Джон Толкин - Товарищество Кольца

— Лотлориен! — улыбнулся Арагорн. — Как рад я услышать шум ветра в листве! Мы не более чем в пяти милях от ворот, но дальше идти не можем. Будем надеяться, что здесь добродетельность эльфов защитит нас от Зла, идущего сзади.

— Если только эльфы еще живут в этом темном лесу, — сказал Гимли.

— Давно уже никто из нашего народа не возвращался сюда, в землю, где мы когда-то обитали, — сказал Леголас. — Но мы слышали, что Лориен не пустынен: какая-то тайная сила удерживает Зло на границах этой земли. Но жителей Лориена редко можно увидеть; наверное, эльфы обитают теперь глубоко в лесу и ближе к северу.

— Действительно, они живут глубоко в лесу, — сказал Арагорн и вздохнул, как будто вспомнив что-то. — Мы должны сами позаботиться о себе этой ночью. Пройдем еще немного, чтобы деревья окружали нас, потом свернем с дороги и поищем место для ночлега.

Он пошел вперед, но Боромир стоял в нерешительности и за ним не спешил.

— Нет ли другого пути? — спросил он.

— А какой же лучший путь вам нужен? — удивился Арагорн.

— Ровная дорога, пусть она ведет даже через частокол мечей, — ответил Боромир. — Странными путями вели наше Братство, и несчастья сопровождали нас. Против моей воли вступили мы во тьму Мории, и нас ждала утрата. А теперь мы должны вступить в Золотой Лес, вы говорите. Но мы в Гондоре слышали об этой опасной земле; говорят, оттуда мало кто выходит невредимым.

— Говорите не «невредимым», а «неизменившимся», — тогда, возможно, вы скажете правду, — возразил Арагорн. — Мудрость угасает в Гондоре, Боромир, если там говорят о Лотлориене такое. Верьте чему хотите, но у нас нет иного пути — или возвращайтесь в Морию, или попытайтесь пересечь горы без дороги.

— Ладно, ведите! — сказал Боромир. — Но я чувствую: впереди что-то опасное.

— Опасное, да, — сказал Арагорн. — Опасное и прекрасное. Но только Зло должно бояться этого, или тот, кто несет зло в себе. Следуйте за мной!

Они прошли в глубину леса около мили и встретили другой ручей, быстро сбегавший с одного лесного склона, уходившего на запад, к горам. Справа послышался шум водопада. Темные воды пересекали дорогу и соединялись с водами Сильверлоуд в глубоких омутах среди древесных корней.

— Это Нимродэль, — сказал Леголас, — об этой речке когда-то лесные эльфы сложили множество песен. Мы на Севере до сих пор поем их, вспоминая радугу ее водопадов и золотые цветы, плывущие в пене. Теперь все темно, и мост через Нимродэль разбит. Я омою свои ноги. Говорят, вода Нимродэли снимает усталость.

Он спустился с крутого берега и вошел в воду.

— За мной! — крикнул он. — Здесь неглубоко. Перейдем вброд! На том берегу мы сможем отдохнуть, а шум падающей воды усыпит нас и развеет нашу печаль.

Один за другим путники последовали за Леголасом. Фродо остановился, войдя в ручей, и вода омыла его усталые ноги, холодная и чистая. И когда он взобрался на противоположный берег, почувствовал, что усталости как не бывало.

Когда все перешли ручей, путники сели, отдохнули и немного поели. Леголас излагал им сказания о Лотлориене, хранящиеся в сердцах эльфов Лихолесья, сказания о солнечном и звездном свете на лугах у Великой Реки, еще до того, как Мир стал седым.

Наконец наступила тишина, и товарищи услышали музыку водопада, быстро бегущего во тьме. Фродо даже почудилось, что он слышит голос, поющий песню и смеющийся в шуме воды.

— Вы слышите голос Нимродэли? — спросил Леголас. — Я спою вам о девушке, которая носила то же имя, что и река, и давным-давно жила на ее берегу. Это прекрасная песня на нашем лесном языке, но ее звучания на языке вестрон, как его называют в Ривенделле, я не знаю. Вот ее перевод. — И тихим, едва слышным среди шелеста листвы голосом он начал:

Средь эльфов девушка жила,

Звезда далеких дней,

В ботиночках из серебра,

В плаще, луны белей.

Сверкало у нее в бровях

И в длинных волосах,

Как солнце в золотых ветвях

В Лотлорьенских лесах.

Вовеки не было и нет

Ее стройнее ног,

Проворна и вольна, как свет,

Как на ветру листок.

И слышен всем издалека

Ее был голосок

В краю, где Нимродэль-река

Струит прохладный ток.

Но где же бродит с давних пор,

На солнце ли, во тьме ль?

В тени далеких чащ иль гор

Исчезла Нимродэль?

У Серой Гавани ее

Корабль эльфийский ждал,

Где Море войско шлет свое

На штурм прибрежных скал.

Но ветер с Севера стремглав

Ворвался на причал —

Канаты ночью оборвав,

Во тьму корабль угнал.

И унесенным с кораблем

Потом открыл рассвет:

Валы тяжелые кругом,

Земли в помине нет.

Там на борту Амрот стоял

И, погружен в печаль,

Корабль он проклял, что умчал

От Нимродэли вдаль.

Он был эльфийским королем

В земле волшебной той,

Где зеленел на золотом

Лотлориен весной.

Сорвался с борта он в волну,

Как с тетивы стрела,

И погрузился в глубину,

Как чайка — смяв крыла.

Но вскоре вынырнул легко,

Набравшись чудом сил,

И долго он, и далеко

В волнах, как лебедь, плыл.

А больше ничего народ

Эльфийский не слыхал

О нем. И навсегда Амрот

Во тьме времен пропал.

Голос Леголаса замер — песня кончилась.

— Не могу больше петь, — сказал он, — это только часть, а остальное я забыл. Это долгая и печальная песня, в ней рассказывается о том, как горе пришло в Лотлориен, когда гномы разбудили в горах Зло.

— Но гномы не делали зла, — сказал Гимли.

— А я и не говорю, что делали. И все-таки Зло явилось, — печально ответил Леголас. — Тогда многие эльфы из народа Нимродэли оставили свои жилища и ушли, а сама она была потеряна далеко на юге, в переходах Белых Гор. Она не пришла к кораблю, на котором ждал Амрот, ее возлюбленный. Но в речке, что носит ее имя, в водопадах еще можно услышать ее голос. А когда дует южный ветер, со стороны Моря доносится голос Амрота: ведь Нимродэль впадает в Сильверлоуд, которую сами эльфы называют Келебрант, Келебрант — в Великий Андуин, а Андуин впадает в залив Бельфалас, откуда отправились в Море эльфы из Лориена. Но ни Нимродель, ни Амрот не вернулись.

Говорят, у нее был дом, построенный в ветвях дерева недалеко от водопада. Эльфы Лориена жили в ветвях деревьев, а может, и доныне живут. Поэтому их называли галадримы, древесный народ в глубине леса, где растут огромные деревья. Жители леса не роются в земле, подобно гномам, и не строят крепостей из камня.

— Да, в наши дни может оказаться, что жить на дереве безопаснее, чем сидеть на земле, — заметил Гимли.

Он посмотрел на дорогу, ведущую в долину Димрилл, а потом на крышу из темных ветвей над головой.

— Вы даете нам хороший совет, Гимли, — сказал Арагорн. — Мы не можем построить дом, но сегодня ночью мы поступим как галадримы и если сможем, поищем убежища на вершинах деревьев. Мы и так сидели у дороги дольше, чем позволяет осторожность.