балъ. На этомъ балу студенты, которыхъ Магницкій держалъ прежде какъ отшельниковъ, танцовали до утра. О запрещеніи пить вино теперь не было уже помину, такъ какъ онъ зналъ, что его начальникъ, Шишковъ, не былъ противникомъ крѣпкихъ напитковъ.

Чтобы соблюсти необходимую формальность, онъ послалъ министру коротенькое донесеніе о состояніи университета, но вмѣстѣ съ тѣмъ препроводилъ и свою рѣчь въ редакціи главнѣйшихъ газетъ той поры. Когда Пезаровіусъ, редакторъ «Русскаго Инвалида», обратился относительно этого за разрѣшеніемъ къ Шишкову, то министръ нашелъ неудобнымъ напечатать рѣчь Магницкаго; тѣмъ не менѣе, она появилась въ «Московскихъ Вѣдомостяхъ» и въ «Вѣстникѣ Достопримѣчательностей».

Вскорѣ Шишковъ узналъ, что Магницкій оскорбительно и дерзко отзывается о немъ, и угрожаетъ, что онъ уничтожитъ всѣхъ непріязненныхъ ему чиновниковъ министерства народнаго просвѣщенія.

Возвращеніе Магницкаго въ Петербургъ. — Высылка его оттуда въ Казань черезъ полицію. — Причина такой строгости. — Затрудненія Шишкова въ дѣйствіяхъ противъ Магницкаго. — Назначеніе ревизіи надъ Магницкимъ. — Высылка его изъ Казани въ Ревель. — Изданіе журнала «Радуга». — Переселеніе Магницкаго въ Одессу. — Доносъ его на графа Воронцова. — Переселеніе Магницкаго въ Херсонъ и затѣмъ снова въ Одессу. — Просьбы его къ Голицыну. — Его смерть.

Ведя разсказъ отчасти послѣдовательно, отчасти со вставками, относящимися къ прежней и поздней порѣ по отношенію къ современности разсказываемаго, Гётце доходитъ до убійства въ Грузинѣ Настасьи Минкиной, или Шумской. Въ этомъ разсказѣ не встрѣчается ничего такого, что не появлялось бы уже въ печати, и потому мы не видимъ надобности останавливаться на немъ. Смерть Настасьи привела Аракчеева въ отчаяніе и онъ писалъ къ Магницкому, возвратившемуся изъ Казани въ Петербургъ, чтобы тотъ поспѣшилъ пріѣхать въ Грузино и раздѣлить съ нимъ его ужасную скорбь. Такое приглашеніе было не по вкусу Магницкому, но, опасаясь навлечь неудовольствіе Аракчеева, онъ поспѣшилъ въ Грузино. Во время бытности тамъ Магницкаго, Аракчеева постигъ новый ударъ — получено было извѣстіе о кончинѣ въ Таганрогѣ императора Александра Павловича. Магницкій, сознавая, что теперь опора его — Аракчеевъ — рухнетъ, поскакалъ въ Петербургъ. Прежде онъ, передъ отъѣздомъ въ Казань, не считалъ нужнымъ откланяться министру, а теперь, надѣвъ мундиръ, явился къ Шишкову въ качествѣ смиреннаго подчиненнаго и просилъ у него позволенія съѣздить къ Аракчееву, что и было ему дозволено. Онъ, впрочемъ, и тутъ по обыкновенію, двоедушничалъ. Не воспользовавшись даннымъ ему отпускомъ, онъ оставался въ Петербургѣ, выжидая что будетъ дѣлаться при новомъ государѣ. Но 1-го декабря 1825 года, петербургскій ганералъ-губернаторъ, графъ Милорадовичъ, сообщилъ Магницкому высочайшее повелѣніе о выѣздѣ въ Казань. Просьбы его, поданныя Милорадовичу и Шишкову объ отсрочкѣ исполненія по упомянутому высочайшему повелѣнію, остались безъ послѣдствій и, какъ разсказываетъ Гетце, Милорадовичъ на другой же день отправилъ его въ Казань на курьерской тройкѣ, въ сопровожденіи полицейскаго офицера. На послѣдней станціи передъ Казанью, въѣзжавшій прежде туда съ такою грозою Магницкій, теперь, по словамъ Гётце, просилъ своего полицейскаго спутника отпустить его въ Казань одного и устроилъ свой въѣздъ туда ночью, дабы никто не могъ замѣтить, какимъ непригляднымъ способомъ онъ былъ доставленъ на мѣсто своего почетнаго служенія.

Такую строгую и небывалую съ чиновнымъ лицомъ полицейско-принудительную мѣру Гётце объясняетъ слѣдующими обстоятельствами. Магницкій, какъ мы уже говорили, два раза обращался къ Шишкову съ доносами на счетъ членовъ императорской фамиліи, оказавшихъ покровительство изгнаннымъ Руничемъ изъ университета профессорамъ — Герману и Арсеньеву. Магницкій, по всей вѣроятности, исполнилъ, при посредствѣ Аракчеева, ту угрозу, которую онъ высказывалъ въ своихъ донесеніяхъ Шишкову, т. е. написалъ прямо государю. Затѣмъ, когда великій князь Николай Павловичъ приказалъ князю Александру Николаевичу Голицыну пересмотрѣть бумаги, оставшіяся въ кабинетѣ покойнаго императора, то доносъ Магницкаго оказался налицо и это побудило Николая Павловича распорядиться такъ круто съ зловреднымъ доносчикомъ.

Въ департаментѣ народнаго просвѣщенія давно уже было заготовлено предписаніе объ отъѣздѣ Магницкаго въ Казань, но Шишковъ, изъ опасенія раздражить Аракчеева, не подписывалъ его. Когда же Николай Павловичъ вступилъ на престолъ, то Шишковъ представилъ ему о необходимости произвести по казанскому учебному округу ревизію за время управленія имъ Магницкимъ. Императоръ, хотя это и было странно, повелѣлъ поручить такую ревизію командиру лейбъ-гвардіи гренадерскаго полка, генералъ-маіору Желтухину. Вслѣдствіе этой ревизіи, Магницкій былъ исключенъ изъ службы съ высочайшимъ повелѣніемъ проживать ему безвыѣздно въ Казани и съ отдачею его подъ надзоръ тайной полиціи.

По прошествіи нѣкотораго времени, стали присылаться въ Петербургъ безъимянные доносы на разныхъ лицъ, проживавшихъ въ Казани. Доносы эти были писаны женскимъ почеркомъ. Всѣ ихъ велѣно было препроводить къ казанскому губернатору, барону Розену, съ порученіемъ дознаться, кто ихъ пишетъ. Тогда сдѣлалось извѣстно, что они частью составлялись подъ руководствомъ Магницкаго, а частью онъ сочинялъ ихъ самъ. Вдобавокъ къ этому, Розенъ сообщилъ, что Магницкій находится въ дружескихъ отношеніяхъ съ казанскимъ архіепископомъ, у котораго онъ часто засиживается до 2-хъ часовъ ночи, и что такое обхожденіе его высокопреосвященства съ лицомъ, состоящимъ подъ надзоромъ полиціи, не дѣлаетъ ему чести. Вслѣдствіе этого, императоръ Николай Павловичъ приказалъ отправить Магницкаго съ фельдъегеремъ изъ Казани въ Ревель, а архіепископъ былъ переведенъ на епархію низшаго класса.

На Магницкаго была направлена теперь всеобщая ненависть, и Сперанскій, по поводу его ссылки въ Ревель, куда и въ ту пору петербуржцы ѣздили на лѣто для морскихъ купаній, сказалъ: «зачѣмъ сослали Магницкаго въ Ревель, куда ѣздятъ для поправленія здоровья, — вѣдь онъ заразитъ тамошній воздухъ».